Деревьев тень в воде анализ

Как написать тень? Но не просто тень, а тень на воде? Для кого-то этот вопрос вообще необычен — разве бывают тени на воде — спросят они. Но такое явление действительно бывает, и оно довольно интересно для живописи. Поэтому я решил написать подобный вид. Ниже размещаю все этапы работы над живописью, которую назвал «Тени на весенней воде». Но сначала, приглашаю зрителя поразмышлять над некоторыми моментами.

Многие люди убеждены в том, что вода имеет голубой цвет, хотя, это не так. Большие массы морской воды, действительно, создают эффект, когда море окрашивается в голубые оттенки. Но пресная вода — прозрачная. Она не имеет цвета. Голубые и синие цвета образуются от того, что синее небо отражается от поверхности воды, как в зеркале. Но как же тогда на прозрачной воде могут быть тени от различных объектов, например, от деревьев? Ведь тогда их просто не должно быть видно?

Действительно на поверхности прозрачной воды теней не увидеть. Но пресная вода в большинстве водоемов имеет немного коричневый или зеленоватый оттенок, так как в ней растворены различные примеси: органика, песок, частички грунта и т. д. Вода становится немного мутной. А в мутной воде, точнее на ее поверхности, тени становятся хорошо различимы. И, чем более мутная вода, тем заметнее тени. Это хорошо видно на реках в период половодья. Талые воды приносят с собой грязь, а поток реки поднимает со дна ил. Поэтому весной, даже после того как уровень воды стабилизируется, вода остается мутной еще долгое время.

Вот такой весенний вид на реке я и буду писать. Сквозь остатки снега на полях уже хорошо видна трава. Деревья пробуждаются после зимы. А водный поток реки устремляется вдаль к горизонту. Легкий ветерок образует на воде маленькие волны, в которых отражается небо и деревья. Чем ближе река, тем шире она раскрывается, и мы видим не только лазурное отражение, но и толщу мутной весенней воды, освещенной солнцем. Тень от стоящего на берегу дерева, хорошо проецируется на поверхность такой воды.

Далее размещаю все этапы работы над живописью, где Вы можете все это увидеть:

Множество маленьких волн, образующих рябь на поверхности воды, я пишу маленькой кисточкой, нанося на холст крохотные мазки краски, похожие на штрихи. Каждую отдельную волну можно сравнить с воображаемым цилиндром, у которого зеркальная поверхность. Одна сторона цилиндра обращена к свету, поэтому отражает светлую часть неба. Вторая сторона обращена к темной части неба, поэтому отражает темно-синие цвета. Таким образом, я чередую светлые штрихи с темными. В результате получается иллюзия, впечатление воды, взволнованной ветром.

По мере приближения к первому плану, волны становятся заметнее и крупнее. Поэтому я начинаю их писать более крупными мазками краски. Пишу их более подробно, чем на втором плане. У левого берега реки находится темно-коричневая, зигзагообразная линия. Это отражение от дерева, растущего на берегу реки. Отражение искажается от волн и приобретает зигзагообразную форму.

От дерева падает тень, которая проецируется на поверхность воды от левого до правого берега, пересекая русло реки. Тени от множества мелких веток более размыты и прозрачны, чем тень от самого ствола дерева. Эта тень будет более сфокусированной, четкой и темной. Форма тени на воде искажается волной. Поэтому, где-то ее силуэт вытягивается, а где-то сжимается, он как бы огибает волну.

Чем ближе река к горизонту, тем лучше в ней отражается синева неба. Чем ближе вода к первому плану, тем меньше в ней голубых оттенков, и больше коричневых. Это объясняется тем, что по мере приближения, мы видим глубину реки, массу воды, или даже дно.

Все вышеперечисленные особенности речного пейзажа важны для того, чтобы живопись была живой, правдоподобной, реалистичной, а не надуманной. Поэтому художник должен постоянно наблюдать за природой, изучать ее. Например, если брать во внимание только отражение в речной воде, то как оно меняется в зависимости от погоды? Каким становится отражение в пасмурную погоду, в дождливую, или ясную? Как меняется цвет? Как меняется тон? Какой становится вода в ветренную погоду или в тихую? Над всем этим нужно наблюдать. Невозможно описать все подробности. Тем более в рамках одной статьи. Здесь важны личные наблюдения художника, пропущенные через призму его художественного видения. Тогда, накопленный опыт позволит ему передавать в живописи самые незаметные нюансы природы, такие как, например, тени на воде.

источник

Даже самый хорошо организованный садовый участок имеет такие зоны, где большую часть дня образуется тень, — местечко у забора дачи, зона под раскидистым деревом, за домом. Эти участки многие считают непригодными для выращивания плодовых деревьев и кустарников. И напрасно: есть много растений, которые и сами не любят долгого и яркого солнца. Есть также и такие, которые при должном уходе могут выносить некоторую затененность.

Пора разобраться, как грамотно подобрать тенелюбивые плодовые деревья и кустарники для сада. Как использовать с умом каждый метр дачного или садового участка.

Речь пойдет о плодовых деревьях и кустарниках, которые хорошо растут и плодоносят в тени. Теоретически любое растение можно поместить в тень — оно сможет выжить. Но не с каждого удастся получить хороший и обильный урожай. Ведь растения, как и люди, разные: кто-то может загорать на солнце, а кому-то через край хватает загара в тени деревьев.

Плодовые деревья и кустарники в тени

Прежде чем выбирать, какие плодовые деревья и кустарники можно сажать в тени, рекомендуется узнать, какие из них тенелюбивые, а какие теневыносливые.

Тенелюбивые — это такие растения, которые не нуждаются в лучах яркого света, им наоборот нужны плохо освещенные местечки.
Теневыносливые способны хорошо расти там, где солнце, но могут перенести и тень. При этом, если теневыносливые плодовые деревья посадить в совсем уж темное место, то они не дадут плодов, хотя, может быть, цвести будут.

Теневыносливые культуры принято называть сциогелиофитами, а тенелюбивые — это сциофиты. Последних в природе гораздо меньше, нежели тех, кто любит солнце или считается теневыносливыми.

Многие садоводы ошибочно считают, что их участок малопригоден для разведения хорошего сада, ибо содержит много «гиблых» с точки зрения освещенности мест. На самом деле истинной и глубокой тени обычно не так уж много. В худшем самом случае есть участок, куда вообще не попадает луч света. Такой, например, может быть дорожка, ограниченная с одной стороны забором, а с другой — стеной дачи. Это действительно самое неудачное место для посадки, но если иного нет, то и его можно использовать с толком, посадив там, скажем, высокорослую вишню либо алычу. В конце концов они вырастут и начнут доставать до солнца.

Специальная литература полутень определяет как наличие лучей прямого солнца в течение трех часов по утрам и вечерам, когда в середине дня участок находится без прямого солнечного света. Или же когда участок освещен хорошо весь день, но на него не попадает прямое солнце.

На заметку. Тень — это когда только три дневных часа участок освещен, а в остальное время освещенность сильно ограничена.

Есть также понятие тени разреженной — солнце сюда понемногу проникает постоянно, но только через листву деревьев. Все это можно отнести к разряду затененных мест. В принципе, растения могут расти повсеместно, важно выбрать, где и какое именно. Не учитывая особенности того или иного растения (его теневыносливость), не создавая ему условия для развития, можно получить такие печальные результаты:

плоды будут невкусными или не завяжутся вовсе;
плоды станут созревать со смещением к краям кроны;
происходит отмирание плодовых веток;
листья светлеют, древесина плохо вызревает и не проходит закалку.

Как следствие, молодое деревце повреждается в морозы и страдает. А фруктовый саженец, попавший в сильную тень в первые годы жизни, и вовсе зачахнет.

Чтобы всего этого избежать, следует внимательно изучить, какие растения можно, а какие не стоит сажать в не слишком светлые места.

Большинство плодовых деревьев светолюбивы. Однако есть и такие, которые вполне нормально чувствуют себя в тени.

вишня — ее можно сажать в самых укромных местах сада, потому она прекрасно переносит тень и даже загущенность;
алыча — хотя и считается деревом южным, довольно терпимо относится к нехватке прямого света, неприхотлива и урожайна;
слива — синие сорта слив годятся для выращивания в полутени, а вот желтые разновидности страдают от нехватки солнца и потому не дадут хорошего урожая;
яблоня — кроме низин она переносит любые места посадки, в том числе и тенистые.

Выбор теневыносливых кустарников разнообразнее, чем у плодовых деревьев. Впрочем, совсем уж без освещения оставлять их нельзя. Так, при излишнем затенении такая культура, как малина, слабеет. А что касается смородины, которую традиционно высаживают на самых неудобных местах, то красная хуже переносит затенение, нежели смородина черная. При этом, сажая красный сорт смородины, следует учитывать — хорошее верхнее освещение обязательно, а вот с отсутствием бокового света она способна справится лучше.

В затененных местах на даче можно посадить следующие многолетние кусты:

смородину разных сортов — красную, черную, белую;
ежевику;
малину;
черную бузину;
обыкновенную лещину;
кизил и дерен мужской;
калину;
барбарис;
жимолость.

Важно! Не все из них одинаково просто приживаются в серьезной тени. Большинство допускают притенение, но не переносят глубокой нехватки солнца.

Поэтому специально затенять их не нужно. Данные фрукты и ягоды не то чтобы обожают тень, но готовы ее стойко переносить. А ягодные кусты со сладкими плодами в любом случае хорошо вызревают только при достаточном освещении.

Ориентироваться можно на то, насколько близко выбранный кустарник похож на своих диких, лесных товарищей. Именно характерные для лесных сообществ садовые растения проще других растут и хорошо плодоносят в условиях тени. Примером может быть ежевика, альпийская смородина, разновидности барбариса, калина. Хорошо показывает себя ирга, синяя жимолость — все те растения, которые в природе привыкли жить и развиваться в самом нижнем ярусе леса. А лучший представитель в плане выносливости — черноплодная рябина, она же арония, и лещина.

Растения, способные выживать и плодоносить в тени, сами по себе уже борцы. Они готовы противостоять стрессу и не самым удобным условиям произрастания. Но если малина, посаженная вдоль северной стороны дома, способна одарить достаточно большими и сочными ягодами, то про некоторых других такого не скажешь.

Например, белая и красная смородина, в принципе, более солнечная ягода, чем ежевика с малиной, а потому она хорошо развивается на солнце и может зачахнуть без серьезной поддержки в тени. Поэтому если нужно, ее можно сажать на затененные участки, она справится. Однако смородине, как и ряду других теневыносливых растений, придется помогать.

На заметку. Что жизнь в тени — это постоянная борьба за свет, тепло, за существование. И в этой борьбе растение может даже погибнуть.

Что влияет на выживаемость растений в тени?

В первую очередь, они не должны страдать от нехватки влаги. Как и прочие растения, тенелюбивые требуют нужного объема воды, нельзя допускать пересыхания почвы, что вполне может происходить в жару даже с северной тенистой стороны дома. Влага особенно необходима поздней весной, с наступлением жаркой погоды.
Все растения для тени обязательно нужно подкармливать. Они очень сильно зависимы от подкормок. Многие стремятся подкормить посадки азотными удобрениями. Вот тут как раз нужна умеренность и аккуратность: при нехватке солнечного света азот надо давать аккуратно, без переизбытка. Иначе существует опасность, что растение вытянется или будет загущенным.

Многие начинающие садоводы интересуются, какой должна быть почва перед посадкой растения тени? Естественно, что в данном случае растения требовательны к составу почвы даже больше, чем в нормальных условиях. Поэтому, высаживая даже такой совсем неприхотливый кустарник, как обычная садовая калина, нужно посмотреть, что за почва ей оптимально подходит. В данном случае, калине нужна слабокислая среда либо нейтральная почва. При этом на плохой, неплодородной почве или на торфяном грунте она расти будет плохо и цвести не станет.

Важно! Прежде чем сажать любое растение или дерево в тень, необходимо проверить совместимость с почвой. В условиях тени, неправильный выбор может стать отягощающим фактором, что приведет к гибели растения.

При посадке нужно подготовить почву заранее. Особенностью большинства растений, способных произрастать в тени, является обилие поверхностных корней. Это означает, что почва не должна быть тяжелой. Наоборот, чем рыхлее, легче, воздушнее верхний слой земли, тем проще будет приживаться растению, тем легче ему будет жить в таких непростых условиях. Рыхлая почва обеспечит поверхностным корням растений лучшую впитываемость влаги.

Обратите внимание! Вместе с тем совершенно недопустимо, чтобы тенистая почва была постоянно переувлажненной. Повышенная влажность, а к тому же соединенная с загущенностью растения или чрезмерно уплотненной посадкой, могут привести к заболеваниям. Таким образом, оба эти фактора — обилие воды и загущенность посадок — очень часто провоцируют возникновение болезней сада и поражение вредителями.

Как можно сделать вывод из данной статьи, не следует переживать и огорчаться, считая, что на дачном участке немного открытых солнечных мест. Даже теневые и мало освещенные места можно использовать с умом, с творческим подходом и пользой. Тем более, что существует достаточное количество самых разных растений, приспособленных для выращивания в условиях полутени и тени.

Эти растения, конечно, не удивят урожайностью, но определенное количество плодов дадут. А еще принесут садоводу эстетическое удовольствие. Разумеется, при правильной агротехнике возделывания культур и грамотном распределении их на участке и относительно друг друга.

источник

ТЕНЬ ДЕРЕВА
пьеса с рисунками
© 2002, Екатерина Нарши (Москва)

Действующие лица:
Человек в комнате,
Нелюбимый человек,
Любимый человек,
Кто-то по поводу мусора.

Действие происходит в окрестностях пола. На полу дрожит абрис развесистой
кроны В комнате есть телевизор и телефон. Человек в комнате говорит на родном
языке. Во всяком случае, акцент незаметен.

Место для рис. 1
Человек в комнате. У меня есть телевизор. Да, у меня есть телевизор. Но он все время
спрашивает меня: «Законно или незаконно?» Он говорит: «над Европой антициклон». Мне
это неинтересно. Я живу не в Европе. Я живу в комнате с видом на дерево. Когда мне
покажут что-нибудь, имеющее значение для меня?
У меня есть мать. Да, у меня есть мать. Но она спрашивает: «Когда ты подаришь
мне внука?»
У меня есть любимый человек. Но его любовь проявляется только тогда, когда мне
нужна помощь. Когда у меня температура или есть проблемы. Я хочу отгрызть
себе руку, потому что любимый человек никогда не покинет меня — калеку с
изуродованной рукой. (пробует грызть свою руку, не получается. Пробует еще)
Жалость для него – веский повод для нежности. Мы были бы счастливы. Но я не
могу отгрызть свою руку. Мне больно. Придется жить без счастья. Счастье —
недостижимо.
У меня есть нелюбимый человек. Но он все время спрашивает: «Когда мы
оформим наши отношения?» Когда мы оформим наши отношения, в графе
«отношения» я напишу: «Я не люблю тебя». И распишусь.
У меня есть несколько друзей в городе И., несколько друзей в городе Эм. У меня
есть улица, где находилась сапожная мастерская моего прадеда в городе Эс-ПЭ. Мой дед
был закройщиком модельной обуви. Его выслали за социал-демократическую пропаганду.
Была война с Гэ и его выслали на сто первый километр. Сто первый километр находился
тогда в районе озера Байкал. В городе Эн у меня есть мать. Которая интересуется внуком.
А в этом городе у меня есть только комната и тень дерева.
Меня все время пытаются присвоить. Меня хлопают по плечу. Как будто это не
мое плечо. Меня гладят по руке. Как будто это не моя рука. Дотрагиваются до моей щеки.
Как будто это не моя щека. Я хочу раз и навсегда заявить, что это все — мое. Я возьму
черную тушь и напишу на своем лбу, своих руках, ногах: «Мое! Мое! Мое!». (Производит
все указанные действия) И пусть никто не делает вид, что не умеет читать! Читайте! Мое!
Мое! Мое!
Они пытаются выманить меня из комнаты. Дескать, там есть большой мир и много
деревьев. Неправда. Там нет рамы. И все деревья не завершены. В моей комнате есть рама.
Рама моего окна. Естественно, это делает мое дерево обрамленным. Ззаконченным. Как
художественное произведение.
Благодаря окну у меня есть тень дерева. На полу моей комнаты возникает
графическое изображение дерева. Так удачно расположены комната, дерево и окно
относительно друг друга. Тень возникает утром, после восхода солнца,
проскальзывает от стены к стене и исчезает в полдень. Чтобы завтра появиться
вновь. Естественно, если не будет слишком облачно.
Вчера по телевизору показали заурядное убийство незнакомого человека.
Незнакомый заурядный человек лежал в заурядной позе возле заурядного дома на
Ленинском проспекте. Потом по телевизору назвали фамилию этого заурядного человека.
Фамилия была заурядной. Но это была фамилия моего давнего знакомого. Мы были
знакомы с ним много лет. Я знаю, как асимметрично искривлялся его рот при усмешке,
делая выражения лица неповторимым. Чувство протеста переполнило меня. Как они
посмели представить смерть моего знакомого как нечто заурядное? Почему из всех
ракурсов для съемки они выбрали ракурс, делающий позу моего убитого друга заурядной?
Никогда они не показывали ничего для меня, а когда показали, то сделали этот так
заурядно. Мне захотелось дать им телеграмму: «Как вы посмели аннексировать мое
жизненное пространство? Для вашего плоского экрана у вас есть специально
подготовленные телевизионные люди, говорящие плоские телевизионные вещи. Как вы
посмели ступить на живую территорию моей жизни, оболгав ее и принизив до уровня
заурядного репортажа?» Но мне показалось, что выход из дома с целью дать телеграмму
был бы заурядным. Кроме того, мне пришлось бы покинуть комнату, где у меня есть тень
дерева. Тем не менее, какие-то меры нужно было предпринимать. Чего еще можно ждать
от этого ящика? Он инфицирует меня заурядностью. Чтобы я пропитался ее. Чтобы меня
было легко присвоить. Ему больше не место в моей комнате, где у меня есть тень дерева.
(выбрасывает телевизор).
Через несколько минут позвонил телефон. Это один из моих знакомых. Он тоже
видел заурядный репортаж. Мы стали разговаривать. Но — вместо живых чувств по поводу
нашего знакомого с асимметричной усмешкой, мы стали обсуждать заурядный репортаж и
заурядные детали этого происшествия так, как если бы наш знакомый не был нашим
знакомым. Это произошло потому, что телефон не дает возможности говорящим
оставаться собой и делает их высказывания заурядными. Все умные и добрые слова,
сказанные по телефону, выглядят идиотскими. Поэтому никто не говорит умных и добрых
слов по телефону. Говорящие пользуются специальным телефонным разговорником,
содержащим готовые фразы вроде: «Привет. Ну ты как? Целый день не мог до тебя
дозвониться. У тебя включен телевизор?» Я не хочу, чтобы мои умные и добрые друзья
общались со мной на таком уровне. Конечно, можно держать телефон специально для тех,
кто все время ошибается номером. Или как предмет мебели. Но я против таких алогичных
экзальтированных решений. (Выбрасывает в окно телефон).
У меня есть книги. Совершенно замечательные. Вернее, моя мать называет их
совершенно замечательными. И я стесняюсь признаться себе, что не считаю их таковыми.
На самом деле они ужасные. Они все время призывают меня быть лучше, чем я есть и
вставать на цыпочки. Быть умнее, быть добрее, быть образованнее. Двадцать долгих лет
они заставляли меня стоять на цыпочках. Двадцать лет они обязывали меня к чуткости и
интеллигентности. Ни одна свинья ни разу не сказала мне за это спасибо. А книги все
заставляли и заставляли меня стоять в неудобной позе. Зачем? Зачем позволять им делать
жизнь неудобной? (выбрасывает книги в окно). Вот твоя толерантность, мамочка! Твоя
совершенная замечательность! Широта взглядов, ирония и терпимость! Я больше не ношу
чулочков на пажиках! Я не хочу стоять на цыпочках в комнате, где у меня есть тень
дерева.
У меня есть враг. Во встроенном платяном шкафу живет мышь. Она пытается
вырваться наружу и скребется из всех сил. Я против того, чтобы она вышла из заточения.
Это моя комната. Мне никто не нужен. Тем более такой шумный. (Слышно как скребется
мышь).
У меня есть «Удостоверение личности». Неужели мне нужно удостоверение, чтобы
удостовериться, что я — это я? Идиоты. (выбрасывает в окно документ) Ей, вы! Я
личность без всякого удостоверения! (смеется)

Место для рис.2
Через дверь входит кто-то по поводу мусора
.Кто-то по поводу мусора. (исполнен деликатности) Тук-тук-тук.
Человек в комнате. Что?
Кто-то по поводу мусора. Я говорю «дзынь-дзынь-дзынь».
Человек в комнате. Вы кто?
Кто-то по поводу мусора. Я по поводу мусора. Мы утилизировали ваш мусор. Осколки
телевизора и телефона. Измельчили книги. Гете с автографом автора. Фон Клейста с
закладкой на странице, где сказано: «Видно, каждый из нас в самом себе носит свой
камень преткновения». У нас есть специальное предложение для вас. Мы хотели бы
предложить вам другое место проживания. Взамен этого. В другом районе. Гораздо более
светлое. Гораздо более просторное. Гораздо более.
Человек в комнате. Но мое дерево. Я привык.
Кто-то по поводу мусора. Мы его скоро уберем. Он сохнет.
Человек в комнате. С чего вы взяли? Мне об этом ничего не известно.
Кто-то по поводу мусора. Обратите внимание. Уже весна, а на нем не единого листочка.
Человек в комнате. Оно просто медлит. У него есть на это право.
Кто-то по поводу мусора. Оно сохнет. И судьба его решена. Оно больше никогда не будет
зеленеть. Мы переселим вас в другое место. Где все гораздо более. Вы будете довольны.
А это небольшое полутемное помещение мы приспособим для иных нужд.
Человек в комнате. Оно не сохнет. Оно размышляет. В тишине. Убирайтесь! Ваше
вторжение незаконно!
Кто-то по поводу мусора. Я полагал с вами можно договориться. Мы предлагаем гораздо
более.
Человек в комнате. Убирайтесь! (выбрасывает кого-то по поводу мусора из окна,
говорит с деревом). Я не стану тебя торопить. Ты можешь собираться с силами столько,
сколько тебе нужно. В конце концов, ты вправе иногда нарушать жизненный распорядок.
В конце концов, ты — дерево. Ты не обязано утром делать зарядку. Платить налоги.
Двигаться на разрешающий сигнал светофора. Думать о контрацепции. Искать
дипломатические решения. Противодействовать контр культурным тенденциям. Ты —
дерево. Ты никому и ничем. Собственно говоря. Зато как хорошо застревает луч света в
твоих водорослях.
По тому, каким цветом окрашивается твоя тень, я безошибочно определяю время
года. Розовато-фиолетовое время года сменяется зеленовато-лимонным, цвет зимних
сумерек сменяется цветом догорающего огня. Вот почему у меня нет календаря. Разве
бумажный листок надежнее твоих сообщений.
Утро я обычно провожу в Венеции. У меня есть Венеция. С водой и гондольерами.
Полотенцами и кранами. Потом я перехожу пустыню Гоби своего коридора, попадая в
субтропики утренней кухни. Иногда я бываю в районе экватора, возле отопительной
батареи, но — как правило — недолго. Иногда хватану муссона у открытого окна и
перебираюсь в лесостепную зону в середину комнаты. Туда, где обитает тень. Тень моего
дерева. Ничего, что я называю тебя «моим»? Это — не более чем условность.

Место для рис.3
Открыв дверь своим ключом входит Нелюбимый человек.
Нелюбимый человек. (осматривая комнату)Что стало с твоей комнатой? Где твои
книги? Твои совершенно замечательные книги?
Человек в комнате. Комната очистилась от лишних предметов. Замечательные
упорхнули в открытое окно. Взмахнув на прощанье крыльями. Как толстобрюхая чайка на
занавесе театра в Камергерском переулке в городе Эм.
Нелюбимый человек. Давай куда-нибудь сходим? Ведь мы можем себе позволить.
Человек в комнате. Я боюсь. Там зулусы.
Нелюбимый человек. Какие?
Человек в комнате. Маленькие. Голенькие. Повсюду. На станциях метро. На переходах.
Не старше пяти лет. Большим зулусам я могу сказать: «Вы сами неверно распорядились
своей жизнью. Вы не нашли работу и дом. Я не несу ответственность за вашу неправоту».
Но что я могу сказать маленьким и голеньким? Сидящим на холодном асфальте? Не
должно задавать никаких вопросов. Должно взять дитя с собой. Завернуть его. Обогреть.
Оставить в своей комнате. Взять их всех. Но тогда через несколько лет моя уютная
комната превратится в Зулусустан. А я не хочу этого. Ведь тогда мне тоже придется
иммигрировать. Куда? И вот, я поднимаю воротник и прохожу мимо. Оставляя голеньких
на земле. Но что я могу после всего этого думать о себе? О своей цивилизованности? О
своих книгах? О своей гуманности? Я, человек ежедневно оставляющий раздетых детей на
земле. Пусть они уберут их. Пусть дадут им дома и хлеб. Тогда я выйду. Тогда я выйду.
Нелюбимый человек. Так оно и есть. Да . Уедем в деревню! Уедем. Я так люблю тебя!
Уедем! Это, действительно, невыносимо. У нас есть бревенчатый дом в деревне. Уедем.
Хорошо?
Человек в комнате. Но для это нужно оказаться на вокзале. А там голодные и раздетые.
Оставить их за своей спиной, отправившись к беззаботности и счастью?
Нелюбимый человек. Хорошо. Подождем, когда их уберут. Когда им дадут дома и хлеб.
А я все это время буду приходить к тебе. Я буду заботиться о тебе, принося все
необходимое в твою комнату. Ты можешь не выходить отсюда, сохраняя свою совесть
кристально чистой. Если хочешь. Я дам тебе эту возможность. Я буду ездить в магазины
мимо голеньких на земле, я буду бывать в банках. Обходя голодных и раздетых. Все это
буду делать я. Но давай повесим шторы в комнате. Ты не возражаешь? Комнате нужны
шторы. Меня не покидает чувство, что это безумное дерево подсматривает за нами. Нам
нужны шторы. Совершенно необходимы. Большие. Красивые. Замечательные.
Человек в комнате. Моей комнате не нужны шторы. Никакие. Тебе лучше уйти.
Нелюбимый человек. Тебя уже кто-то успел огорчить. Тебя уже кто-то успел вывести из
себя. Когда мы оформим наши отношения, я сделаю все, чтобы никто не тревожил твой
покой. Чтобы твой замечательный талант мог раскрыться в полной мере.
Человек в комнате. Я ненавижу слово «замечательный»!
Нелюбимый человек. А твоя мать любит его. Она прислала тебе новый телефонный
аппарат. Твой старый, видимо, сломался. Я подключу новый. Он будет звонить. Все время
весело звонить! Весело! Весело! (подключает телефон, он звонит) Алло! (человеку в
комнате:) Это тебя! Вот видишь, какой ты нужный человек. Все хотят услышать тебя! Ни
секунды молчания!
Человек в комнате. Моей комнате не нужен телефон. Пусть они приедут и побудут со
мной. Я налью им чашку кофе и покажу вид на размышляющее в разгар весны дерево. Оно
медлит перед цветением. (выбрасывает телефон в окно) Я не хочу лишать моих знакомых
удовольствия видеть это. Пусть приезжают. Я ни с кем не буду разговаривать по телефону.
Однажды понимаешь, что это бессмысленно. Звонить, телеграфировать, напоминать,
предоставлять информацию. Остается лишь то, что сказано в тишине комнаты, в
присутствии дерева.
Нелюбимый человек. Твои артистичные причуды привязывают меня к тебе еще больше.
Человек в комнате. Я не выношу слово «артистичный». В переводе на нормальный язык
оно означает «пижонский».
Нелюбимый человек. Твои пижонские выходки привязывают меня к тебе еще больше.
Они такие артистичные. (читает надписи на лбу, ногах и руках человека в комнате) Мое!
(обрадованно–удивленно) Мое. Мое. Неужели? Это подарок мне? Ты даришь мне свой
лоб, руки, ноги? Это все мое? Я могу к этому прикоснуться? Неужели? Как это тонко.
Человек в комнате. Нет, видишь ли. Это совсем о другом. Уходи. Уходи. Тебе лучше
уйти. Пожалуйста.
Нелюбимый человек. Знаешь, мне кажется ты напрасно избегаешь общения с
человечеством. Я имею в виду себя. И потом, мы взрослые люди. Мы должны общаться.
Иначе наша гормональная система начнет давать сбои. Ты понимаешь, о чем я говорю? Ты
не возражаешь, если мы начнем общаться прямо сейчас? Раз уж я тут. Раз уж я тут, то
давай уж тогда. Если ты не возражаешь. А то, знаешь, гормональная система. И потом,
движение мышц в области малого таза улучшает перильстатику, а это благотворно влияет
на формирование каловых масс. А если каловые массы будут формироваться недостаточно
хорошо.
Человек в комнате. Да-да, конечно. Если уж ты, то тогда уж теперь. Только отойди,
пожалуйста, от окна. Ты заслоняешь мне дерево.
Человек в комнате и нелюбимый человек некоторое время страстно общаются,
накинувшись друг на друга. Наконец, пресытившись и обессилев, они расползаются в
разные углы комнаты.
Нелюбимый человек. (в своем углу, глухо) Я не люблю тебя.
Человек в комнате (в своем углу, не зло) Я тоже.
Нелюбимый человек. Я не люблю тебя. Я просто не могу жить без тебя. Когда мы
оформим наши отношения? Ты слышишь, о чем я спрашиваю? О чем я здесь теперь
говорю? Я, нелюбимый человек в комнате без штор. (Грозит дереву) Пересохшая
деревяшка!

Место для рис.4
Человек в комнате вновь один. Он сидит на полу. Перед ним огромная капроновая
сеть, на которую он нанизывает клейкие зеленые листочки.
Человек в комнате. Одно время мне приходилось быть в подчинении. Это было по-
своему веселое время. На пирушках в кругу подчиненных мы наслаждались своим
единством и веселой ненавистью к начальникам. Они казались нам жалкими
самоуверенными существами. Было непонятно, за что они считают подчиненных людьми
другого сорта? Время шло и однажды мне пришлось стать начальником. Сначала
маленьким. Потом побольше. Потом совсем большим. С этого момента мне стало
непонятно как можно было проводить время в пирушках с другими подчиненными и
наслаждаться своим единством и веселой ненавистью к начальникам? Сытый голодного не
разумеет. Это понимаешь не когда нуждаешься, а когда перестаешь нуждаться и не
можешь понять себя самого в прошедшем времени. Путь в подчиненные мне был
отрезан. На мне уже красовалось клеймо «Шеф». И оставаться начальником, не понимая
себя, считая подчиненных людьми другого сорта, мне не хотелось. Пришлось оставить
карьеру, как нечто лишенное смысла. Как нечто несовместимое с пониманием себя.
Наконец-то я делаю что-то имеющее значение. Что-то такое, что не утрачивает
смысла при свете рассудка. Я привязываю к капроновой сетке клейкие зеленые листочки.
Чтобы они могли шелестеть на ветру. Шелестеть. Шелестеть. По моим подсчетам, подобие
кроны может получиться, если листочков будет хотя бы две тысячи семьсот шестьдесят.
Две тысячи семьсот шестьдесят. Еще парочку. На всякий случай. Запас для игривого
весеннего ветра. Я выберусь через окно к моему дереву и опояшу его сетью с
листочками. Пусть тогда кто-нибудь скажет, что оно не зеленеет. Что оно не шелестит.
(Выбирается из окна и опоясывает дерево сетью, возвращается) А к июлю я сделаю еще
одну сеть. С листочками потемнее. Ведь я вправе помочь своему дереву.
Засыпает сном праведника. За окном слышен шелест дерева.
Утро. Громкий звук пилы. Человек в комнате просыпается. Недовольно
морщится. Встает. Привычно подходит к окну. То, что он видит там, заставляет его
нервничать.
Человек в комнате. (кричит из окна) Кто вы такие? А? ..Из какого ЖЭКа? Кто вам дал
разрешение пилить мое дерево. Оно отбрасывает тень в моей комнате с утра до
полудня. Прекратите! Прекратите пилить. Оно не сухое! Разве вы не видите на нем две
тысячи семьсот шестьдесят два листочка. (сам с собой) Достать винтовку с оптическим
прицелом из шкафа. Быстро, чтобы живущий там враг не успел выбраться на свободу.
(Достает винтовку из шкафа. Быстро, чтобы живущий там враг не успел выбраться на
свободу) Моя винтовочка! (целясь из окна) Отойдите! Все немедленно отойдите. Что вы
делаете возле моего дерева? А? Я вас спрашиваю. Я не знаю никакой Жеки. Никакая
Жека не вправе посылать вас на убийство моего дерева! Моего размышляющего дерева.
Я буду стрелять! Я открываю огонь! (усаживается на подоконнике, прицелившись) Я
объявляю суверенитет. Я и мое дерево. В отличие от всех вас я не одинок в этом мире!
У меня есть дерево. Мы больше не подчиняемся никому! Потому что никто не может нас
понять. Никто не хочет понять, когда мы зеленеем, а когда размышляем. Отныне у нас
будет отдельное от всех солнце, ветер и кислород. В пределах нашего суверенного
государства также остаются наши личные Венеция, пустыня Гоби, субтропики и
Антарктида за дверцей холодильной камеры. Всякая попытка нарушить границу нашей
суверенной территории будет преследоваться по закону суверенной пограничной службой.
Вооруженной до зубов. Ваше вторжение незаконно! Я требую отойти к нейтральной
полосе вяло зеленеющих акаций. В противном случае я открываю огонь! Я считаю до
трех! Раз! Два. (в это время слышится душераздирающий хруст и гул падающей кроны.
Дерево с надпиленным стволом повержено. Человек в комнате опускает винтовку). Они
тебя погубили. Они успели перепилить большую часть ствола. Они изгрызли твой ствол
железными зубами. Они перегрызли тебе горло. Они не позволили тебе размышлять. Они
не оставили времени. Беспощадные волки площадей. Безмозглые киллеры кроны. Если
бы я проснулся чуть раньше . Я виноват. Но теперь я не буду спать совсем. Ведь ты
больше не будешь шелестеть, убаюкивая меня. Они хотят чтобы я вышел! Вышел, только
и всего. И пошел туда, где все. Где все хаотически двигаются и все деревья вульгарно не
обрамлены. Но меня не сломить! Я остаюсь.. (в окно) Вы поняли? Я ни от чего не
отказываюсь! Вы не сможете разрушить мой мир! Вломившись в него с орудием убийства!
Вы не сможете отнять у меня мою комнату. Я сам по себе тень дерева! Я — тень дерева!
(ложится на пол, стремясь повторить очертания тени дерева) Я — тень дерева. Я — тень
дерева. Я тень. Я. Я не сплю. Я тень. Я- тень дерева.

За окном появляется лестница. По ней на подоконник, а потом в комнату
невесомо входит Любимый человек.
Любимый человек. Что случилось? У тебя температура? Почему ты лежишь? Тебе
плохо?
Человек в комнате (распластавшись на полу) Мне хорошо. Я — тень дерева.
Любимый человек. По телевизору показывают что ты здесь вытворяешь.
Человек в комнате. У меня нет телевизора. Мне неоткуда узнать что я здесь вытворяю.
Любимый человек. Что у тебя с рукой? Это похоже на укус.
Человек в комнате. Любовная рана. Попытка достижения счастья. Они убрали раздетых
и голодных? Они нашли для них дома и хлеб?
Любимый человек. Нет. Но нельзя сказать, что они совсем бездействуют. Они убрали
многие деревья. Чтобы многие деревья не падали на головы прохожим.
Человек в комнате. Маленькие и раздетые по-прежнему мерзнут на земле. Зато они
убрали деревья. Они оттоптали им корни пятками шоссейных дорог. Отравили им
внутренности кислотными дождями. И они думают, что я выйду! (смеется) Я что, совсем
ку-ку? А. Мне давно хотелось спросить у тебя. Скажи, ведь у тебя тоже есть окно? И в
нем дерево? Оно еще живо?
Любимый человек. Мое? Да. Оно шелестит. Оно зеленеет.
Человек в комнате. Я давно хотел спросить у тебя. Не могли бы мы построить нашу
жизнь так, чтобы смотреть на него вместе? Не могли бы мы вдвоем смотреть на твое
дерево? Моего больше нет. Мы с тобой. Вдвоем. На твое дерево.
Любимый человек. Разумеется, мне тоже приходила в голову эта мысль. Мне очень
неудобно говорить об этом. Но ведь там мое окно. Мое дерево. Я очень люблю тебя. Но
если каждое утро ты будешь заслонять мне дерево, вряд ли мои чувства сохранятся
надолго. Неужели ты хочешь, чтобы однажды наша любовь превратилась в анти-любовь?
Человек в комнате. Нет. Конечно, нет.
Любимый человек. Если твою комнату разбомбит артиллерия, ты сможешь обосноваться
у меня. На любой срок. Я обещаю. Если у тебя отнимут твою Венецию, пустыню Гоби,
Антарктиду. Но мое дерево- это только мое дерево. Мне очень неудобно об этом
говорить.
Человек в комнате. А ты не можешь остаться здесь? Став единой со мной тенью дерева?
Любимый человек. Я люблю тебя. Если ты хочешь я останусь. Если у тебя есть
проблемы, я останусь чтобы решать их вместе с тобой. Если тебе плохо.
Человек в комнате. Я хочу чтобы мы стали единой тенью дерева.
Любимый человек. Ну хорошо, о’кей. Завтра у меня в одиннадцать сорок пять
перерегистрация удостоверения личности. После чего я могу в течение получаса. Быть
единой тенью дерева. Если хочешь, я останусь с тобой прямо сейчас. Если у тебя есть
проблемы.
Человек в комнате. Нет, что ты. Мне хорошо. Пол такой прохладный. Мне хорошо. Ты
можешь идти. У меня нет проблем.
Любимый человек. Мне, действительно, необходимо. Автомобиль припаркован не там,
где нужно.
Человек в комнате. Иди. Было очень приятно встретиться с тобой.
Любимый человек. И мне. Было очень приятно встретиться с тобой . К сожалению, я не
могу поцеловать тебя. На твоем лбу, руках, ногах, написано «Моё». А я уважаю чужую
собственность.
Человек в комнате. Да-да.
Любимый человек. Если что, звони. Ведь у тебя есть номер моего телефона, не так ли?
Человек в комнате. Да-да, обязательно. Телефона твоего номер есть у меня ведь. Звоню
если что.
Любимый человек исчезает, спускаясь по лестнице в окне. Человек в комнате
встает и бьется о стену лбом, головой, ногами, приговаривая: «Моё! Моё! Моё!»
Изможденный, он сползает на пол. Сидит на полу. Снова принимает позу тени дерева.
Затихает. Не просматривается даже дыхания. Мышь в платяном шкафу грызет выход
на свободу все громче, подстегиваемая предчувствием, что скоро станет хозяйкой
комнаты.

Та же комната. Нелюбимый человек разговаривает по телефону. Рядом с ним
клетка с надписью «Домашнее животное любимого человека».

Нелюбимый человек. Нет, я не в своей квартире. Нет. Мне захотелось купить еще одну
небольшую. Ведь я могу себе позволить. Прости, пожалуйста, сегодня мы не сможем с
тобой пообщаться. Мне нужно кое-что сделать. Раз уж я здесь. Повесить шторы. Извини
(кладет трубку). Купить твою квартиру после того, что произошло. Теперь это все мое!
Мое! . Окно, воздух, окружавший тебя. Стены, смотревшие на тебя. Домашнее животное,
обнаруженное в платяном шкафу после того, как все кончилось. Пол. Который, может
быть, еще хранит твое тепло. (ложится на пол) Здесь, на этом месте. . Я — тень дерева.
Хуже тебя нет человека на всем белом свете. После тебя я не могу ни с кем общаться.
Больше не с кем! В каждом я вижу тебя. И каждый уступает тебе, повторяя тебя не до
конца. (встает) Я соберусь с силами и повешу шторы! Вот только выпью кофе на твоей
кухне и обязательно.
Кто-то по поводу мусора (входя) Тук-тук. (оглядываясь по сторонам) Здесь — человек,
вообразивший себя тенью дерева, умер от бессонницы?
Нелюбимый человек. Да, здесь.
Кто-то по поводу мусора. Я бывал тут раньше по поводу мусора. Здесь все и было.
Все-таки интересно, ради чего? Ведь предлагали гораздо более. Я видел только по
телевизору. Вот здесь? (ложится на пол) Я – тень дерева. Я – тень дерева. (встает)
Ничего. Пусто. Как же так? (еще раз ложится) Я – тень дерева. (снова встает) Где то,
ради чего. По телевизору было столько правоты в этих словах. Выбросить меня из окна.
Будто вещь. Для этого нужны основания. В девятичасовых новостях – целый репортаж.
Настоящее событие. . И что? И где? Где то, ради чего. Пусть моя жизнь пуста, пусть.
Меня никогда не покажут по телевизору. Разве что на правах рекламы. Я должен
заплатить, чтобы кто-то согласился смотреть на меня. Настолько я пуст. Но те, кто
позволяет себе быть событием, где ваше «ради чего»? Ради чего вы выбрасываете меня в
окно? Пусть я не стал ничем. Но я был уверен, что кто-то стал. Почему же не осталось
ничего кроме пустоты? (смеется) Выдавать пустоту за нечто, это ваш бизнес. Я понял.
Где содержание? Я шел сюда за ним. В моей жизни его практически не осталось. Я думал,
его вырабатывают другие.
Нелюбимый человек. Могу предложить вам кофе. Мне непременно нужно выпить кофе,
чтобы собраться с силами.
Кто-то по поводу мусора. Да, пожалуйста. Где здесь можно помыть руки?
Нелюбимый человек. В Венеции. Я покажу.
Уходят из комнаты.
Любимый человек (появляется на подоконнике, забравшись по лестнице с улицы, с
оливковой ветвью в руках) Ты где? Меня не слишком долго не было? У меня есть веточка.
Она может стать деревом. Нашим общим деревом. Мне нужно было побывать на другой
стороне земного шара по малозначительным делам. Ты где. Понимаю. В Венеции. Я
слышу плеск воды. Ты любишь задерживаться там подолгу. Ты любишь круги на воде и
изломанные линии отражений. Ты берешь чашку кофе и отправляешься к воде. Можешь
не торопиться, я не хочу причинять тебе неудобств. Ты меня слышишь? Молчание — знак
согласия. Не видя твоего лица, твоего насмешливого лица, мне будет проще сказать
тебе. Давай посадим дерево! Вырастим его. И будем лежать в тени ветвей. (ложится на
пол, смеется, передразнивая человека в комнате) Я — тень дерева! Я — тень дерева!
Слив воду в унитазе, появляется кто-то по поводу мусора.
Кто-то по поводу мусора. (Любимому человеку) Бесполезно. Даже и не пытайтесь. Вы
ничего не почувствуете, кроме сосущей пустоты.
Любимый человек (вставая) Кто вы? Что вы здесь делаете?
Кто-то по поводу мусора. Искал содержание. Не нашел. Сходил в туалет и вымыл
руки. Я бывал здесь прежде. До репортажа. Меня выбрасывали в окно как вещь.
Нелюбимый человек (входя в комнату, обоим присутствующим, вежливо) Кофе, чай,
марихуана?
Любимый человек. А где. человек, который здесь жил?
Нелюбимый человек. Предпочел наше общество обществу дерева. Там, где он теперь,
на плиту с его фамилией исправно отбрасывает тень молоденькое деревце. Они дополняют
друг друга.
Любимый человек. Как неудобно получилось. Отвратительно причинять кому-то боль.
Но кто мог подумать, что все настолько серьезно?
Кто-то по поводу мусора. Нет-нет. Какая боль? В том-то и казус, что ничего не
обнаружено. Никакого содержания. Только пустота.
Любимый человек. Вся моя жизнь — гонка за чем-то значительным. Теперь я понимаю,
что значительное могло быть здесь. С этим человеком. Но мне нечего было дать, кроме
квитанций об уплате штрафа за неправильную парковку.
Нелюбимый человек. Вы были знакомы?
Любимый человек. Я начинаю думать, что мы любили друг друга. Я начинаю думать, что
мне следовало спасти этого человека.
Нелюбимый человек. В самом деле? Любили. Улучшает формирование каловых масс
(выбрасывает из окна клетку с надписью «Домашнее животное любимого человека»,
забирается на подоконник). После того как попьете кофе, вымойте, пожалуйста, чашки и
повесьте шторы. (бросается вниз)
Любимый человек. Что это? У этого человека были серьезные проблемы? Что
происходит?
Кто-то по поводу мусора. Чтобы попасть в телевизионный репортаж. Ведь только так
можно привлечь внимание к своему человеческому содержанию. Для того, чтобы остаться,
нужно решиться на уход. (бросается вниз)
Любимый человек. И у него были проблемы? (какое-то время стоит посреди комнаты,
затем забирается на подоконник) У меня тоже есть проблемы. Да, у меня есть проблемы.
Ничего кроме сосущей пустоты.
Любимый человек медленно, невозможно медленно приближается к краю
подоконника. В комнате раздается телефонный звонок. Любимый человек не
обращает на него внимание. Но телефон настойчив. Наконец, любимый человек
спрыгивает с подоконника и берет трубку. В телефонной трубке вместо
человеческого голоса слышен шум листвы.

источник

Жюстина Дальвик всю жизнь борется с одолевающими ее демонами, но порой демоны одерживают верх. Шесть лет минуло с тех пор, как Жюстина подалась искушениям и сумела избежать расплаты. Жизнь ее вошла в тихое русло, и Жюстина наслаждается покоем и любовью, которые дались ей такой ценой, но прошлое не отпускает, являясь в ночных кошмарах, заставляя вновь и вновь вспоминать случившееся, вспоминать свою бесследно исчезнувшую подругу Берит. Все эти годы родные и друзья Берит продолжали искать ее, и теперь поиски вновь привели к мрачному и таинственному дому Жюстины, который охраняет огромная птица. Все острее и острее Жюстина чувствует, что петля вот-вот сожмется вокруг ее шеи, и заснувшие было демоны оживают…

На передний план тут выходят уже второстепенные персонажи из первой части. Но все их истории в итоге ведут к Жюстине. История горничной отеля вроде как лишняя, но самая интересная. Детективной линии тут особой нету, но и особого напряжения и увлечения не чувствуется. Книга намного слабее первой.И конец опять открытый. Но все вроде бы завершено. Новых убийств не было. И Жюстина с Микке квиты. Ожидание третьей части уже не напрашивается.

Переводчик: Лидия Стародубцева

Тип обложки: твердая
Количество страниц: 448
Тираж: 5 000 экз.

Несколько людей, несколько историй, разные судьбы. Все цепочки событий ведут к ней, к Жюстине.
К Жюстине испытываешь две эмоции — это жалость и страх. Книга напряженная, нагнетающая, удивительно пугающая даже в те моменты, когда ничего не происходит. Психологически тонко. Драматично.
Как мне показалось, вторая часть либо как-то между собой больше связана, либо просто привыкаешь к манере повествования.

Жюстина Дальвик, как бы не не осуждали тебя святые праведники, тебе не в чем себя винить: психически нездоровых людей надо лечить и жалеть, а не вершить над ними правосудие.

В отзывах предыдущих прочитавших говорится, что нужно обязательно читать первую часть «Доброй ночи, любовь моя», иначе будет все непонятно. Ко мне в руки попала только эта книга, которую я проглотила за 2 дня.
Никаких неудобств из-за отсутствия первой части я не испытала. Это вполне автономное произведение. Автор делает экскурсы в прошлое одной из главных героинь — Жюстины, из которых становится ясно, что в детстве ее обижали одноклассницы в школе, поэтому потом она убивает одну из обидчиц (видимо, в первой книге это описывается более подробно).
В целом, мне книга понравилась, здесь есть все от качественного скандинавского детектива-триллера — переплетения судеб героев, жестокость, мрачные описания, странные люди, у каждого свои скелеты в шкафу. Но финал, на мой взгляд, получился обрубленным. Книга закончилась ничем, я даже некоторое время зависла в недоумении: «И что дальше?» Такое впечатление, что автор задумала третью часть, но неизвестно, будет ли она. Концовка подпортила все впечатление, а жаль.

Как-то так получилось, что я была уверена в том, что не знакома с детективной стороной скандинавских писателей, даже таких известных, как тот же Несбе. Но все же подсознание подкинуло внезапно название второй части дилогии Фриманссон.

Шесть лет назад, ознакомившись с первой книгой о Жюстин Дальвик, я быстренько ознаменовала в красный цвет оценки сие произведение, да забросила на долгие года. Но по интересному совпадению, между книгами проходит точно тот же временной срок. Вторая часть, хоть и похожа на первую, но очень во многом от нее отличается, насколько я могу судить по отрывочным воспоминаниям. Как успокоилось озеро, которое поглотило труп Бередит, так и жизнь для Жюстюн более ровная. Да, ее мучают кошмары, ее деяния имеют свой след. И именно этот отпечаток автор развивает. Неспроста книга начинается не с главного злодея книги, она начинается с путешествия лучшей подруги и мужа одной из жертв убийцы, который не обрел покоя, так как мучается терзаниями совести и безвестностью о судьбе своей жены. Тут сын другой жертвы уже со своими огромными тараканами. Вот только полицейский заменен на другого, автор легко делает рокировку, но при этом развивает вообще свою параллельную историю. И вроде вот, одна мысль, которая поможет все же вывести на чистую воду появляться, так мелькает и уплывает, ибо поворот судьбы идет в другую степь. В итоге, все же убийство есть, а к героине оно как «закон семи рукопожатий» прямо.

Язык не поворачивается назвать это детективом, хоть и угроза разоблачения есть, да и трупов автор настрогала в большом количестве, но все это же в первой части. Всю книгу я бы назвала одним словом –«Последствия». В данной части даже нет развития особо сюжета, разные стороны показаны, но движение небольшое, просто ждешь, когда найдут или нет, как раскроют карты и все, а концовка выныривает резко и готово. Сложно назвать это и психологическим триллером, но только по моим ощущениям, вроде столько чувств, переживаний, страхов, мыслей у каждого причастного, и у каждого их автор опишет, но все как-то так неестественно заморожено, чуть соскабливает с каждой души, а может это как раз и есть тот скандинавский колорит?

Меня заинтриговала и еще одна вещь, является ли это спецификой менталитета жителей севера Европы. Но книга просто пронизана изобилием отталкивающих акцентов. Тут нет красивых людей, тут упор, что они толстые, старые, некрасивые, неухоженные, от каждого описания тела хоть фригидным становись на всю жизнь теперь. Хотя все же упоминание есть мельком красоты, вот только незадача, у трупов в прошлом. Тут нет нормальных семей не одной, да, все семьи специфичны в чем-то, и идеальные картинки только в журналах, но холодная и нездоровая атмосфера просто сквозит из всех щелей. Тут нет секса здорового, я не про сапфировые жезлы и соития из женских любовных романов, но вот это совокупление просто – обнять и плакать. Тут нет ни одной счастливой судьбы. Сочувствие, сопереживание? Ты замораживаешься вместе со всеми персонажами, просто следишь и ждешь дальше, что будет то в конце концов. Не исключаю, что просто я цеплялась взглядом за это, но создается впечатление, что специально нагнеталось, ну молчу, что тут не один псих будет, но это как раз прекрасно, наверное, для детектива или триллера. А тут оп, и такой хэппи-энд. Возможно, автор и вернется к этому циклу, что-то переиграет, хотя это и будет лишним, но после всего тлена, как по радуге розовый единорог пробежал что ли, хоть и по замершим снегам, продуваемым скандинавским ветром. Любовь и прощение, клин клином вышибают? Хотя для психов актуально. А экспертизы на что? Неужели не покажут ни в одной истории, ни во второй своей истинной стороны?

И все же, ловлю себя на мысли, как и в первой книге, что мне не хотелось, чтобы Жюстин поймали. Фриманссон, конечно, отсыпала на ее долю многое, хотя нет ей оправдания ни в чем, ее деяния просто ужасны, но нет и чувств к жертвам тоже. Удивительно, что она не скатилась совсем с катушек. А нашла силы любить, способность найти успокоение в другом человеке.

Книга очень небольшая, на самом деле, издательство явно не щадит лес, растягивая ее на столько то печатных страниц. Но хоть и нет интереса особо, но и отторжения тоже нет. Очень ровно, быстро. От первой были воспоминания, но очень многое стерлось, данная книга чуть реставрировала события в голове, но думаю, что так же окажется просто проходной, не тронувшей ни одну струнку, да и сотрется почти полностью из воспоминаний.

источник

- предыдущая
- следующая
- Название Дерево в тени над водой в окрестностях Кастель-Гандольфо
- Год создания Не ранее 1846 (конец 1840 — начало 1850-х)
- Материал Бумага на холсте, масло
- Размер 45 х 58,2
- Собрание Государственный Русский музей
Все работы автораВсего: 225
Этюд пейзажа для картины 1837-1857 « Явление Христа народу Явление Христа народу (Явление Мессии). 1837—1857 Холст, масло, 540 x 750 Государственная Третьяковская галерея » (Явление Мессии), находящейся в ГТГ.

Фронтальность деревьев не кажется условной и монотонной — художник связывает их с синими далями, видимыми в просветах между деревьями, с детально разработанной почвой; он пользуется смелыми приемами, как бы делающими из композиции всего лишь кадр, — слева и справа мы видим ветви других деревьев. В цветовой разработке сохраняется локальность основных цветовых отношений — ярко-голубого неба, интенсивной синевы далей и лилово-розовой земли.

К концу 40-х годов появляется целый ряд пейзажей, в основном изображающих деревья, где определенно повторяется излюбленное сочетание темной синевы неба и насыщенной изумрудной зелени деревьев, отличающихся большой глубиной тона. Так написан ландшафт «Кладбище в лесу» (ГПГ), где интенсивность цвета усиливается фиолетовыми мазками под тщательно выписанный бархат листвы, темнеющий на фоне глубокой синевы неба. В пейзаже «В парке виллы Дориа» (ГТГ) (сверх этих основных отношений художник еще долго прослеживает рефлексы в окончаниях ветвей, то голубых, то оливковых, в желтых зарницах на небе и розово-лиловых пластах земли, отсветы которых переходят в листву. Все эти тонкие разработки не нарушают цельности сумрачного зеленого цвета деревьев, находящихся в глубине тенистого парка.

Вслед за этим в одном из лучших пейзажей — «Дерево в тени над водой в Кастель Гандольфо» — поставлена еще более сложная задача: в той же полюбившейся художнику гамме написать затененный могучий силуэт жрева на фоне ярко освещенной сини озера и далей. В таких работах, построенных на контрастных сопоставлениях света и тени, Иванов Иванов Александр Андреевич [1806—1858] Великий русский художник, яркий представитель классицизма. В 1824 году пишет первую большую картину «Приам испрашивает у Ахиллеса тело Гектора» (ГТГ), за которую удостаивается Малой золотой медали. В 1827 году за картину «Иосиф толкует сны. особенно тонко умеет организовать все пространство холста. Художник не хочет при этом увлечься эффектным силуэтом дерева и для того «сгустить впечатление». Гораздо необходимей изучить все до деталей, прибегая даже, как в данном случае, к камере-лючиде, чтобы затем, утвердив свое отношение к предмету, подчинить его выражению подлинной художественной реальности. А так как часто романтически настроенный зритель, современник Иванова Иванов Александр Андреевич [1806—1858] Великий русский художник, яркий представитель классицизма. В 1824 году пишет первую большую картину «Приам испрашивает у Ахиллеса тело Гектора» (ГТГ), за которую удостаивается Малой золотой медали. В 1827 году за картину «Иосиф толкует сны. , видел в ландшафте лишь повод для того, чтобы поместить туда свои собственные переживания, то он, естественно, предпочитал чисто романтический пейзаж типа « Дуба, раздробленного молнией Дуб, раздробленный молнией. Аллегория на смерть жены художника. 1842 Холст, масло, 100 x 130 Государственная Третьяковская галерея » М. Воробьева Воробьев Максим Никифорович [1787—1855] Русский живописец, мастер морского и архитектурного пейзажа, автор ряда батальных полотен. Заслуженный профессор Академии художеств. Преподаватель. Среди его учеников были , , . классической безмятежности «Дерева в тени над водой в Кастель Гандольфо». Начиная с середины 40-х годов Иванов наряду с пейзажем «Дерево в Кастель Гандольфо» создает такие прославленные шедевры, как « Ветка Ветка оливы. », « Аппиева дорога Аппиева дорога при закате солнца. 1845 Холст, масло, 44 x 61 Государственная Третьяковская галерея » и др.

источник

Герой романа «За рекой в тени деревьев» напоминает самого писателя, постаревшего, уставшего от жизни. Однако, учитывая автобиографичность этого произведения Хемингуэя, Дж. Мейерс справедливо отмечает, что роман «За рекой в тени деревьев» хоть и «отражает военный опыт Э. Хемингуэя. но является все же много большим, нежели автобиографическое повествование».

Ричард Кантуэлл является участником как первой, так и второй мировой войн, что позволяет глазами одного героя взглянуть на эти важнейшие события XX века. Отношение полковника к первой мировой войне сопоставимо с мыслями о ней самого Хемингуэя и героев ранних произведений писателя. Судя по его воспоминаниям, Кантуэлл так же не понимал ее смысла, будучи молодым человеком. Кошмары, связанные с той войной, так же не воспринимались им как результат человеческой деятельности. Вот как вспоминает Кантуэлл последствия одного из сражений: «. текли обсаженные ивами каналы; когда-то в них плавали трупы. Наступление окончилось страшной бойней, солнце припекало, и, чтобы расчистить позиции у реки и дорогу, кто-то приказал сбросить трупы в каналы. Вода стояла почти без движения, и мертвые — их и наши — запрудили каналы надолго, плавая лицом кверху, пучась, раздуваясь и достигая чудовищных размеров».

Так же, как и герои ранних произведений Э. Хемингуэя, Кантуэлл не испытывал ненависти к врагу и не имел о нем четкого представления, связанного с идеологическими или какими-либо другими установками. «Всю ту зиму он тяжело болел ангиной и убивал людей, которые шли на него с гранатами, пристегнутыми к ремням портупеи, тяжелыми ранцами из телячьей кожи, в касках, похожих на котелки. Это был враг. Но он никогда не питал к ним вражды, да и вообще каких бы то ни было чувств». Упоминание «касок, похожих на котелки», снижает эмоциональный регистр этих строк и уравнивает первую мировую войну по ее осмысленности с игрой для детей, в которую с необыкновенной жестокостью играют взрослые.

Ричард Кантуэлл существует сразу в двух мирах — прошлом и настоящем, причем прошлое для него более реально и привлекательно. Один из знакомых говорит ему: «Вы любите уходить далеко в прошлое, полковник», на что Кантуэлл отвечает: «Так дьявольски далеко, что меня это даже не веселит». Он все еще ощущает себя младшим лейтенантом первой мировой войны: «Полковник задумался — теперь он снова был младшим лейтенантом и ехал на грузовике, весь в пыли, на лице его были видны только стальные глаза, веки были красные, воспаленные». Его глаза повсюду ищут следы былых сражений: «Они пересекли реку и очутились на итальянской стороне; он снова увидел старую дорогу с высокими откосами. Как и всюду вдоль реки, она была здесь ровная и однообразная. Но глаз его различал старые окопы».

Мировоззрение Ричарда Кантуэлла сформировалось именно в тот период времени и сохранилось практически неизменным, что лишает его оценку первой мировой войны исторической глубины. Несмотря на то, что о ее событиях вспоминает пятидесятилетний человек, читатель видит все происходящее глазами двадцатилетнего. Если Ричард» Кантуэлл, прошедший вторую мировую войну, и совершает переоценку событий первой мировой войны, то она касается лишь профессиональных вопросов ведения сражений: «Жаль, что нельзя перевоевать ту войну сначала, — думает он. — С моим опытом и с тем, что у нас сейчас есть». И, обращаясь к опыту прошедших войн, Кантуэлл не делает выводов об их принципиальной антигуманности. Он подходит к прошлому с холодным профессионализмом военного: «Еще, раньше они прошли сквозь бессмысленную мясорубку на Изонце и на Карсте. Им было стыдно за тех, кто ее устроил, и они старались не думать о ней, об этой позорной, дурацкой затее — поскорее бы ее забыть. Правда, полковник вспоминал ее иногда, поскольку она могла послужить уроком в других войнах».

Мировоззрение Ричарда Кантуэлла, сформировавшееся в первой четверти двадцатого века, было адекватным для той исторической ситуации. Плохо то, что его мировоззрение не развивается с течением времени в отличие от мировоззрения самого писателя.

Ричард Кантуэлл — представитель «потерянного» поколения, в котором черты, характерные для подобного типа героя, нашли свое крайнее выражение, даже вырождение. Перед нами как будто бы разочарованный и постаревший лейтенант Фредерик Генри, так и не нашедший. Полковник Кантуэлл серьезно болен. Он уже не борется с жизненными обстоятельствами. Полковник готовится к смерти, отказавшись от всякой борьбы за свои убеждения, что лишает его образ истинного трагизма и придает роману характер прощальной песни. Он не удовлетворен итогами своей жизни. Кстати, он является одним из немногих центральных персонажей Хемингуэя, которые предстают перед нами прожившими достаточно долгую жизнь.

Убеждения Кантуэлла, верные для более ранней эпохи, становятся непригодными для 40-х годов, порождая малопривлекательные черты его характера. Кантуэлл остается индивидуалистом, не доверяющим людям. «У вас много детей? — спрашивает он итальянского лодочника.

Шестеро. Два мальчика и четыре девочки.

— Видно, вы не очень-то верили в фашистскую власть. Всего шестеро!

— Вы мне голову не морочьте, сказал полковник. — Ничего удивительного, если вы в нее верили. Думаете, теперь, когда мы победили, я вас стану этим попрекать?». Сцена эта свидетельствует о том, что Кантуэлл видит во всех окружающих людях своих врагов. Еще одна сцена — реакция на появление шофера: «Вошел шофер. Полковник отметил, что, пока они перебрасывались шутками, он перестал следить за дверью, а всякая потеря бдительности его злила. «Ты потерял быстроту реакции, — подумал он. — Смотри, еще попадешься кому-нибудь в лапы». Кантуэлл сам признает, что у него «сердце несправедливого, желчного придиры, который хулит все на свете», он признается: «Я даже себе надоел, дочка», говорит он Ренате и пытается вести себя по-доброму: «Господи, дочка, если бы ты знала, как я стараюсь быть добрым! Но человеку легче на душе, когда он злой».

Доверие Кантуэлл испытывает лишь к таким же, как и он, людям, побывавшим на войне: «Жаль, — думает он, — что я люблю только тех, кто воевал или был искалечен». Он чувствует себя комфортно лишь рядом с теми людьми, которые также не смогли приспособиться к изменившемуся миру, оставшись в плену юношеских принципов.

Ричард Кантуэлл медленно умирает, потеряв смысл жизни с потерей реальных врагов. Как герою экзистенциальному, ему нужно с чем-то бороться, чтобы самоутвердиться, поэтому при отсутствии реальных врагов он зол на весь мир.

Полковник верно отмечает то объективно негативное, что сопутствовало второй мировой войне в Европе. Будучи профессиональным военным, Кантуэлл имеет возможность изнутри разглядеть истинные причины и выгоды второй мировой войны для США. «. сейчас армия — самое крупное предприятие в мире», — утверждает Кантуэлл, подчеркивая то обстоятельство, что для многих вторая мировая война была средством обогащения. Это наблюдение героя романа «За рекой в тени деревьев» перекликается со словами самого Хемингуэя, написанными им в 1948 году: «Автор этой книги пришел к выводу, что те, кто сражается на войне, самые замечательные люди, и чем ближе к передовой, тем больше замечательных людей там встречаешь; зато те, кто разжигает, затевает и ведет эти войны, — свиньи, думающие только об экономической конкуренции и о том, что на этом можно нажиться». Кантуэлл не раз говорит Ренате с горечью: «Да и кому какое дело до этой проклятой войны?» Хемингуэй испытывает судьбой ветерана послевоенное американское общество, забывшее о недавней войне, недоброжелательность со стороны которого Кантуэлл остро ощущает во время посещения кафе: «В баре, за первым столиком у входа, сидел разбогатевший во время войны миланец. и его роскошная, в высшей степени соблазнительная любовница. и полковник подумал: сколько же миланцу пришлось утаить налогов, чтобы заплатить за такую холеную даму в длинном норковом манто и за спортивную машину. Парочка воззрилась на него, как и положено невоспитанным людям этой породы, и полковник небрежно отдал им честь.

— Простите, что я в военной форме, — сказал он по-итальянски. — Но, увы, это мундир, а не маскарадный костюм!».

Кантуэлл подходит ко второй мировой войне с теми же мерками, что и к первой мировой. Верно отмечая ее негативные стороны, он не чувствует принципиально иного характера второй мировой войны, направленной на борьбу с фашизмом, не осознает того факта, что эта война для огромного количества людей имеет принципиально важное значение и что на этот раз она объединяет одних и превращает во врага других. Борьба с фашизмом не становится для него, как для Роберта Джордана, той основой, которая могла бы объединить его с другими людьми.

Безусловно, Ричард Кантуэлл чувствует ненависть к фашизму. Но она во многом обусловлена частными причинами. Для него это чувство связано с любовью к тем странам, которые были захвачены фашистами. Для Кантуэлла болезненным является тот факт, что генерал Франко все еще остается у власти в Испании. Полковник уверен в том, что его «повесят вниз головой возле заправочной станции». Он испытывает ненависть к итальянским фашистам, которых угадывает среди окружающих его людей.

Кантуэлл не видит в тех людях, которые воевали на стороне нацистской Германии, врагов. Как это происходит с ним во время воспоминаний о сражениях первой мировой войны, Кантуэлл не рассматривает противника, в данном случае рядовых нацистов, в качестве людей, осознанно отстаивающих с оружием в руках свою идею. Они для него — все та же людская масса, вовлеченная в исторический поток помимо своей воли. Поэтому полковник подходит к их оценке лишь с точки зрения профессионального военного, который признает достоинства своего противника. Фашисты — «храбрые парни», отмечает он в разговоре, подчеркивая их высокие профессиональные качества. На вопрос Ренаты, много ли полковник знал немцев, которые ему нравились, Кантуэлл отвечает: « — Очень много. Но ведь они так подло поступали! Конечно. А разве мы всегда поступали благородно? Я не могу относиться к ним так терпимо, как ты, — ведь это они убили моего отца и сожгли нашу виллу на Бренте! Мне они никогда не нравились. Особенно с того дня, как немецкий офицер у меня на глазах стрелял из дробовика по голубям на площади Святого Марка.

Я тебя понимаю, — сказал полковник. — Но, пожалуйста, дочка, пойми и ты меня. Когда убьешь так много врагов, можно позволить себе быть снисходительным».

Для Кантуэлла борьба с фашизмом не была окрашена глубокими чувствами, победа над ним не была выстрадана. Война не коснулась одинокого Кантуэлла в плане душевном так близко, как Ренаты, переживающей за своих близких, сострадающей другим людям. Чувствуется, что полковник подходит к ней с деловитостью и рассудительностью военного, исполняющего свой долг. Убийство и война для него теперь являются не живым делом, окрашенным болью и воспоминаниями, а нелюбимой работой, «скверным ремеслом». Кстати, вопрос о военных преступниках стал одним из камней преткновения для послевоенного экзистенциализма. С точки зрения «философии экзистенциализма», нацисты, которые во время войны не воспринимались как люди, после войны оказываются и личностями, действовавшими в соответствии с тем, что они считали, безусловно, верным, не предававшими своих взглядов и не понимающими, в чем их вина.

Во многом вследствие инертности своего мировосприятия Кантуэлл не сумел заметить героической стороны второй мировой войны. «Поступай, как приказано, не считаясь с потерями, — рассуждает полковник, — вот ты и герой». Его рассказы о войне вызывают у Ренаты закономерный вопрос: «Но разве во всем этом не было ничего благородного, ничего героического?».

Рассуждения Кантуэлла, на первый взгляд кажущиеся проявлением его высокого гуманизма, вызывают порой явное отторжение у русского читателя. Так, о русских он говорит: «. лично мне они нравятся, я не знаю народа благороднее, народа, который больше похож на нас». Однако через мгновение добавляет: «Говорят, это наш будущий враг. Так что мне, как солдату, может, придется с ними воевать». Если прикажут, полковник будет воевать и с русскими.

Следование своему призванию в любых ситуациях — выбор героя экзистенциального. Исполнение долга профессионального военного, беспрекословное подчинение военной дисциплине, приказам сами по себе разумны, но лишь при том условии, что человек чувствует в себе призвание к службе. Однако суть дела состоит в том, что Кантуэлл не чувствует себя человеком военным и, оставаясь на службе, изменяет своему призванию.

Судя по замыслу Хемингуэя, Ричард Кантуэлл более склонен к искусству, живописи, более лиричен по натуре, чем того требует ремесло военного. То, как он видит мир, доказывает большую «живописность» его восприятия, нежели та, которой обладает Томас Хадсон, профессиональный художник. Наблюдая за морем, полковник думает: «Почему всегда сжимается сердце, когда видишь, как вдоль берега движется парус? Почему у меня сжимается сердце, когда я вижу больших, неторопливых светлых быков? Дело, верно, в их поступи, во всем их виде, величине и окраске.

Но меня трогают и красивый крупный мул, и цепочка холеных вьючных мулов. И койот, всякий раз, когда я его вижу, и волк, который движется иначе, чем все другие звери, серый и такой уверенный в себе, гордо несущий свою тяжелую голову с недобрыми глазами». Кантуэлл часто упоминает в разговорах тех художников, которых ценил сам Хемингуэй (Брейгеля, Гойю). Рената говорит ему: «Ты все понимаешь в картинах, в книгах и в жизни», на что полковник отвечает «Ну, это наука нехитрая! Смотри на картины непосредственно, читай книги честно и живи, как живется».

Таким образом, Кантуэлл внутренне раздвоен. Он является героем «неподлинным». Следуя долгу, налагаемому на него нелюбимым ремеслом, полковник отказывается от следования своему истинному призванию и ощущает себя неудачником. «Отчего я такой ублюдок, отчего я не могу бросить свое ремесло и быть добрым и хорошим, каким мне хочется быть?» — размышляет он и сам дает ответ на свой вопрос: «Я хотел дослужиться до генеральской должности в американской армии и своего достиг. Но карьеры так и не сделал и теперь ругаю всех, кто добился успеха».

«Различие двух способов бытия, — отмечает П. П. Гайденко, — подлинного и неподлинного — одна из центральных проблем экзистенциализма». Если интерес человека и его деятельность направлены вовне, на предметы и процессы внешнего мира, тогда человек существует как погруженный в мир вещей. «Подлинный» же способ бытия есть направленность экзистенции на самое себя, на свои возможности. Ричард Кантуэлл отказывается от реализации своей экзистенции и живет обыденной жизнью, в мире повседневности. По мнению же Ясперса, вся сфера государственной и политической жизни, правовых отношений (к которой и принадлежит полковник Кантуэлл), где человек поступает сообразно заранее определенным нормам, действует с заранее известными предписаниями и законами, — вся эта сфера является сферой «повседневности», где личность человека совершенно не проявляется.

Беспрекословно исполняемый долг и приказ является для Кантуэлла той броней, которая позволяет ему не брать на себя никакой ответственности и считать себя безгрешным. Недаром он признается Ренате, что за всю свою жизнь совершил лишь три ошибки. Ответственность за все остальные ошибки он возлагает на других. Эта черта характера Кантуэлла является нетипичной для героев Хемингуэя, которые в самых сложных условиях всегда сами принимали решения.

Кантуэлл служит под командованием генералов, которых не уважает. Характерные его высказывания на этот счет: «после того как человек получит генеральскую звезду или несколько звезд, правда становится для него такой же недосягаемой, как святой Грааль для наших предков»; «Если бы я врал, как другие, у меня было бы уже три генеральских звезды»; «в нашей армии ты должен слушаться, как собака. Одна надежда, что тебе попадется хороший хозяин». Не чувствуя призвания к военной службе и уважения к ее порядкам, полковник все же исполняет неразумные приказы, которые ведут к неоправданной гибели людей. С этой точки зрения постоянные сетования полковника на неразумное командование кажутся бесполезным брюзжанием слабого человека. Особенно Ричард Кантуэлл сожалеет о полке, который он потерял во время одного из сражений второй мировой войны в результате исполнения одного из таких приказов. «Это был хороший полк», — говорит он. — «Можно даже сказать, прекрасный полк, пока я не уничтожил его по приказу начальства». Рената, благодаря своей женской интуиции, чувствует то, в чем сам Кантуэлл не желает себе признаться: он совершил в жизни не три, а множество ошибок, и главная из них — неправильный выбор жизненного пути, отказ от реализации самого себя. В одном из разговоров Рената проговаривается: «. ты должен мне все рассказать, чтобы избавиться от горечи. Понимаешь, я хочу, чтобы ты умер с легким сердцем». Эти слова объясняют истинное предназначение образа молодой графини. Она не является персонажем, позволяющим полковнику высказать свои мысли о двух войнах, в которых он принимал участие. Ее вопросы и ее сочувствие позволяют читателю осознать глубину надлома в душе Кантуэлла, о котором он стремится забыть перед лицом смерти, исповедуясь близкому человеку. Рената играет важную роль в реализации художественного замысла Хемингуэя.

Характер второй мировой войны был таков, что участие в ней с той или иной стороны должно было быть обусловлено глубокой уверенностью в необходимости борьбы. Кантуэлл ее лишен. Он подходит к участию в войне с точки зрения кадрового военного, лишенного собственных убеждений. Скорее всего, сам Хемингуэй, будучи убежденным антифашистом, осуждает Кантуэлла. Это проявляется в том, что образ полковника — один из самых противоречивых и малопривлекательных в творчестве писателя.

При этом следует учитывать то обстоятельство, что полковник Кантуэлл — один из героев Хемингуэя, не являющихся в достаточной степени обеспеченным для того, чтобы вести нравящийся ему образ жизни, как это делают Джейк Барнс «И восходит солнце» или Дэвид Берн «Райский сад». Поэтому выбор служить — не служить во многом для него предрешен по финансовым причинам».

«За рекой в тени деревьев» — последнее завершенное крупное беллетристическое произведение Хемингуэя. И если роман в состоянии поведать об образе мыслей автора, — считает Л. Гурко, — то роман «За рекой в тени деревьев» — страшный предвестник той напряженности, которая овладела Хемингуэем в последнее десятилетие его жизни». Мы солидарны с этой точкой зрения. Напряженность последних лет жизни нашла отражение и в романе «Острова в океане», в котором получают развитие экзистенциалистские тенденции в творчестве Хемингуэя 40-50-х годов. При анализе романа «Острова в океане» следует учитывать то обстоятельство, что работа над этим произведением, хотя оно увидело свет в 1970 году, была начата раньше, чем над романом «За рекой в тени деревьев», во второй половине 40-х годов, и была продолжена после публикации последнего, в 50-е годы. Таким образом, герой романа «Острова в океане», с одной стороны, содержит в себе черты, сближающие его с героями произведений Хемингуэя 30-х годов, с другой стороны — с полковником Ричардом Кантуэллом.

источник