Повествование рассказывает об интересной семье во время сложной обстановке в обществе.
Павел Федорович Протасов является ученым, а по совместительству и химиком. Ему неизвестно как живет народ, как живет его семья и родственники. Ему интересны лишь химические превращения, опыты и эксперименты. Его совсем не интересует его жена Елена Николаевна. Но она тоже, «не пальцем деланная», любит поразвлечься. Поэтому и приглашает каждый раз к себе домой разных гостей и наблюдает за отношениями химика и гостей. Ей это весело. А что? Может себе позволить, намучавшись за свою жизнь.
Всё это очень даже весело до поры до времени. В скором будущем всё меняется. Любовь друг к другу проходит, страсти утихают. Уже становится неинтересной обычная серая жизнь. Гости, которые приходят, кажутся какими-то скучными и вялыми. Хочется чего-то нового. Да вот тут, как подарок судьбы как раз и происходит нечто невиданное. Какой-то бермудский треугольник назревает, страсти накаляются. Протасов становится пессимистичным в своей жизни, серые краски сгущают и затуманивают его ум. Мир кажется другим. Непонятно то ли он сошел с ума, то ли мир поменялся.
Другая сторона медали в том, что купец Назар постоянно пытается на живиться как на знаниях Протасова, так и на его собственной земле. И он считает, что, так как с ним поступали в детстве, так должно быть и со всеми. Никто не хочет менять мир. Его били, значит и всех надо бить. Но не тут то было. Так и выходит, что на это логике и строятся все карательные законы.
В итоге неразделённой любви, да и не только, вся его жизненная суматоху приводит к трагическому финалу – самоубийство. Однако ни его родственники, ни знакомые не хотят чего-либо предпринимать и с печалью на лице ждут. А ждут они, пока оно всё как-нибудь само разрешится.
Единственная кому это не всё равно, так это Лиза. Она и пытается наладить связь между простым народом и интеллигенцией.
В конце пьесы лишь разговоры толпы интеллигентов и интровертов, далеких от проблем и жизни рабочих.
Рассказ учит людей не забывать об их самом начальном этапе карьеры, о том с чего они начинали, и кто им в этом помогал. То, что в любой ситуации необходимо оставаться человеком и верить в правду. Ведь правда как бы то ни было, есть самая великая сила на свете. Также необходимо помнить с кем ты находишься рядом, ведь даже самые близкие люди могут тебя предать. А хуже любого врага – это друг предатель.
Можете использовать этот текст для читательского дневника
Ивану Андреевичу Лаевскому около тридцати лет, он служит чиновником на Кавказе, куда сбежал два года назад с чужой женой Надеждой Федоровной. Они оба мечтали, как будут трудиться на собственном участке земли, работать, приносить пользу.
Повествование начинается с объявления по радио о смертельной болезни Сталина. Автор приводит описание семей трех девочек-школьниц, — Тамары, Гали и Ольги. Родители девочек, выслушав объявление, сделали вывод
С первых страниц романа перед нами предстает опытный шулер Остап Бендер, который после неудачных поисков драгоценностей, появился в кабинете начальника одного из исполкомов. Он решил не сдаваться и попытать счастье еще раз
На речном дне долгое время жил пескарь. От своего отца и матери он получил наставление о том, что нужно себя беречь, чтобы не угодить в рыбный суп иле же не стать едой для другой рыбы
Ванька праздновал именины. Нарядно одетый, расхаживал он по комнате, зазывая гостей дивными лакомствами: супом из щепок, котлетами из песка и пирожками из разноцветных бумажек.
источник
В любом художественном произведении (кроме драматургического) можно встретить портретное описание героев и их характеров, пейзажные зарисовки и различные рассуждения автора на ту или иную тему. В драматургическом произведении нет ничего, кроме реплик персонажей и коротких авторских ремарок. Но ремарки служат только для объяснения читателю или актеру обстановки, поэтому основная смысловая нагрузка произведения заключена в монологах и диалогах персонажей. Именно из них мы можем составить портрет героев, узнать об их характерах и поступках, понять отношение автора к своим героям и к событиям, положенным в основу произведения, то есть раскрыть основное идейное содержание пьесы. Горький говорил, что, начиная писать, он прежде всего видит человека, его мысли, его речь. И в подтверждение этого Горький рассказывал о том, как возникла идея написания пьесы “Дети солнца”. Эта пьеса была написана под впечатлением высказывания молодого талантливого физика Лебедева: “Ключ к тайнам жизни — химия”. Пьеса “Дети солнца” начинается с диалога Протасова и Романа. И уже из первых двух реплик можно составить представление о том, что за типы перед нами. “Послушай, дворник!” — обращается Протасов к Роману. В этом обращении и в следующей за ним реплике Романа “Чего?” отчетливо проявляется не только интеллигентность главного героя, но и его оторванность от жизни, и неумение построить свою речь в соответствии с ситуацией. Аналогичную картину мы видим и в заключительной сцене. Здесь напряжение действия не соответствует речи Протасова. Протасов взволнованно обращается к Егору, после того как тот его едва не убил: “Вы. ужасно глупы, сударь мой”. Характерна речь и других персонажей пьесы. Особенно выделяется речь Антоновны, Римы, Меланьи, Тропинина и Назара. Речь Антоновны полна просторечий: “уделаешь”, “напустишь угару”, “дверь отворю”; простых, но метких сравнений: “Сахар грызет, как репу”, “Самовар выхлебала, совсем как лошадь”. Меланья, стремясь покорить сердце Протасова, старается понять смысл науки, но из-за своей малограмотности постоянно путается в терминах. “Не понимаю я формулов”, — в отчаянии заявляет она Протасову. Горничная Рима, мечта которой — выйти замуж за богатого, старается говорить “на господский манер”: “что-с”, “не глупая-с”, “хорошо-с”. “Свистит, как змея”, — говорит о ней Протасов. Бывший офицер, опустившийся пьяница, Тропинин, пытаясь продемонстрировать свое “благородное” происхождение, изъясняется витиевато, коверкая французские слова: “сапсапогэ”, “ибо счастье превратно. ”, “бои вояж”, “до приятного свидания”. Еще более сложна речь у разбогатевшего купца Назара, который стремится сложностью речи хоть как-то подняться до уровня интеллигенции. “Вот я возымел охоту к расширению русской промышленности. для чего думаю заводик поставить, чтобы пивные бутылки выдувать. ” Литературные критики отмечают, что характерными особенностями языка драматургических произведений Горького являются афористичность, своеобразие метафор, оригинальность пунктуации. Пьеса, выросшая из афоризма, насыщена “крылатыми” словами и выражениями. Афоризмы в пьесе играют двоякую роль. Прежде всего, они служат для характеристики персонажей. Афоризмы расставляют по местам основные противостоящие группы героев: с одной стороны — представители народа, с другой — интеллигенция. Персонажам из народа Антоновне, Егору свойственны афоризмы, выражающие народную мудрость. Например, Егор говорит Протасову: “Бородатому нянька — не указ”, желая подчеркнуть этим, что у Павла должна быть своя точка зрения на взаимоотношения между людьми. Афоризмы Антоновны, человека, прожившего долгую жизнь, нередко принимают форму пословиц, поговорок. Ее недовольство молодой прислугой также приобретает форму поговорки: “А теперь все норовят в баре, а повадки — как у твари”. Наиболее близки к народным афоризмы Чепурного, занимающего особое положение в кругу персонажей пьесы. Безусловно относясь к интеллигенции, Чепурной более тесно связан с народом, часто общается с ним, знает его нрав, ему близка народная речь. Поэтому в его речи афоризмы философского содержания, свойственные интеллигентской среде, переплетаются с житейскими истинами. В беседах с Лизой он выражает свою философию, основанную как на размышлениях, теории, так и на житейском опыте. Поэтому в его речи афоризм “Люди грубы и жестоки. Это их природа” соседствует с высказываниями: “Мастеровые — они все пьяницы”. Совсем иначе выглядят афоризмы Протасова, Лизы, Волгина. Философские афоризмы Лизы образны и поэтичны. В речи Протасова афоризмы, философские по своему содержанию, часто выглядят как отрывки из научных книг. Отличительной чертой драматургии Горького является также использование слов-лейтмотивов. В ранних произведениях особенно остро ставилась проблема человека. Эта проблема является центральной и в “Детях солнца”. Поэтому в этой пьесе, как и в других ранних произведениях, лейтмотивом проходит слово “человек”. Это слово прослеживается в репликах различных персонажей. Оно возникает в речи Протасова, пытающегося образумить Егора. Тему человека подхватывает Чепурной. Гимн человеку звучит в монологе Протасова в конце второго действия. Слово “человек” своеобразно перекликается в пьесе с метафорами и сравнениями. “Свистит, как змея”, “Смотрите, какой зверь”, “В глазах ее загорелся хитрый огонек зверя”. В приведенных примерах названия животных служат для образного обозначения каких-то черт характера человека. Сравнение философских афоризмов о человеке с этими метафорами раскрывает мысль Горького о том, что человек еще очень далек от совершенства, от той роли, которая предназначена ему природой. В отдельных поступках человек уподобляется зверю, животному, а иногда и превосходит его по жестокости и грубости. Тема человека и животных вообще характерна для ранних произведений Горького. Есть и еще одна интересная особенность пьесы. Это — пунктуация. При чтении пьесы сразу же бросается в глаза расстановка тире и очень большое количество многоточий. На первый взгляд может показаться, что необычная расстановка тире нужна для того, чтобы помочь актеру при исполнении своей роли. Тире служит писателю для того, чтобы разделить фразу на две равные по значению части. Обычно фраза имеет такое строение, когда ударение падает на ее конец, а начало остается безударным. У Горького же, обе части фразы оказываются благодаря тире под ударением. Это придает какую-то неуловимую весомость, даже тяжеловесность речи. Что касается многоточия, то его роль также заключается в том, чтобы разделить фразы на отдельные части. Читая пьесу, мы чувствуем, как персонажи будто обдумывают каждое слово, прежде чем его произнести. За этим угадывается медлительность и обстоятельность волжского характера Горького. Тексту пьесы “Дети солнца” свойственны те же черты, что и всей драматургии Горького в целом: афористичность, слова-лейтмотивы, меткость образов в метафорах, особенности пунктуации.
источник
История создания и сценические интерпретации пьесы «Дети солнца».
Основной конфликт, сюжетно-композиционная организация.
Система образов, способы их создания и расстановка в конфликте.
Философский, этический, социальный контекст пьесы, полемика с Л.Андреевым.
Формы выражения авторского сознания.
Анализ пьесы М.Горького «Старик»
История создания и сценическая интерпретация пьесы «Старик».
Основной конфликт, сюжетно-композиционная организация.
Система образов, способы их создания и расстановка в конфликте.
Философско-этический контекст пьесы, полемика с Ф.Достоевским.
Формы выражения авторского сознания в пьесе.
Драматургия рубежа
XIX-XX веков
Анализ пьесы Леонида Андреева «Анатэма»
История создания и сценическая история пьесы «Анатэма».
Основной конфликт, сюжетно-композиционная организация.
Система образов, способы их создания и расстановка в конфликте.
Философско-религиозный контекст пьесы.
Способ выражения авторского сознания в пьесе.
Анализ пьесы Николая Гумилева «Гондла»
Творческие и биографические истоки обращения Н.Гумилева к условно-историческому материалу.
Основной конфликт, и сюжетно-композиционная организация.
Система персонажей и способы их создания.
Концепция личности главного героя и его соотношение с лирическим героем поэзии Н.Гумилева.
Особенности сюжетостроения: стилизация, принцип двойничества и оппозиции, конфликт динамики и статики в сюжете, особенности развязки, ритмическая организация.
Какова жанровая специфика пьесы Н.Гумилева (попытаться сделать вывод на основе присутствия в пьесе авторского сознания)?
Анализ пьесы Александра Блока «Балаганчик»
Сценическая история пьесы. А.Блок о художественных принципах своих «лирических драм».
Основной конфликт, сюжетно-композиционная организация.
Система персонажей и их расположение по отношению к конфликту.
Соотношение живого и мертвого, современного и вечного, условного и реального как выражение определенной творческой позиции автора.
Место автора в системе персонажей и место авторского сознания в пьесе.
В чем смысл обращения к традициям народного европейского театра в пьесе рубежа XIX-ХХ вв.
В чем смысл жанрового определения «лирическая драма»?
Проблема комического
в драматургии 20-30-х годов
Анализ пьесы Николая Эрдмана «Самоубийца»
Сценическая история пьесы. Н.Эрдман – драматург театра Вс.Мейерхольда.
Основной конфликт, специфика сюжетно-композиционной организации (сюжет, построенный на случае, анекдоте).
Система образов комедии: социальные типы и способ их характеристики.
Образ Подсекальникова: социальный статус, эволюция характера, проблема внешнего и внутреннего конфликта, пафос персонажа.
Приемы комического: построение сюжета, принципы типизации, пародирование, пародийное цитирование, речевой аллогизм и т.д.
Жанровое своеобразие пьесы.
Анализ пьесы Михаила Булгакова «Бег»
Сценическая история пьесы. Отношения М.Булгакова с МХТом.
Основной конфликт, специфика сюжетно-композиционной организации (пьеса в 8-ми снах).
Система образов в пьесе (проблема единства сюжета). Место генерала Хлудова в системе образов пьесы: соотношение внутреннего и внешнего конфликта.
Образно-символическая система пьесы: образ бега, соотношение снов и реальности, образ солдата Крапилина и т.д.
Способы выражения авторского сознания в пьесе и как это влияет на жанровое своеобразие.
Анализ пьесы Владимира Маяковского «Клоп»
Сценическая история пьесы. В.Маяковский – драматург театра Вс.Мейерхольда.
Основной конфликт, сюжетно-композиционная организация пьесы.
Система образов: социальные типы и способ их характеристики, соотношение условного и реального, динамики и статики характеров.
Образ Присыпкина: социальный статус, приемы комической характеристики, значение дидактического финала.
Способы выражения авторского сознания и жанровое своеобразие пьесы.
Проблема трагического и жанр трагедии
в драматургии XX века
Анализ пьесы Леонида Леонова «Нашествие»
Сценическая история пьесы Л.Леонова «Нашествие». Три редакции пьесы.
Основной конфликт, сюжетно-композиционная организация пьесы.
Пространственно-временная организация как отражение основного конфликта.
Система образов, принципы наименований персонажей, значение группировки персонажей.
Образ Федора Таланова. Проблема трагической вины. Соотношение внешнего и внутреннего конфликта.
Жанровые каноны трагедии в переосмыслении Л.Леонова. Проблема литературных традиций в пьесе «Нашествие».
Анализ пьесы Константина Симонова «Русские люди»
Сценическая история пьесы К.Симонова «Русские люди».
Основной конфликт, сюжетно-композиционная организация пьесы.
Система образов, группировка персонажей в их отношении к основному конфликту.
Образ Сафонова. Проблема главного героя пьесы (личность или народ). Соотношение внешнего и внутреннего конфликта в пьесе.
Определение жанра пьесы и ее соотнесенность с жанровым каноном трагедии.
Анализ пьесы Всеволода Вишневского
«Оптимистическая трагедия»
Сценическая история пьесы Вс.Вишневского «Оптимистическая трагедия».
Основной конфликт, сюжетно-композиционная организация.
Система образов, принцип наименований персонажей, соотношение героя (личности) и массы. Принципы группировки персонажей.
Образ Комиссара, проблема внутреннего и внешнего конфликта.
Жанровое своеобразие пьесы. В чем смысл авторского определения жанра? Отношение пьесы «Оптимистическая трагедия» к жанровому канону трагедии.
Поэтика пьесы-притчи
Анализ пьесы Евгения Шварца «Дракон»
В чем художественные и социально-политические истоки обращения драматурга к условно-фантастическому материалу и притчеобразному построению сюжета?
Основной конфликт, сюжетно-композиционная организация пьесы.
Соотношение внешнего и внутреннего конфликта.
Система образов в пьесе-притче, место Ланцелота в сюжето- и конфликтостроении пьесы.
Особенности жанра пьесы-притчи: сюжетный парадокс, речевой парадокс, использование фольклорных мотивов, скрытые и явные цитаты и т.д.
Способ выражения авторского сознания и проблема жанра.
Анализ пьесы Александра Володина
«Дульсинея Тобосская»
Художественные и социально-политические причины обращения драматурга к жанру пьесы-притчи в конце 60-х-70-е годы.
Основной конфликт, сюжетно-композиционная организация пьесы.
Место Альдонсы, Луиса и Санчо в системе образов и разворачивании конфликта.
Соотношение внутреннего и внешнего конфликта.
Особенности жанра пьесы-притчи: соотношение условности и реальности, источника (роман Сервантеса «Дон Кихот») и сюжета пьесы, парадоксальность в построении характеров.
Способы выражения авторского сознания в пьесе-притче, специфика жанра.
Анализ пьесы Эдварда Радзинского
«Театр времен Сенеки и Нерона»
Причины обращения драматурга к условно-историческому материалу для осмысления современности.
Основной конфликт, сюжетно-композиционная организация пьесы.
Система образов, их соотношение, условность и функциональность персонажей.
Образы Сенеки и Нерона: раскрытие характеров через интеллектуальное расследование обстоятельств.
Особенности жанра пьесы-притчи: осмысление истории с точки зрения современника драматурга, прием остранения, нравственные уроки, логика самоубийства (убийства) Сенеки, логика судебного расследования в развертывании сюжета.
Способы выражения авторского сознания в пьесе-притче.
Последнее изменение этой страницы: 2018-05-10; просмотров: 63.
источник
Аннотация: В статье дается жанровая характеристика пьесы Максима Горького «Дети Солнца», уделяется внимание основным носителям жанра, рассматриваются стилистические приемы, использованные автором произведения, и их роль в художественном замысле.
Ключевые слова: носители жанра; пьеса-диспут; дискуссии о человеке; драматическое противостояние; образность.
Abstract: The article presents a genre characteristic of the play by Maxim Gorky «Children of the sun», pays attention to the main holders play genre, considered stylistic devices used by the author and their role in the artistic conception.
Keywords: holders of the genre; play-dispute; discussion about human; dramatic confrontation; imagery.
Творчество Максима Горького невозможно переоценить. В его рассказах, романах, повестях ярко описывается жизнь простых людей, которые неустанно ведут борьбу за место под солнцем. Его пьесы пропитаны трагизмом, протестом против социальных порядков и страстным призывом к справедливой и свободной жизни.
На протяжении всей своей творческой жизни Горький обращался к теме «человека». В своих произведениях он переосмыслял облик человека, его положение в мире. Пьеса «Дети Солнца» — яркий этому пример. Она была написана в 1905 году, в канун первой русской революции. В этой пьесе Горький не просто предсказывал грядущую бурю, он ясно осознавал неизбежность катастрофы.
Пьеса имеет символичный заголовок «Дети солнца». «Детьми Солнца» называют себя и Павел Протасов, яростный алхимик, верующий, что будущее за наукой, и его сестра Лиза, которая испытывает страх перед будущим, стремится объяснить всем жителям дома, что грядут неизбежные чудовищные перемены. Однако, как писал сам Горький, «Дети Солнца» — это не осуждение интеллигенции, не ирония, и уж, конечно, не сатира. Это скорее предупреждение о возможности катастрофы. Ведь главным конфликтом в пьесе является разрыв между интеллигенцией и простым народом, который, достигая масштаба пропасти, становится катастрофой для человечества.
Этот разрыв мы можем видеть буквально с первых страниц пьесы, в разговоре Протасова с дворником. Здесь мы видим интеллигентность главного героя, а также его неумение строить свою речь в соответствии с ситуацией. Также дистанция между интеллигенцией и народом подчеркивается одним из самых ярких маркеров горьковского стиля — афористичностью. Так, в данной пьесе афористичность играет важную роль, делит основные противостоящие группы героев. С одной стороны, простой народ, которому присущи афоризмы, выражающие народную мудрость, а также пословицы и поговорки. С другой стороны, интеллигенция, которая часто обращается к афоризмам философского содержания.
Линию разрыва мы можем наблюдать не только по отношению «интеллигенция — простой народ», но также в плане личных человеческих отношений. Так, например, Павел Протасов не только оторван от народа, он в принципе замкнут в самом себе. Поэтому и возникает его конфликт в отношениях с женой. Он настолько увлечен своими опытами и работой, что не замечает окружающих его людей. Отсюда и возникают то комические, то драматические ситуации его столкновений с окружающими, он часто не понимает, что происходит вокруг: в ответ на признание в любви Мелании он просит у нее свежих яиц для опытов; когда нянька Антоновна обращается к нему с просьбой помочь слесарю Егору разобраться в семейной драме, он не понимает, почему он должен вмешиваться в чужие отношения; когда предприниматели Выгрузовы в буквальном смысле пытаются купить его знания, он думает, что они заботятся о его благосостоянии.
Всем без исключения героям пьесы свойственно желание найти в другом участие и поддержку, уважение и понимание. Такое стремление дает главное идейно-тематическое наполнение всем линиям пьесы, прямо или косвенно связанным с Протасовым. Стремясь утвердиться в своем человеческом звании, герои пьесы надеются подняться на следующую ступеньку человечности с помощью другого, через его уважение и через его участие. Так, например, Мелании Протасов нужен только лишь потому, что она видит в нем «святого человека», «такого неземного», такого «возвышенного», и надеется рядом с ним очиститься и начать новую жизнь. Жена Протасова Елена, испытывая недостаток внимания со стороны мужа, ищет поддержки и опоры у художника Вагина. Для Егора, который живет в вечной обиде, работа у Протасова, «человека особенного», — также возможность почувствовать себя человеком. Для Чепурного любовь к Лизе, возможность бывать у Протасовых — тоже попытка некоего возрождения.
Единственным «живым» персонажем, пытающимся разобраться во всем, является Лиза. Она единственная чувствует пропасть, отделяющую ее окружение от простого народа, который живет в нищете и невежестве. Она стремится объяснить, что миллионы людей озлобленны, и эта злоба скоро прорвется наружу. Но никто не воспринимает ее слова всерьез, все только лечат.
Нянька Антоновна занимает особое место в композиции произведения. Ведь она измеряет все самыми традиционными, восходящими еще к крепостническим временам понятиями. Поэтому она не понимает ничего ни в отношениях между Чепурным и Лизой, ни в семейной драме Елены и Павла Протасовых, ни в отношениях Егора со своей женой. Не понимает она и самого Протасова: «Ишь пачкун, — обращается она к Протасову, — генеральский сын тоже. а занимается неизвестно чем, только одни неприятные запахи пускаешь. ». Таким образом, здесь ярче всего проявляется общая проблематика пьесы: драматическое противостояние людей разного уровня сознания и невозможность преодолеть эту рознь. Линия Антоновны возникает в каждом из четырех актов, все отчетливее демонстрируя растущее взаимное непонимание между старухой и новой жизнью.
В пьесе «Дети солнца» нет «человека со стороны». В отличие от пьесы «На дне», здесь нет Луки, который бы обострил существующую конфликтную ситуацию. И это естественно: сложившийся конфликт не под силу изменить одному человеку. Вот почему роль такого катализатора в конфликте играет холера. Это стихия, эпидемия, которая обостряет отношения интеллигенции и народа и в конечном счете приводит к катастрофе.
Пьеса М. Горького «Дети Солнца» очень близка к чеховской драматургии. Ей также присущи многолинейная композиция, сложное философское миросозерцание, многогранное изображение героев и, как следствие, невозможность разделить персонажей на добрых и злых. Однако Горький в своей пьесе по-своему переосмысливает облик человека, его место в мире. Это уже не совсем «чеховские» герои. Герои горьковской пьесы полны энергии, мыслей. Они стараются приблизить то время, «. когда из всех людей возникнет в жизни величественный и стройный организм — человечество». Если чеховские герои лишь мучаются вопросом, зачем они живут, в чем смысл их существования, то горьковские «дети солнца» нисколько не сомневаются в своей миссии — работать во имя будущего. Работа для героев — естественный образ жизни.
Вся серия сюжетов, о которых говорилось выше, соединяется с непременной для драматургии Горького дискуссией о человеке и его возможностях, о месте в современном мире, науке и искусстве. Главными оппонентами этого диспута являются Павел Протасов и Лиза, остальные жители и гости дома также участвуют в споре. Тема диспута — человек. Как и в ранних произведениях Горького, слово «человек» проходит сквозь все реплики героев. Кроме того, мелькает тема человека и животных, что также характерно для ранних произведений Горького. Однако в данной пьесе сравнение человека с животным говорит нам о том, что человек еще далек от совершенства, от той роли, которая предназначена ему природой. В отдельных поступках человек уподобляется зверю, а иногда и превосходит его в жёсткости и грубости.
Как и чеховские пьесы, пьеса Горького лишь ставит вопрос, но не решает его, конфликт в пьесе не разрешается. Финал пьесы трагичен. От безысходности гибнет Чепурной, сходит с ума Лиза, чуть не погибают Егор и Протасов, бушует холера. Такой финал — отрицание чересчур утопических исторических концепций. Драматическое противостояние «детей солнца» (интеллигенции) с «детьми земли» (простым народом) одинаково губительно для обеих групп. Образ солнца приобретает зловещие черты, а его дети видятся не ускорителями прогресса, а обреченными на одиночество в пустыне мертвой действительности.
1. Михайловский, Б. В. Драматургия М. Горького эпохи первой русской революции / Б. В. Михайловский. — изд., доп. — М. : Искусство, 1955. — С.
2. Муратова, К. Д. Максим Горький и Леонид Андреев / К. Д. Муратова // Литературное наследство ; под ред. И. И. Анисимова. — 1965. — Т. 72. — С.
3. Цесницкий, В. А. А. М. Горький. Очерки жизни и творчества / В. А. Цесницкий. — М., 1959. — С.
4. Михайловский, Б. В. Творчество М. Горького и мировая литература / Б. В. Михайловский. — М., 1965. — С.
5. Юзовский, Ю. Максим Горький и его драматургия / Ю. Юзовский. — М., 1959. — С.
источник
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
- Павел Федорович Протасов.
- Лиза, его сестра.
- Елена Николаевна, его жена.
- Дмитрий Сергеевич Вагин.
- Борис Николаевич Чепурной.
- Мелания, его сестра.
- Назар Авдеевич.
- Миша, его сын.
- Егор, слесарь.
- Авдотья, его жена.
- Яков Трошин.
- Антоновна, нянька.
- Фима, горничная.
- Луша, горничная.
- Роман.
- Доктор.
Старый барский дом. Большая, полутемная комната; в ее левой стене — окно и дверь, выходящие на террасу; в углу — лестница наверх, где живет Лиза; в глубине комнаты арка, за ней столовая; в правом углу — двери к Елене. Книжные шкафы, тяжелая, старинная мебель, на столах — дорогие издания, на стенах — портреты ученых натуралистов. На шкафе белеет чей-то бюст. У окна налево — большой круглый стол; перед ним сидит Протасов, перелистывает какую-то брошюру и смотрит, как на спиртовой лампочке греется колба с какой-то жидкостью. На террасе под окном возится Роман и глухо, уныло поет песню. Это пение беспокоит Протасова.
Протасов. Послушайте, дворник!
Протасов. Вообще. вы мне несколько мешаете.
Роман. А хозяин велел. почини, говорит.
Антоновна (входит из столовой). Ишь, пачкун. сюда пришел.
Антоновна. Мало тебе места в своих-то комнатах.
Протасов. Ты, пожалуйста, туда не ходи. я там надымил.
Антоновна. А теперь здесь напустишь угару. Дай хоть дверь отворю.
Протасов (торопливо). Не надо, не надо! Ах ты. старуха. Ведь я тебя не прошу. Ты вот уговори дворника, чтоб он ушел. а то он — мычит.
Антоновна (в окно). Ну, ты чего тут возишься? Уходи!
Роман. А как же. хозяин велел.
Антоновна. Иди, иди! После уделаешь.
Роман. Ну, ладно. (С грохотом уходит.)
Антоновна (ворчливо). Задохнешься ты когда-нибудь. Вон, говорят, холера идет. Генеральский сын тоже. а занимается неизвестно чем, только одни неприятные запахи пускаешь.
Протасов. Подожди, старуха. я тоже буду генералом.
Антоновна. По миру ходить будешь ты. Дом-то вот спалил на свою химию с физией.
Протасов. Физикой, старуха, а не физией. И, пожалуйста, оставь меня в покое.
Антоновна. Там этот пришел. Егорка.
Антоновна. Пашенька! Скажи ты ему, злодею, что же он делает? На-ка, вчера опять жену смертным боем бил.
(По лестнице неслышно сходит Лиза, — останавливается перед шкафом, тихо открывает его.)
Антоновна. Да ты — пригрози. Я, мол, тебе дам!
Протасов. Уж я его напугаю! Не беспокойся, старуха, иди.
Антоновна. Надо — строго. А то ты со всеми людьми точно с господами разговариваешь.
Протасов. Ну, — будет, старуха! Елена — дома?
Антоновна. Нет еще. Как ушла после завтрака к Вагину, так и нет с той поры. Смотри — прозеваешь жену-то.
Протасов. Старуха, не говори глупостей! Я рассержусь.
Лиза. Няня! Ты мешаешь Павлу заниматься.
Протасов. Ага. ты здесь? Ну, что?
Антоновна. Тебе, Лизонька, пора молоко пить.
Антоновна. А про Елену Николаевну я все-таки скажу: я бы на ее месте нарочно роман составила с кем-нибудь. Никакого внимания женщине нет. Видно, кашку слопал, чашку о пол. И детей нет. какое же удовольствие женщине? Ну, она и.
Протасов. Старуха! Я начинаю сердиться. уходи! Экая. смола!
Антоновна. Ну-ну. лютый! Не забудь про Егорку-то. (Идет.) Молоко в столовой стоит, Лизонька. А капли — пила?
Антоновна. То-то. (Уходит в столовую.)
Протасов (оглянувшись). Удивительная старуха! Бессмертна, как глупость. и так же назойлива. Как здоровье, Лиза?
Протасов. Это чудесно! (Напевает.) Это чудесно. это чудесно.
Лиза. А нянька права, знаешь?
Протасов. Сомневаюсь. Старики редко бывают правы. Правда всегда с новорожденным. Лиза, посмотри, здесь у меня простые дрожжи.
Лиза. Нянька — права, когда говорит, что ты мало обращаешь внимания на Елену.
Протасов (с огорчением, но мягко). Как вы мне мешаете,- ты и нянька! Разве Лена — немая? Ведь она сама могла бы сказать мне. если б я что-нибудь. как-нибудь не так, как нужно, и. вообще там. А она молчит! В чем же дело?
(Из столовой выходит Егор, немного выпивший.) Ага — вот Егор! Здравствуйте, Егор!
Протасов. Видите ли, в чем дело, Егор: нужно устроить маленькую жаровню. с крышкой. такая конусообразная крышка, а в вершине ее — круглое отверстие, выходящее трубой. понимаете?
Протасов. У меня есть рисунок. где он? Идите сюда.
(Ведет Егора в столовую. В дверь с террасы стучит Чепурной,
Чепурной. Эге, дома? Добрый день!
Чепурной (поводит носом). И коллега дома, как слышно по запаху.
Чепурной. А с практики. Собачке жены управляющего казенной палатою горничная хвостик дверью отдавила, — так я тот собачий хвост лечил, и дали мне за это три карбованца, — вот они! Хотел купить вам конфет, да подумал: пожалуй, неловко угощать вас на собачьи деньги, и — не купил.
Лиза. И хорошо сделали. садитесь.
Чепурной. Однако же от этого варева запах — сомнительной приятности. Коллега, уже кипит!
Протасов (выбегая). Не надо, чтобы кипело! Ну, что это?! Что же вы не сказали, господа?
Чепурной. Да я же сказал, что кипит оно.
Протасов (огорченно). Но — поймите: мне совсем не нуж- но, чтобы кипело!
Лиза. Кто же это знал, Павел.
Протасов (ворчит). Мм. черт. Теперь снова надо.
Егор. Павел Федорович, дайте рублевку.
Протасов. Рублевку? Ага. сейчас! (Ищет во всех карманах.) Лиза, у тебя нет?
Чепурной. И у меня тоже. вот три!
Протасов. Три? Дайте, пожалуйста. Вот,
Егор. Хорошо. сосчитаемся. Спасибо! Прощайте.
Лиза. Павел, няня просила тебя сказать ему. ты забыл?
Протасов. Что — сказать? Ах. да! Гм. да! Егор, вы. присядьте, пожалуйста! Вот. Может быть, ты сама скажешь, Лиза. (Лиза отрицательно качает головой.) Видите ли, Егор. мне надо вам сказать. то есть это нянька просила. дело в том, что вы. будто бы бьете вашу жену? Вы извините, Егор.
Протасов. Да? Но, знаете, это ведь нехорошо. уверяю вас!
Егор (угрюмо). Чего хорошего.
Протасов. Вы понимаете? Так зачем же вы деретесь? Это зверство, Егор. это надо оставить вам. Вы — человек, вы разумное существо, вы самое яркое, самое прекрасное явление на земле.
Егор. Барин! А вы бы спросили сначала, за что я ее бью?
Протасов. Но — поймите: бить нельзя! Человек человека не должен, не может бить. это же так ясно, Егор!
Егор (с усмешкой). А меня били. и очень даже много. Если же про жену сказать. может, она не человек, а — черт.
Протасов. Какой вздор! Что такое черт?
Егор (решительно). Прощайте! А бить я ее буду. покуда она передо мной не станет как трава перед ветром, буду я ее бить! (Идет в столовую.)
Протасов. Послушайте, Егор! Вы же сами сказали. ушел! И, кажется, обиделся. Как глупо вышло. Эта нянька всегда. что-нибудь устроит. нелепое! (С досадой уходит за портьеру.)
Чепурной. Очень убедительно говорил коллега!
Лиза. Милый Павел. он всегда смешной!
Чепурной. Я бы, знаете, того Егора за чуб да палкой!
Чепурной. А что? Ну, простите, коли грубо. Но он рассуждает правильно: его били, значит, он может бить! Я продолжаю: следует его еще бить.
Лиза. Прошу вас. зачем вы так говорите, зачем?
Чепурной. Да на этой же логике построены все карательные законы!
Лиза. Вы знаете, как я не люблю, как боюсь всего грубого. и всегда вы, как будто нарочно, дразните меня! Подождите. Этот слесарь. он вызывает у меня чувство страха. Он такой. темный. и эти огромные обиженные глаза. Мне кажется, я их уже видела. тогда, там, в толпе.
Чепурной. Э, да не вспоминайте! Ну его.
Лиза. Разве можно забыть об этом?
Лиза. Там, где была пролита кровь, никогда не вырастут цветы.
Чепурной. Да еще как растут!
Лиза (встает и ходит). Там растет только ненависть. Когда я слышу что-нибудь грубое, резкое, когда я вижу красное, в моей душе воскресает тоскливый ужас, и тотчас же перед глазами встает эта озверевшая, черная толпа, окровавленные лица, лужи теплой красной крови на песке.
Чепурной. Ну, снова вы договоритесь до припадка.
Лиза. И у ног моих — юноша с разбитой головой. он ползет куда-то, по щеке и шее у него льется кровь, он поднимает голову к небу. я вижу его мутные глаза, открытый рот и зубы, окрашенные кровью. голова его падает лицом в песок. лицом.
Чепурной (подходит к ней). Э, боже мой! Ну, что мне делать с вами?
Лиза. Неужели вас не ужасает это?
Чепурной. А. пойдемте в сад!
Лиза. Нет, скажите, скажите мне: понятен вам мой ужас?
Чепурной. А как же? Я понимаю. чувствую!
Лиза. Нет. это неправда! Если бы вы понимали, мне было бы легче. Я хочу сбросить с души моей долю тяжести, и — нет другой души, которая приняла бы ее. нет!
Чепурной. Мамочка моя! А ну — бросьте это! И пойдемте в сад. вон какой запах здесь! Как будто резиновую галошу в постном масле жарили.
Лиза. Да. запах. у меня кружится голова.
Антоновна (из столовой). Лизонька! Уж капли надо принять, а ты еще молоко не выпила!
Лиза (идет в столовую). Сейчас.
Чепурной. Как живете, Антоновна?
Антоновна (прибирает на столе). Ничего. не жалуюсь.
Чепурной. Добре! Здоровеньки?
Чепурной. Жаль. А то я бы полечил.
Антоновна. Вы уж собачек лучше. Я не собачка.
Чепурной. А мне хорошего человека полечить хочется.
(Идут через дверь на террасу. Протасов с колбой в руках.)
Протасов. Нянька, давай мне кипятку!
Протасов. Ну, пожалуйста, нянька!
Антоновна. Погоди, самовар вскипит. Сказал Егорке-то?
Протасов. Очень! Так он, знаешь, весь и затрясся со страха! Я, говорю, тебя, милый, к этому. как его?
Протасов. Нет. ну, все равно! Да, к судье. к мировому судье.
Антоновна. Лучше бы полицеймейстером его пугнуть. Ну, что же он?
Протасов. А он. он, знаешь, сказал мне: дурак вы, барин!
Антоновна (негодуя). Да что ты?
Протасов. Да. Именно. Дурак, говорит, вы. не в свое дело нос суете.
Антоновна. Так и сказал? Неужто, Пашенька?
Протасов (смеясь). Нет, нет, старуха! Это не он, это я сам себе сказал. Он подумал, а я сказал.
Антоновна. Э, ну тебя. (Хочет уйти, обиженная.)
Протасов. Ты принеси мне кипятку сама. а то франтиха Фима всегда задевает за что-нибудь подолом или рукавами.
Антоновна. Она, Фима-то ваша, кажись, с хозяйским сыном шашни завела. вот что!
Антоновна. Тфу! Чай, ты ей — хозяин. ты должен ей сказать, что это нехорошо для девушки!
Протасов. Ну, старуха, оставь! Право, потвоему, я должен целый день и говорить всем, что хорошо и что нехорошо: Пойми, это не мое дело!
Антоновна. А зачем ты учился? Для чего?
(Мелания — в дверях с террасы.)
Протасов. Ну, иди же! Вот — Мелания Николаевна! Здравствуйте!
Мелания. Здравствуйте, Павел Федорович!
Антоновна. Кто же это дверь не запер? (Запирает.)
Мелания. Какое у вас довольное лицо!
Протасов. Я рад, что вы пришли. а то меня нянька загрызла. И потом мне сегодня удалась одна интересная работа.
Мелания. Да? Как это радует меня! Мне так хочется, чтоб вы прославились.
Антоновна (ворчит, уходя). В городе уж все говорят. Прославился.
Мелания. Я так верю, что вы будете чем-нибудь вроде Пастера.
Протасов. Мм. это — неважно. Но надо говорить — Пастер. Это у вас — моя книга? Прочитали? Не правда ли, — ведь это интереснее, чем роман, да?
Мелания. О, да! Только вот эти знаки.
Мелания. Не понимаю я формулов!
Протасов. Это надо немножко заучить. Теперь я дам для вас — физиологию растений. Но, прежде всего и внимательнее всего изучайте химию, химию! Это изумительная наука, знаете! Она еще мало развита, сравнительно с другими, но уже и теперь она представляется мне каким-то всевидящим оком. Ее зоркий, смелый взгляд проникает и в огненную массу солнца, и во тьму земной коры, в невидимые частицы вашего сердца (Мелания вздыхает), в тайны строения камня и в безмолвную жизнь дерева. Она смотрит всюду и, везде открывая гармонию, упорно ищет начало жизни. И она найдет его, она найдет! Изучив тайны строения материи, она сведает в стеклянной колбе живое вещество.
Мелания (в восторге). Господи! Почему вы не читаете лекций?
Протасов (смущенно). Н-ну, зачем же это?
Мелания. Вам необходимо читать! Вы так очаровательно говорите. когда я слушаю вас, мне хочется поцеловать вам руку.
Протасов (рассматривая руки). Не советую. у меня руки редко бывают чистые. знаете, возишься со всякой всячиной.
Мелания (искренно). Как бы я хотела сделать что-нибудь для вас, если бы вы знали! Я так восхищаюсь вами. вы такой неземной, такой возвышенный. Скажите, что вам нужно? Требуйте всего, всего!
Протасов. А. ведь вы можете.
Протасов. Домашние птицы. вы же знаете! Семейство куриных. петухи, куры.
Мелания. Знаю. Есть. А — зачем вам?
Протасов. Голубушка! Если бы вы давали мне каждый день свежих яиц. самых свежих, только что снесенных, еще теплых яиц! Видите ли, мне очень много нужно белка, а няня — она скупая, она не понимает, что такое белок. она дает несвежие яйца. и всегда нужно много говорить. лицо у нее кислое.
Мелания. Павел Федорович! Какой вы жестокий!
Мелания. Хорошо. я буду присылать вам каждое утро десяток.
Протасов. Чудесно! Это меня превосходно устраивает! И я очень, очень благодарю вас! Вы милая. право!
Мелания. А вы ребенок. жестокий ребенок! И ничего вы не понимаете!
Протасов (удивлен). Действительно, я плохо понимаю, почему — жестокий?
Мелания. Потом, когда-нибудь поймете. Елены Николаевны нет дома?
Протасов. Она у Вагина на сеансе.
Протасов. Вагин? О, да! Ведь мы с ним давние товарищи. вместе учились в гимназии, потом — в университете. (Смотрит на часы.) Он тоже естественник, но со второго курса ушел в академию.
Мелания. Он и Елене Николаевне, кажется, очень нравится.
Протасов. Да, очень. Он славный парень, несколько односторонен.
(Чепурной стучит в дверь с террасы.)
Протасов (открывая). Чего бояться? Это нянька закрыла.
Чепурной. А ты уже здесь? Где у вас вода? Елизавета Федоровна просит.
Чепурной. Нет, ничего. капли принять.
Протасов. Мелания Николаевна, я на минутку оставлю вас. надо взглянуть.
Мелания. Идите, идите! И возвращайтесь скорее.
Протасов. Да, да! Вы бы в сад пошли, а?
Протасов. Там Лиза. Нянька! Что же — воду мне? (Уходит.)
Чепурной (выходит). Ну что, Маланья? Как дела?
Мелания (быстро и негромко). Ты не знаешь, что такое гидатопироморфизм?
Чепурной. Бес его знает! А может быть, водяной фейерверк.
Чепурной. Да уж так оно. Пиро — значит пиротехника, а метаморфоза — фокус. Что ж он, задачи тебе задает?
Мелания. Не твое дело. Иди себе.
Чепурной. А когда ты его у жены отобьешь, то мыльный завод построй: химику не надо будет жалованья платить. (Идет в сад.)
Мелания. Какой ты грубый, Борис! (Встает, осматривается, входит Фима.)
Фима. Елизавета Федоровна просят вас в сад.
Мелания. Хорошо. (Антоновна несет кастрюлю горячей воды. Фима в столовой гремит посудой.) Что это вы несете, няня?
Антоновна. Кипяток Пашеньке.
Мелания. Ах, это для опытов.
Антоновна. Да, всё для них. (Уходит.)
Мелания (заглядывая в столовую). Фима!
Мелания. Барыня каждый день ходит к художнику?
Фима. В дождь или когда пасмурно не ходят. Тогда господин Вагин сами здесь бывают.
Мелания (подходит ближе к ней). Ты, Фимка, умная?
Мелания. Ну, ежели что заметишь за ними, мне скажи, поняла?
Мелания. И — молчи. На. В долгу не останусь.
Фима. Благодарю покорно. Он ей руки целует.
Мелания. Ну, это немного. Так смотри же!
Мелания. Иду в сад. Выйдет Павел Федорович, позови меня. (Уходит.)
Антоновна. Что гремишь чашками-то, как железными? Перебьешь.
Фима. Что я, не умею, что ли, с посудой обращаться?
Антоновна. Ну, ну, не козыряй! Про что тебя купчиха спрашивала?
Фима (идя в столовую). Про Лизавету Федоровну, насчет здоровья.
Антоновна (за ней). Чай, сама бы пошла да поглядела, чем прислугу выспрашивать.
(Входит Назар Авдеев с террасы, снимает картуз, осматривает комнату, вздыхая, щупает пальцем обои. Кашляет.)
Фима (в столовой). Она и пошла. А прислуга — тоже человек. И вы ведь прислуга.
Антоновна. Я знаю, кто я. А только природные господа с прислугой не разговаривают. они отдадут приказание — и всё. да! А теперь все норовят в баре, а повадки — как у твари. Кто это? (Выходит.)
Назар. Это мы. Доброго здоровьица, нянюшка!
Назар. Мне бы Павла Федоровича. Разговор к нему имею.
Антоновна. Ну. сейчас позову. (Идет.)
Фима (выглядывает). Здрассте, Назар Авдеевич!
Назар. Почет и уважение! Эх вы. махровая! Обманщица!
Фима. Пожалуйста! Руками трогать не дозволяется.
Назар. Так и не окажете внимания вдовцу? Вечерком чайку бы попить.
(Выходит Протасов, — сзади Антоновна.)
Протасов (немного раздражен). Послушайте: когда я продал вам этот дом, я деньги ждал за вами целые два года. а вы. когда нужно платить?
Протасов. Ну, вот! Ведь это — неделикатно. Я занят, а вы приходите. и прочее.
Назар. Да я, собственно, не за этим. Я про деньги между прочим. чтобы самому себе напомнить.
Протасов. Вы напоминайте вот няньке или жене. Деньги есть, но — черт их знает, где они! Где-то в ящике. Жена пришлет вам. вот нянька принесет. до свидания!
(Антоновна уходит в столовую.)
Назар. Дозвольте задержать вас!
Назар. Насчет вашей землицы и дачки.
Протасов. Какой же дурак ее купит? Она никуда не годится. песок, ели.
Назар (вдохновенно). Это вы справедливо! Земля — совершенно негодная.
Назар. И, кроме меня, никто ее не купит.
Назар. Под одно-с! Как я уже купил у соседа вашего. то и у вас бы надо.
Протасов. Ну, прекрасно, покупайте! Вы что же, всё богатеете, что ли?
Назар. То есть, как сказать? Расширяюсь.
Протасов. Смешной вы! Ну, зачем вам песок?
Назар. А видите-с. сын мой кончил коммерческое училище и вышел очень образованный человек. Насчет промышленности очень он сообразителен. вот и я возымел охоту к расширению русской промышленности. для чего думаю заводик поставить, чтобы пивные бутылки выдувать.
(Фима в дверях из столовой, слушает.)
Протасов (хохочет). Нет, вы чудак! А ссудную кассу закроете?
Назар. Зачем же? Ссудная касса — это для души. это предприятие благотворительное. действующее на помощь ближнему.
Протасов (смеясь). Да? Ну, хорошо. покупайте мою землю. покупайте. до свидания! (Смеясь, уходит.)
Назар. Позвольте-с! Мм. Ефимья Ивановна, что же это он ушел? Ведь для того, чтобы куплюпродажу совершить, двоих надо, а он ушел!
Фима (пожимая плечами). Известно — блажной.
Назар. Мм. неосновательно! Стало быть — до свидания! (Уходит.)
Роман (сзади Фимы). Где печка дымит?
Фима. Ох, чтоб тебе лопнуть! Что ты?
Роман. Чего боишься? Печка, слышь, дымит?
Миша (вбегая из столовой). Да не здесь, буйвол! В кухне!
Роман. Ну. а я думал — здесь. (Идет.)
Миша (быстро). Ну, Фимка, как же? Квартира и пятнадцать рублей в месяц — идет?
Фима. Подите вы прочь, охальник! Что это — точно лошадь покупаете!
Миша. Ну, нечего там! Я человек деловой. Ты подумай, за кого ты можешь замуж выйти? За мастерового, а он тебя бить будет, вон как наш слесарь жену свою. А я тебя устрою скромно, но чистенько, сытно, и вообще — займусь твоим образованием.
Фима. Ну вас тут. Я девушка честная. к тому же мне мясник Храпов сто рублей в месяц предлагает.
Миша. Старик ведь, дура! Ты сообрази.
Фима. Я и не согласна с ним.
Миша. Ну, вот видишь, дурочка моя! Я же тебе.
Фима. Давайте семьдесят пять.
Фима. И чтоб на все деньги, сколько следует за год, вексель мне.
Фима. Да-с. (Красноречиво смотрят друг на друга. С террасы входит Егор, порядочно выпивший.) Тише. Ваш папаша ушли.
Миша. Ушел? Извините. (Уходит.)
Фима. Ты куда это лезешь? Через кухню не мог? Хозяин дома через кухню ходит, а ты.
Егор. Молчи. Зови мне барина.
Фима. Да еще и пьяный! Как же барин говорить с тобой будет?
Егор. Не твое дело! Зови! Я сам буду говорить. Иди!
Фима (убегает в столовую). Няня! Нянька!
Протасов (выходит из-за портьеры). Что вы кричите, Фима? Ах, это вы, Егор. Что вам? Я занят. пожалуйста скорее.
Егор. Погодите. Я несколько выпил. трезвый я говорить не умею.
Протасов. Ну, хорошо. в чем дело?
(Антоновна из столовой, за нею Фима.)
Егор. Давеча ты при людях обидел меня. начал говорить насчет жены. ты кто такой, чтобы обижать?
Протасов. Вот видишь, старуха? Ага! Егор, я не хотел обижать вас.
Егор. Нет, погоди! Я с малых лет в обиде живу.
Протасов. Ну да, Егор. я понимаю.
Егор. Стой! Меня никто не любит и никто меня не понимает. И жена не любит. А я хочу, чтобы меня любили, дьявол вас.
Антоновна. Ах, пьяная рожа, а?
Егор. Человек я или нет? Почему меня все обижают?
Антоновна. Батюшки, да что же это? (Бежит в столовую. На дворе слышен ее крик.)
Протасов. Вы успокойтесь, Егор. Видите ли, это нянька сказала мне.
Егор. Няньку надо прочь. у тебя уж борода выросла. бородатому нянька — не указ. Ты слушай: я тебя уважаю. я ведь вижу: ты человек особенный. это я чувствую. Ну, тем обиднее мне, что ты при людях. э-эх ты! Хочешь, я на коленки встану перед тобой? Один на один — это мне не обидно. но чтобы при скотском докторе. А жену я вздую. изувечу. Я ее люблю, и она меня должна.
(Вбегают Чепурной, Мелания, Лиза, Антоновна, Фима.)
Лиза. Что такое? Что это, Павел?
Чепурной (удерживая Лизу). В чем дело? А нуте?
Протасов. Позвольте, господа.
Мелания. Няня, пошлите за дворником!
Антоновна (уходит и кричит). Роман!
Егор. Ишь, налетело воронье. Шугни их хорошенько, Павел Федорович!
Чепурной. Вы бы, добрый человек, шли себе до вашего дому, а?
Егор. Я — не добрый человек.
Чепурной (хмурит брови). И все ж таки — идите.
Протасов. Пожалуйста — ничего не надо! Вы, Егор, идите. а потом — я сам приду к вам.
(Антоновна и Роман являются в дверях столовой.)
Егор. Ну, ладно. смотри же! Не врешь?
Егор. Вот! Ну, прощай. А все эти люди — как пыль против тебя. прощай! (Уходит.)
Роман. Меня, значит, не надо?
Протасов. Не надо, идите! Ф-фу. Ну, видишь, старуха? (Антоновна вздыхает.) Вот что ты натворила.
Лиза. Я боюсь этого человека. боюсь!
Мелания. Вы уж очень деликатны, Павел Федорович!
Протасов. Нет, ведь я действительно виноват пред ним.
Лиза. Нужно взять другого слесаря, Павел.
Чепурной. Мастеровые — они все пьяницы.
Протасов. Как это нервит и утомляет! Мне не везет сегодня. Вторгаются какие-то глупые мелочи. У меня там сложный опыт с циановой кислотой, а тут. Налей мне чаю, Лиза!
Лиза. Я скажу, чтоб чай перенесли сюда. ты не любишь столовой. (Уходит.)
Протасов. Да. хорошо. Я вообще не люблю темных комнат, а светлых в этом доме нет.
Мелания. Ах, я вас понимаю, Павел Федорович!
Чепурной. Маланья! Как это слово?
Чепурной. А вот ты спрашивала меня.
Мелания. Ничего я не спрашивала.
Чепурной. Забыла? Вот так! Она, знаете, коллега, когда от вас мудреное слово услышит, то у меня спрашивает, что оно значит?
Meлания (обиженно). Ты, Борис. ужасный человек! У меня плохая память на иностранные слова. над чем тут смеяться?
(Фима входит, ловко накрывает стол у окна и постепенно переносит чай.)
Протасов. Вы о чем у него спрашивали?
Мелания (виновато). Я забыла, что такое гидатопироморфизм.
Чепурной. А я ей сказал, что то водяной фейерверк.
(Лиза входит и хлопочет у стола.)
Мелания. Как тебе не стыдно, Борис!
Протасов (с улыбкой). А странные у вас отношения. вы всегда как бы враждуете друг с другом. извините, может быть, я бестактно говорю?
Мелания. Ах, полноте! Борис не любит меня. мы с ним — как чужие. Он воспитывался в Полтаве у тетки, я — в Ярославле у дяди. Ведь мы — сироты.
Мелания. Встретились мы уже взрослыми. и не понравились друг другу. Борис ведь никого не любит. у него не удалась жизнь, и он на всех сердится за это. Он ко мне и не ходит даже.
Чепурной. А знаете, коллега, когда ее муж старенький жив был, придешь к ней, так он просит меня, чтоб я полечил его.
Чепурной. Говорю ему — я не всех скотов лечить умею.
(Протасов смущенно смеется.)
Чепурной. И ступайте домой. Понимаю.
Мелания. Павел Федорович! А помните, вы хотели показать мне водоросль под микроскопом?
Протасов. То есть клетку водоросли. да, как же. гм. Это можно. даже сейчас — хотите?
Meлания. Ах, пожалуйста! Я буду так рада.
Протасов. Пойдемте. Только у меня там запах. (Идет.)
Мелания (идя за ним). Ничего, ничего!
Чепурной. Комедия! Водорослей захотела корова!
Лиза (огорченно). Борис Николаевич! Вы такой правдивый, простой и сильный. но.
Лиза. Зачем вы напускаете на себя эту грубость, эту тяжелую, неприятную насмешливость? Зачем?
Чепурной. Да я ничего не напускаю.
Лиза. В жизни так много грубого и жесткого. так много ужасного. надо быть мягче, надо быть добрее.
Чепурной. Зачем же лгать? Люди грубы и жестоки, это их природа.
Чепурной. А как же неправда? Вы и сами так думаете. и чувствуете так. Разве вы не говорите, что люди — звери, что они грубы, грязны и вы боитесь их? Я тоже знаю это и верю вам. А когда вы говорите — надо любить людей, я не верю. Это вы от страха говорите.
Лиза. Вы не понимаете меня.
Чепурной. Может быть. Но я понимаю, что любить можно полезное или приятное: свинью, потому что она ветчину и сало дает, музыку, рака, картину. А человек — он же бесполезен и неприятен.
Лиза. Боже мой! Зачем так говорить?
Чепурной. Надо говорить правду, как ее чувствуешь. А добрым я пробовал быть. Взял как-то мальчишку с улицы, воспитать думал, а он скрал у меня часы и — удрал! А то девицу взял, тоже, знаете, с улицы. молодая еще девица была. думал — поживем, а там и повенчаемся. Так она напилась однажды пьяная и в физиономию мне.
Лиза. Перестаньте! Как вы не понимаете, что об этом нельзя рассказывать?
Чепурной. А чего ж? Мне бы именно все надо рассказать однажды, всю жизнь мою. может, оттого стал бы я чище душой.
Чепурной. Эге! И я говорю — надо.
Лиза. Найдите себе девушку.
Чепурной (спокойно). Вы же знаете: девушку нашел я и второй год хожу около нее, как медведь около дупла с медом.
Лиза. Вы — снова? Милый Борис Николаевич, не надо! Я сказала вам мое решительное слово. оно не изменится никогда, ни в одном звуке!
Чепурной. А может быть? Я — хохол, а они упрямы. А может быть.
Лиза (почти со страхом). Нет.
Чепурной. Ну, поговоримте пока о другом.
Лиза. Вы пугаете меня своим упрямством.
Чепурной. А вы не бойтесь. Ничего не бойтесь.
(Пауза. Около террасы ворчит Роман. Лиза, вздрогнув, смотрит в окно.)
Лиза. За что вы так нехорошо относитесь к вашей сестре?
Чепурной (спокойно). Она — дура, да еще и подлая.
Чепурной. Не буду, не буду! Вот беда человеку не иметь на языке красных слов. Сестра, говорите? Что ж она? Двадцати лет вышла замуж за богатого старика, — зачем это? Потом едва не порешила себя от тоски и отвращения к нему: раз ее с отдушника сняли, — повесилась. а то еще нашатырный спирт пила. Вот — умер он, — она теперь и бесится.
Лиза. Может быть, вы сами виноваты, зачем не поддержали ее?
Чепурной. Может, виноват, а может, и поддерживал.
Лиза. Но казнить ее за это.
Чепурной. А я не только за это. Вы вот не понимаете, зачем она сюда ходит. а я понимаю.
Лиза. Не развивайте мне ваших догадок! Вы лучше подумайте, кто дал вам право быть судьей ее?
Чепурной. А вам кто дал право судить людей? И все люди пользуются этим правом без разрешения. Не судить, как не есть, невозможно для человека.
Мелания (выходит, взволнованная, за ней Протасов). Павел Федорович. я понимаю, но — неужели это правда?
Протасов. Ну, да. Все — живет, всюду — жизнь. И всюду — тайны. Вращаться в мире чудесных, глубоких загадок бытия, тратить энергию своего мозга на разрешение их — вот истинно человеческая жизнь, вот где неисчерпаемый источник счастья и животворной радости! Только в области разума человек свободен, только тогда он — человек, когда разумен, и, если он разумен, он честен и добр! Добро создано разумом, без сознания — нет добра!
(Быстро выхватывает часы, смотрит.) Но, вы извините. я должен идти. да, пожалуйста. черт возьми! (Уходит.)
Мелания. Если б вы слышали, что он говорил там. как он говорил! Мне говорил, одной мне, Мелании Кирпичевой, да! Первый раз в жизни со мной так говорили. о таких чудесах. со мной! Борис — смеется. ну, что же, Борис? (Со слезами в голосе.) Я ведь не говорю, что поняла его мысли, разве я говорю это? Я — дура. Лизавета Федоровна, я смешная? Голубушка моя. вы подумайте: живешь, живешь, так как-то, точно спишь. вдруг — толкнет, откроешь глаза — утро, солнце — и ничего не видишь сразу-то, только свет! И так вздохнешь всей душой, такой радостью чистой вздохнешь. Точно заутреня на пасху.
Лиза. Выпейте чаю. сядьте! Вы так взволнованы.
Мелания. Тебе не понять, Борис! Нет, спасибо. не буду чаю. я уйду. Вы меня извините, Лизавета Федоровна. я вам нервы расстроила! Я пойду. до свидания! Вы скажите ему, — ушла, мол. благодарит, мол. Радость вы моя, какой он светлый. чудный какой! (Уходит в дверь на террасу.)
Чепурной. Чего она? Не понимаю.
Лиза. Я — понимаю. Когда-то и на меня
Павел действовал вот так же. Говорит, и с моих глаз, с мозга точно пелена спадает. так ясно все, так стройно, загадочно и просто, ничтожно и огромно! А потом я узнала настоящую жизнь, полную грязи, зверства, бессмысленной жестокости. душу мою охватил страх и недоумение. и вот тогда я попала в больницу.
Чепурной. Вам бы не вспоминать об этом. Что ж больница? Была, и нет ее.
(На террасе — Елена и Вагин.)
Чепурной. Кто-то идет. ага! Елена Николаевна. И художник. Пора уже мне уходить.
Елена. А, Борис Николаевич! Павел у себя, Лиза? Налей мне, пожалуйста, чаю. (Идет к мужу.)
Чепурной. Чего вы такой бледный и взъерошенный, Дмитрий Сергеевич?
Вагин. Разве? Не знаю! Как ваши успехи в живописи, Лиза?
Вагин. Жаль. Краски успокаивают нервы.
Чепурной. По вас того не видно.
Лиза (вздрогнув). И — не красная.
Чепурной. До свидания. пойду! Пойду на речку раков ловить. А потом — сварю их и буду есть, пить пиво. и курить. Да не провожайте, Елизавета Федоровна, я еще ворочусь. завтра же. (Елена выходит.) До свидания, Елена Николаевна!
Елена. Уходите? До свидания.
Вагин. Все возится со своей нелепой идеей создать гомункула.
Елена. Какой тон. стыдитесь!
Вагин. Но если меня раздражает эта дрянная мыслишка педантов! И простить ему отношение к вам я не могу. Это чудовищно.
Елена. Я готова раскаяться в том, что позволила себе быть откровенной с вами.
Вагин. Вы должны быть свободным человеком, и того, кто вас не ценит, вы не должны щадить.
Елена. Я так и сделаю. вы увидите!
Вагин. Когда? Чего вы ждете?
Елена. Мне нужно знать, какое место занимаю я в душе его.
Елена (с тонкой улыбкой). Если это так, это хорошо. Тогда все решается просто: я не нужна ему, — я ухожу. А если нет? Если его любовь только утомлена, отодвинута в глубину его души силой идеи, охватившей его? Я уйду от него, и вдруг в его душе снова вспыхнет.
Вагин. Вам этого хочется? да?
Елена. Вы понимаете, какая драма ждет его? А я — ненавижу драмы.
Вагин. За него ли боитесь вы?
Елена. Я не хочу мешать ему жить.
Вагин. Вы рассуждаете — значит, вы не хотите. Желая сильно, не рассуждают.
Елена. Звери. Не рассуждают — животные. А человек должен поступать так, чтоб на земле было меньше зла.
Вагин. Приносить себя в жертву долгу и прочее. На вас дурно влияет Лиза с ее кислой философией.
Елена. Зло — противно. Страдание — отвратительно. Я считаю страдание позором для себя, и нечестно, некрасиво причинять страдание другим.
Вагин. Как вы рассудочны. Но все же вашим языком говорит душа рабыни. Вы приносите себя в жертву — кому? Человеку, который разлагает жизнь на мельчайшие частицы в тупом стремлении найти ее начало! Нелепая идея! Он служит черной смерти. а не свободе, не красоте и радости. И ему не нужна ваша жертва.
Елена. Спокойнее, мой друг! Я ничего не говорю о жертве. И у меня нет причин верить в силу ваших чувств.
Вагин. Вы не верите в мою любовь?
Елена. Скажем так, я не верю себе.
Лиза. Сегодня Павлу целый день мешали.
Лиза. Все — няня, этот слесарь, домохозяин.
Елена. Это раздражало Павла?
Лиза. Прости меня, но ты ужасно мало обращаешь внимания на него.
Елена. Он никогда не говорил мне об этом.
Лиза (встает). Может быть, потому, что с тобой неприятно говорить. (Идет к себе наверх.)
Елена (мягко). Лиза! Ты снова. Лиза, ты не права. Послушай же.
(Лиза не отвечает. Елена смотрит вслед ей, пожимает плечами и, нахмурив брови, медленно идет к двери на террасу. Фима из столовой.)
Фима. Без вас приходила Мелания Николавна и говорит мне.
Елена (задумчиво). Да. что же она говорит?
Фима. Мне так неприлично стало.
Елена. Если неприлично, не надо говорить.
Фима. Она сказала: следи, говорит, за барыней, — за вами, то есть.
Елена. Что такое? Вы всегда, Фима, выдумываете какие-нибудь глупости. идите, пожалуйста.
Фима. Это не глупости, честное слово! Следи, говорит, за ней и господином Вагиным.
Елена (негромко). Ступайте вон!
Фима. Я же не виновата! И вот рубль дала.
(Фима быстро уходит. Протасов спешно выходит из-за портьеры.)
Протасов. Что ты кричишь, Лена, а? Ага! Война с Фимой. Это, знаешь, удивительная девица. У нее какие-то особенные юбки: они за все задевают, все опрокидывают, бьют. Я побуду с тобой минут. ровно десять! Налей мне чаю. А Дмитрий — не пришел?
Протасов. Ты как будто не в духе, а?
Протасов. Как подвигается твой портрет?
Елена. Ты спрашиваешь об этом каждый день.
Протасов. Разве? А, вот Дмитрий. и сердитый! Отчего?
Вагин. Так. Однажды я напишу ваш сад. вот в это время, на закате.
Протасов. И это тебя уже заранее сердит?
Протасов (встает). Вы оба не в духе. Пойду в кухню. там у меня. Налей мне еще, Лена.
Вагин. Вот он однажды посадит вас в колбу, обольет какой-нибудь кислотой и будет наблюдать, как вам это понравится.
Елена. Не говорите вздора. если вам не хочется.
Вагин (просто, искренно). Я никогда не испытывал такого могучего чувства, как мое отношение к вам. оно меня мучает. но и возвышает меня.
Вагин. Мне хочется быть пред вами всех выше, лучше, ярче.
Елена. Это хорошо. я очень рада за вас.
Вагин. Елена Николаевна! Поверьте мне.
Протасов (в столовой, потом входит, держа в руках какой-то металлический сосуд). Старуха, отстань! И почему кухарка — плюс муж? Бери просто кухарку, как таковую. а меня оставь!
Протасов. Вот, старая смола! Нефтяные остатки! (Уходит к себе.)
Елена. Я просила вас не тревожить Павла.
Антоновна. Позвольте, матушка Елена Николаевна, спросить, кто же в этом доме хозяин? Павлуша — занят, Лиза — больной человек, вы — целые дни дома не бываете.
Елена. Но Павла не должны касаться мелочи.
Антоновна. А уж за этим вы сами смотрите.
Елена. Недоставало только, чтоб вы меня учили.
Антоновна. А что же? Если я вижу, что дом брошен и Павлуша без внимания.
Елена (мягко). Я вас прошу, уйдите, няня!
Антоновна. Хорошо-с. Но и покойница генеральша из комнат меня не выгоняли. (Уходит, обиженная. Елена встает, нервно расхаживает по комнате. Вагин с усмешкой смотрит на нее.)
Вагин. Немножко глупости — всегда забавно! (Горячо.) Нужно уйти из этого дома! Вы созданы для красивой, свободной жизни.
Елена (задумчиво). Возможна ли такая жизнь, когда вокруг нас всюду дикие люди? Это странно: чем крупнее человек, тем более около него пошлости. вот так ветер сметает всякий хлам к стене высокого здания. (Протасов идет, подавленный и бледный. В нем есть что-то детское, беспомощное и обаятельное в своей искренности. Говорит негромко и точно виноватый.) Ты что, Павел? Что с тобой?
Протасов. Она — раскислилась, — понимаешь? Да, раскислилась. А опыт был обставлен строго. я все принял во внимание. (Смотрит на жену и как бы не видит ее. Проходит к столу, садится, нервно шевелит пальцами. Вынимает из кармана записную книжку, быстро чертит карандашом и погружается в это. Вагин молча жмет руку Елены и уходит.)
Елена (негромко). Павел. (Громче.) Милый Павел. ты очень огорчен? да?
Протасов (сквозь зубы). Подожди. Почему она раскислилась?
источник