На столе в классе стояли залитые сургучом бутылки с желтоватой водой. На каждой бутылке была наклейка. На наклейках кривым старческим почерком было написано:
«Вода из Нила», «Вода из реки Лимпопо» [1] , «Вода из Средиземного моря» [2] .
Бутылок было много. В них была вода из Волги, Рейна, Темзы [3] , озера Мичиган [4] , Мёртвого моря [5] и Амазонки [6] . Но сколько мы ни разглядывали эту воду, во всех бутылках она была одинаково жёлтая и скучная на вид.
Мы приставали к учителю географии Черпунову, чтобы он разрешил нам попробовать воду из Мёртвого моря. Нам хотелось узнать, действительно ли она такая солёная. Но пробовать воду Черпунов не позволял.
Низенький, с длинной, почти до колен, серой бородой и узкими глазами, Черпунов напоминал колдуна. Недаром и прозвище у него было Черномор.
Черпунов всегда притаскивал на уроки всякие редкости. Больше всего он любил приносить бутылки с водой. Он рассказывал, как сам набирал нильскую воду около Каира [7] .
— Смотрите, — он взбалтывал бутылку, — сколько в ней ила. Нильский ил богаче алмазов. На нём расцвела культура Египта… Марковский, объясни классу, что такое культура.
Марковский вставал и говорил, что культура — это выращивание хлебных злаков, изюма и риса.
— Глупо, но похоже на правду! — замечал Черпунов и начинал показывать нам разные бутылки.
Он очень гордился водой из реки Лимпопо. Её прислал Черпунову в подарок бывший его ученик.
Чтобы мы лучше запоминали всякие географические вещи, Черпунов придумал наглядный способ. Так, он рисовал на классной доске большую букву А. В правом углу он вписывал в эту букву второе А, поменьше, в него — третье, а в третье — четвёртое. Потом он говорил:
— Запомните: это — Азия, в Азии — Аравия, в Аравии — город Аден, а в Адене сидит англичанин.
Мы запоминали это сразу и на всю жизнь.
Старшеклассники рассказывали, что на квартире у Черпунова устроен небольшой географический музей, но старик к себе никого не пускает. Там были будто бы чучела колибри [8] , коллекция бабочек, телескоп и даже самородок золота.
Наслушавшись об этом музее, я начал собирать свой музей. Он был, конечно, небогатый, но расцветал в моём воображении, как царство удивительных вещей. Разнообразные истории были связаны с каждой вещью — будь то пуговица румынского солдата или засушенный жук-богомол.
Однажды я встретил Черпунова в Ботаническом саду. Он сидел на мокрой от дождя скамейке и ковырял тростью землю. Я снял фуражку и поклонился.
— Пойди сюда! — подозвал меня Черпунов и протянул мне толстую руку. — Садись. Рассказывай. Ты, говорят, собрал маленький музей. Что же у тебя есть?
Я робко перечислил свои незамысловатые ценности. Черпунов усмехнулся.
— Похвально! — сказал он. — Приходи ко мне в воскресенье утром. Посмотришь мой музей. Допускаю, что коль скоро ты этим увлекаешься, то из тебя выйдет географ или путешественник.
— Нет, зачем же, приходи один. Мамы не понимают в географии.
В воскресенье я надел новенький гимназический костюм и пошёл к Черпунову. Он жил на Печёрске, в низеньком флигеле во дворе. Флигель так густо оброс сиренью, что в комнатах было темно.
Была поздняя осень, но сирень ещё не пожелтела. С листьев стекал туман. Внизу на Днепре трубили пароходы. Они уходили зимовать в затоны и прощались с Киевом.
Я поднялся на крыльцо и увидел вделанную в стену медную чашечку с круглой рукояткой от звонка. Я потянул рукоятку. Внутри флигеля пропел колокольчик.
Открыл мне сам Черпунов. На нём была серая тёплая куртка и войлочные туфли.
Чудеса начались тут же, в передней… В овальном зеркале отражался красный от смущения маленький гимназист, пытавшийся расстегнуть озябшими пальцами шинель. Я не сразу понял, что этот гимназист — я сам. Я долго не мог справиться с пуговицами. Я расстёгивал их и смотрел на раму от зеркала.
Это была не рама, а венок из стеклянных бледно окрашенных листьев, цветов и гроздьев винограда.
— Венецианское стекло, — сказал Черпунов, помог мне расстегнуть шинель, снял её и повесил на вешалку. — Посмотри поближе. Можешь даже потрогать.
Я осторожно прикоснулся к стеклянной розе. Стекло было матовое, будто присыпанное пудрой. В полоске света, падавшей из соседней комнаты, оно просвечивало красноватым огнём.
— Совсем как рахат-лукум [9] , — заметил я.
— Глупо, но похоже на правду, — пробормотал Черпунов.
Я покраснел так, что у меня зажгло в глазах. Черпунов похлопал меня по плечу:
— Не обижайся. Это у меня такая поговорка. Ну, пойдём. Выпьешь с нами чаю.
Я начал отказываться, но Черпунов взял меня за локоть и повёл в столовую. Мы вошли в комнату, похожую на сад. Нужно было осторожно отводить листья филодендрона [10] и свисавшие с потолка ветки с красными пахучими шишками, чтобы добраться до своего места за столом. Веерная пальма нависала над белой скатертью. На подоконниках теснились вазоны с розовыми, жёлтыми и белыми цветами.
Я сел за стол, но тотчас вскочил. В столовую быстро вошла, шурша платьем, невысокая молодая женщина с блестящими серыми глазами.
— Вот, Маша, — кивнул на меня Черпунов, — это тот гимназистик, про которого я рассказывал. Сын Георгия Максимовича. Конфузится, конечно.
Женщина протянула мне руку. Зазвенел браслет.
Она налила мне чаю с лимоном и пододвинула вазу с венскими булочками.
— Набирайтесь сил перед лекцией.
После чая Черпунов закурил папиросу. Пепел он стряхивал в раковину, покрытую окаменелой пеной нежнейшего розового цвета. Вторая такая же раковина стояла рядом.
— Это раковина из Новой Гвинеи [11] , — заметил Черпунов.
— Ну вот, — промолвил Черпунов, проводил её глазами, а потом показал мне на портрет на стене. Он изображал бородатого человека с изможденным лицом. — Ты знаешь, кто это? Один из лучших русских людей. Путешественник Миклухо-Маклай. Он был великий учёный и верил в добрую волю людей. Он жил один среди людоедов на Новой Гвинее. Безоружный, умирающий от лихорадки. Но он сумел сделать столько добра дикарям и проявить столько терпения, что, когда за ним пришёл наш корабль
«Изумруд», чтобы увезти его в Россию, толпы дикарей плакали на берегу, протягивали к нему руки и кричали: «Маклай, Маклай!» Так вот, запомни: добротой можно добиться всего.
Вот раковина с острова, где жил Маклай, — продолжал Черпунов. — Если ты долго будешь смотреть на неё, то вдруг тебе придёт в голову, что как-то утром солнечный свет упал на эту раковину и так на ней и остался на вечные времена.
Я уставился на раковину. На минуту мне показалось, что я на самом деле уснул и вижу медленный восход солнца над прозрачными массами океанской воды и вспышки розовых лучей.
— Если ты прижмёшь раковину к уху, — говорил где-то далеко Черпунов, — то услышишь гул. Я не могу тебе объяснить, почему это происходит. И никто тебе этого не объяснит. Это тайна. Всё, что человек не может понять, называется тайной. Возьми, послушай, — предложил Черпунов.
Я прижал раковину к уху и услышал сонный шум, будто далеко-далеко набегали на берег равномерные волны.
— Ну что же, — сказал Черпунов, — продолжим нашу беседу, молодой человек. Вон там в углу стоят чёрные ящики. Принеси-ка сюда верхний ящик. Только неси осторожно.
Я взял ящик и поставил его на стол перед Черпуновым. Ящик оказался совсем лёгким.
Черпунов, не торопясь, открыл крышку. Я заглянул через его плечо и невольно вскрикнул. Огромная бабочка, больше, чем лист клёна, лежала в ящике на тёмном шелку и переливалась, как радуга.
— Не так смотришь! — рассердился Черпунов. — Надо вот так!
Он взял меня за макушку и начал поворачивать мою голову то вправо, то влево. Каждый раз бабочка вспыхивала разными цветами — то белым, то золотым, то пурпурным, то синим. Казалось, что крылья её горели чудесным огнём, но никак не сгорали.
— Редчайшая бабочка с острова Борнео [12] ! — с гордостью произнёс Черпунов и закрыл крышку ящика.
Потом Черпунов показал мне звёздный глобус, старые карты, чучела колибри с длинными, как маленькие шила, клювами.
— Ну, на сегодня довольно, — сказал Черпунов. — Ты устал. Можешь приходить ко мне по воскресеньям.
Жара стояла над землёй уже месяц. Взрослые говорили, что эту жару даже видно.
— Как это можно увидеть жару? — спрашивала всех Таня.
Тане было пять лет, и поэтому она каждый день узнавала от взрослых много интересных вещей. Действительно, можно было поверить дяде Глебу, что «сколько ни проживёшь на свете, хоть триста лет, а всего не узнаешь».
— Пойдём наверх, я тебе покажу жару, — сказал Глеб. — Оттуда лучше видно.
Таня вскарабкалась по крутой лестнице на мезонин [13] . Там было светло и жарко от нагретой крыши. Ветки старого клёна упрямо лезли в окна. На мезонине был балкон с резными перилами. Глеб показал Тане с балкона на луга и на дальний лес.
— Видишь жёлтый дым? Как от самовара. И весь воздух дрожит. Это и есть жара. Всё можно увидеть человеческим глазом. И жару, и холод. Что хочешь.
— А холод, когда снег? — спросила Таня.
— Нет. Даже летом можно его увидеть. Вот будут прохладные дни, тогда я тебе покажу, как он выглядит.
— Небо вечером бывает зелёное, как мокрая трава. Холодное небо.
1. Нил, Лимпопо — реки в Африке.
2. Средиземное море — море, расположенное между Европой, Азией и Африкой.
3. Рейн, Темза — реки в Европе.
4. Мичиган — озеро в Северной Америке.
5. Мёртвое море — в Азии (Палестине).
6. Амазонка — река в Южной Америке.
8. Колибри — птица, размером иногда не больше шмеля; водится главным образом в Южной Америке.
9. Рахат-лукум — кондитерское изделие, по внешнему виду напоминающее мармелад.
10. Филодендрон — растение с широкими лапчатыми листьями, растёт в Южной Америке, у нас разводится в комнатах и оранжереях.
11. Новая Гвинея — остров в Тихом океане, расположенный недалеко от Австралии.
12. Борнео — один из островов страны Индонезии. Он находится между Тихим и Индийским океанами.
источник
План-конспект урока по чтению (4 класс) по теме: Урок внеклассного чтения, К.Г. Паустовский «Вода из реки Лимпопо»
Урок внеклассного чтения 4 класс.
Тема: Константин Георгиевич Паустовский
Выработать привычку, и затем потребность самостоятельно осмысленно выбирать и систематически читать книги.
Ввести учащихся в мир детских книг, дать возможность попробовать свои силы в самостоятельном чтении незнакомых книг без вмешательства, но под непосредственным наблюдением учителя. В результате этих уроков учащиеся должны лично убедиться, что читать предложенные учителем книги они могут и, что это занятие хотя и трудное, но интересное. Оно приносит удовлетворение и радость. Также эти уроки накапливают уровень начитанности, т.е. отличают книги от журналов, книги о подвигах и о природе, книги о приключениях и о волшебстве. Эти уроки заставляют ученика расширить свой кругозор, обратить внимание на творчество писателя и продолжить читать их уже самостоятельно.
Развивать способности учащихся к работе с разными источниками и разными видами предоставления информации.
энциклопедический, толковый, этимологический, фразеологический, словарь синонимов и антонимов, иностранных слов, физическая карта Африки и России, черный ящик с коллекцией бабочек, выставка книг К.Г.Паустовского, русских классиков, портрет Миклухо-Маклая, К.Г.Паустовского, восточные сладости: рахат-лукум, растение филодендрон, песенка Бармалея.
,,…Моя писательская жизнь началась с желания все знать, все видеть и путешествовать…”
— Прочитайте запись на доске.
— Знаком ли вам этот писатель?
— Какие его произведения вы знаете?
— Обратите внимание на годы жизни.
— В каком веке он жил? (19-20в.)
— Я дала ученику секретное задание поработать со словарем. Послушаем его. (Писатель родился в Москве в семье железнодорожника. В родне у него писателей не было. Все свое детство он провел на Украине у дедушки с бабушкой в столице Киеве. Окончив гимназию, он поступил в Киевский университет. Не закончив его, он переезжает в Москву. Кем только не работал этот замечательный человек: и репетитором, и санитаром, и кондуктором трамвая, и рабочим на заводе, но больше всего он любил путешествовать.)
— Как вы думаете, каким словарем пользовался ученик? Откуда получил информацию? (энциклопедический словарь)
— Прочитайте слова на доске.
— Какое отношение это высказывание имеет к рассказу Константина Георгиевича Паустовского
,,Вода из реки Лимпопо”, который вы читали дома? (о путешествиях, об открытиях) Это одна из глав повести Паустовского «Далёкие годы».
— Поделитесь впечатлениями о рассказе.
— Какой фрагмент вам особенно понравился? Прочитайте.
— А все ли было понятно в нем?
— Сегодня на уроке сыграем в брейн-ринг и проверим, все ли вы правильно поняли.
— У нас 5 команд. Представьтесь. Повторим правила игры. Вопрос задается команде, все вместе обсуждают, отвечает капитан или участник команды, которого назначил капитан, за правильный ответ получают балл, если ответ неверный, то вопрос переходит следующей команде, при этом команда сохраняет право на свой вопрос.
— Какой дух должен царить во время игры в команде? (взаимопонимания, дружбы)
I. Именно этим были запечатаны бутылки (сургучом). Объясните значение слова сургуч . Если капитан правильно выберет словарь, то по закладке быстро найдет толкование слова. (2 балла)
II. Перед вами карта Африки. Какие географические названия, упомянутые в рассказе, вы будете искать на карте? (реки Нил, Лимпопо, город Каир, Средиземное море. 2 балла).
Капитаны подойдите к карте, рассмотрите её и покажите эти географические объекты.
Физкультминутка (Маленькие дети..)
III. Именно на этого литературного героя был похож учитель Черпунов. Вспомните, откуда пришел к нам этот литературный герой, найдите на выставке эту книгу (Черномор, колдун, А.С.Пушкин ,,Руслан и Людмила” 2 балла)
IV. Именно в этом городе происходят события,
описанные в рассказе. Почему события происходят в этом городе? (Киев, автор провел там детство, рассказ ведется от первого лица)
V. Много географических названий упомянуто в рассказе, но нам дорога наша Россия. Вода из какой великой русской реки была в одной из бутылок? Покажите ее на карте России. (Волга, 2 балла)
— Подведем итоги. Подсчитайте жетоны.
I. Именно так назывался дом, в котором жил учитель Черпунов и куда пришел гимназист (флигель)
— Какое интересное слово флигель . Наверное, читая рассказ, вы разобрались в значении этого слова. Очень интересно узнать историю происхождения этого слова. Если вы найдете нужный словарь и откроете его по закладке, то сможете узнать, откуда произошло слово. (этимологический словарь)
II Черный ящик. В нем находится то , что находилось в домашней коллекции учителя, а в толковом словаре Ожегова сказано так: ,,Систематизированное собрание каких-нибудь предметов”. Что находится в черном ящике?
III Если вы помните, то зеркало в прихожей учителя было вставлено в необычную раму из стеклянных листьев и роз. Каждая роза была, будто присыпана сахарной пудрой. Если вы были внимательны, то ответите на этот вопрос. Именно на это кондитерское изделие была похожа, присыпанная пудрой роза. (рахат-лукум)
— А кто из вас пробовал рахат-лукум? Я сейчас вас угощу, и вы представите, что ему напоминала роза. (угощение)
IV Об это человеке учитель Черпунов сказал так: ,,Он был великий ученый, жил один среди людоедов на Новой Гвинее, безоружный, умирающий от лихорадки, но он сделал столько добра дикарям, что они вспоминали его долго”. Кто этот человек? (Миклухо-Маклай)
V Именно такой урок хотел донести до своего ученика учитель Черпунов, рассказывая о Миклухо-Маклае? Найдите ответ в тексте. (добротой можно добиться всего, если нет ответа, через 30 секунд найти ответ в книге)
— Предлагаю командам блиц-игру, отвечать нужно сразу без раздумий. Посоветуйтесь, кто от команды будет играть.
Колибри – это…(маленькая птица)
Амазонка – это… (река в Южной Америке)
Филодендрон – это… (растение) Показать.
Новая Гвинея – это… (остров в Тихом океане, недалеко от Австралии)
Мичиган – это… (озеро в Северной Америке)
— Где вы узнали, что означают эти слова? (сноски – носитель информации)
— А кто помнит, чем закончился рассказ? (приглашением)
— Было ли мальчику интересно в гостях у учителя?
— Как вы думаете, придет ли он ещё?
— Какие уроки вы извлекли? (нужно внимательно читать, пользоваться разными источниками информации)
— Какими источниками мы пользовались? (карта, словари, сноски)
— Вы играли с интересом, рассказ увлек вас, у этого автора есть много других произведений, которые вы можете рассмотреть на выставке книг.
Среди произведений литературных жанров, особое место занимают лирические. Для полноценного восприятия произведения учащиеся должны проникнуться эмоционал.
Урок литературного чтения в 4 классе по программе Школа России К.Г. Паустовский «Корзина с еловими шишкми.» Представлены коспект урока, презентация, тест для проверни домашнего задания.
Стимулировать самостоятельную познавательную деятельность обучающихся, развивать у младших школьников умение обобщать изученный материал.
Урок литературного чтения. К.Г. Паустовский «Кот –варюга».
На уроке используются приемы работы над художественным произведением так, чтобы видеть детали, формируются навыки работы в группах. Через учебно — дидактические игры идет развитие познавате.
Цели урока: обучающая:· обучать образному восприятию музыки в тексте писателя, умению подчин.
Данная презентация содержит материалы к основным моментам урока.
источник
На столе в классе стояли залитые сургучом бутылки с желтоватой водой. На каждой бутылке была наклейка. На наклейках кривым старческим почерком было написано: «Вода из Нила», «Вода из реки Лимпопо», «Вода из Средиземного моря».
Бутылок было много. В них была вода из Волги, Рейна, Темзы, озера Мичиган, Мёртвого моря и Амазонки. Но сколько мы ни разглядывали эту воду, во всех бутылках она была одинаково жёлтая и скучная на вид.
Мы приставали к учителю географии Черпунову, чтобы он разрешил нам попробовать воду из Мёртвого моря. Нам хотелось узнать, действительно ли она такая солёная. Но пробовать воду Черпунов не позволял.
Низенький, с длинной, почти до колен, серой бородой и узкими глазами, Черпунов напоминал колдуна. Недаром и прозвище у него было Черномор.
Черпунов всегда притаскивал на уроки всякие редкости. Больше всего он любил приносить бутылки с водой. Он рассказывал, как сам набирал нильскую воду около Каира.
– Смотрите, – он взбалтывал бутылку, – сколько в ней ила. Нильский ил богаче алмазов. На нём расцвела культура Египта… Марковский, объясни классу, что такое культура.
Марковский вставал и говорил, что культура – это выращивание хлебных злаков, изюма и риса.
– Глупо, но похоже на правду! – замечал Черпунов и начинал показывать нам разные бутылки.
Он очень гордился водой из реки Лимпопо. Её прислал Черпунову в подарок бывший его ученик.
Чтобы мы лучше запоминали всякие географические вещи, Черпунов придумал наглядный способ. Так, он рисовал на классной доске большую букву А. В правом углу он вписывал в эту букву второе А, поменьше, в него – третье, а в третье – четвёртое. Потом он говорил:
– Запомните: это – Азия, в Азии – Аравия, в Аравии – город Аден, а в Адене сидит англичанин.
Мы запоминали это сразу и на всю жизнь.
Старшеклассники рассказывали, что на квартире у Черпунова устроен небольшой географический музей, но старик к себе никого не пускает. Там были будто бы чучела колибри, коллекция бабочек, телескоп и даже самородок золота.
Наслушавшись об этом музее, я начал собирать свой музей. Он был, конечно, небогатый, но расцветал в моём воображении, как царство удивительных вещей. Разнообразные истории были связаны с каждой вещью – будь то пуговица румынского солдата или засушенный жук-богомол.
Однажды я встретил Черпунова в Ботаническом саду. Он сидел на мокрой от дождя скамейке и ковырял тростью землю. Я снял фуражку и поклонился.
– Пойди сюда! – подозвал меня Черпунов и протянул мне толстую руку. – Садись. Рассказывай. Ты, говорят, собрал маленький музей. Что же у тебя есть?
Я робко перечислил свои незамысловатые ценности. Черпунов усмехнулся.
– Похвально! – сказал он. – Приходи ко мне в воскресенье утром. Посмотришь мой музей. Допускаю, что коль скоро ты этим увлекаешься, то из тебя выйдет географ или путешественник.
– Нет, зачем же, приходи один. Мамы не понимают в географии.
В воскресенье я надел новенький гимназический костюм и пошёл к Черпунову. Он жил на Печёрске, в низеньком флигеле во дворе. Флигель так густо оброс сиренью, что в комнатах было темно.
Была поздняя осень, но сирень ещё не пожелтела. С листьев стекал туман. Внизу на Днепре трубили пароходы. Они уходили зимовать в затоны и прощались с Киевом.
Я поднялся на крыльцо и увидел вделанную в стену медную чашечку с круглой рукояткой от звонка. Я потянул рукоятку. Внутри флигеля пропел колокольчик.
Открыл мне сам Черпунов. На нём была серая тёплая куртка и войлочные туфли.
Чудеса начались тут же, в передней… В овальном зеркале отражался красный от смущения маленький гимназист, пытавшийся расстегнуть озябшими пальцами шинель. Я не сразу понял, что этот гимназист – я сам. Я долго не мог справиться с пуговицами. Я расстёгивал их и смотрел на раму от зеркала.
Это была не рама, а венок из стеклянных бледно окрашенных листьев, цветов и гроздьев винограда.
– Венецианское стекло, – сказал Черпунов, помог мне расстегнуть шинель, снял её и повесил на вешалку. – Посмотри поближе. Можешь даже потрогать.
Я осторожно прикоснулся к стеклянной розе. Стекло было матовое, будто присыпанное пудрой. В полоске света, падавшей из соседней комнаты, оно просвечивало красноватым огнём.
– Совсем как рахат-лукум, – заметил я.
– Глупо, но похоже на правду, – пробормотал Черпунов.
Я покраснел так, что у меня зажгло в глазах. Черпунов похлопал меня по плечу:
– Не обижайся. Это у меня такая поговорка. Ну, пойдём. Выпьешь с нами чаю.
Я начал отказываться, но Черпунов взял меня за локоть и повёл в столовую. Мы вошли в комнату, похожую на сад. Нужно было осторожно отводить листья филодендрона и свисавшие с потолка ветки с красными пахучими шишками, чтобы добраться до своего места за столом. Веерная пальма нависала над белой скатертью. На подоконниках теснились вазоны с розовыми, жёлтыми и белыми цветами.
Я сел за стол, но тотчас вскочил. В столовую быстро вошла, шурша платьем, невысокая молодая женщина с блестящими серыми глазами.
– Вот, Маша, – кивнул на меня Черпунов, – это тот гимназистик, про которого я рассказывал. Сын Георгия Максимовича. Конфузится, конечно.
Женщина протянула мне руку. Зазвенел браслет.
Она налила мне чаю с лимоном и пододвинула вазу с венскими булочками.
– Набирайтесь сил перед лекцией.
После чая Черпунов закурил папиросу. Пепел он стряхивал в раковину, покрытую окаменелой пеной нежнейшего розового цвета. Вторая такая же раковина стояла рядом.
– Это раковина из Новой Гвинеи, – заметил Черпунов.
– Ну вот, – промолвил Черпунов, проводил её глазами, а потом показал мне на портрет на стене. Он изображал бородатого человека с изможденным лицом. – Ты знаешь, кто это? Один из лучших русских людей. Путешественник Миклухо-Маклай. Он был великий учёный и верил в добрую волю людей. Он жил один среди людоедов на Новой Гвинее. Безоружный, умирающий от лихорадки. Но он сумел сделать столько добра дикарям и проявить столько терпения, что, когда за ним пришёл наш корабль «Изумруд», чтобы увезти его в Россию, толпы дикарей плакали на берегу, протягивали к нему руки и кричали: «Маклай, Маклай!» Так вот, запомни: добротой можно добиться всего.
Вот раковина с острова, где жил Маклай, – продолжал Черпунов. – Если ты долго будешь смотреть на неё, то вдруг тебе придёт в голову, что как-то утром солнечный свет упал на эту раковину и так на ней и остался на вечные времена.
Я уставился на раковину. На минуту мне показалось, что я на самом деле уснул и вижу медленный восход солнца над прозрачными массами океанской воды и вспышки розовых лучей.
– Если ты прижмёшь раковину к уху, – говорил где-то далеко Черпунов, – то услышишь гул. Я не могу тебе объяснить, почему это происходит. И никто тебе этого не объяснит. Это тайна. Всё, что человек не может понять, называется тайной. Возьми, послушай, – предложил Черпунов.
Я прижал раковину к уху и услышал сонный шум, будто далеко-далеко набегали на берег равномерные волны.
– Ну что же, – сказал Черпунов, – продолжим нашу беседу, молодой человек. Вон там в углу стоят чёрные ящики. Принеси-ка сюда верхний ящик. Только неси осторожно.
Я взял ящик и поставил его на стол перед Черпуновым. Ящик оказался совсем лёгким.
Черпунов, не торопясь, открыл крышку. Я заглянул через его плечо и невольно вскрикнул. Огромная бабочка, больше, чем лист клёна, лежала в ящике на тёмном шелку и переливалась, как радуга.
– Не так смотришь! – рассердился Черпунов. – Надо вот так!
Он взял меня за макушку и начал поворачивать мою голову то вправо, то влево. Каждый раз бабочка вспыхивала разными цветами – то белым, то золотым, то пурпурным, то синим. Казалось, что крылья её горели чудесным огнём, но никак не сгорали.
– Редчайшая бабочка с острова Борнео! – с гордостью произнёс Черпунов и закрыл крышку ящика.
Потом Черпунов показал мне звёздный глобус, старые карты, чучела колибри с длинными, как маленькие шила, клювами.
– Ну, на сегодня довольно, – сказал Черпунов. – Ты устал. Можешь приходить ко мне по воскресеньям.
Жара стояла над землёй уже месяц. Взрослые говорили, что эту жару даже видно.
– Как это можно увидеть жару? – спрашивала всех Таня.
Тане было пять лет, и поэтому она каждый день узнавала от взрослых много интересных вещей. Действительно, можно было поверить дяде Глебу, что «сколько ни проживёшь на свете, хоть триста лет, а всего не узнаешь».
– Пойдём наверх, я тебе покажу жару, – сказал Глеб. – Оттуда лучше видно.
Таня вскарабкалась по крутой лестнице на мезонин. Там было светло и жарко от нагретой крыши. Ветки старого клёна упрямо лезли в окна. На мезонине был балкон с резными перилами. Глеб показал Тане с балкона на луга и на дальний лес.
– Видишь жёлтый дым? Как от самовара. И весь воздух дрожит. Это и есть жара. Всё можно увидеть человеческим глазом. И жару, и холод. Что хочешь.
– А холод, когда снег? – спросила Таня.
– Нет. Даже летом можно его увидеть. Вот будут прохладные дни, тогда я тебе покажу, как он выглядит.
– Небо вечером бывает зелёное, как мокрая трава. Холодное небо.
источник
ВАШЕ МНЕНИЕ (0)
Написать
Название
Вода из реки Лимпопо
Автор
Константин Георгиевич Паустовский
Издатель
неизвестен
Жанр
child_prose
Город
неизвестен
Год
неизвестен
ISBN
нет данных
Скачать книгу
Поделиться
Константин Георгиевич Паустовский
На столе в классе стояли залитые сургучом бутылки с желтоватой водой. На каждой бутылке была наклейка. На наклейках кривым старческим почерком было написано: «Вода из Нила», «Вода из реки Лимпопо» [1] , «Вода из Средиземного моря» [2] .
Бутылок было много. В них была вода из Волги, Рейна, Темзы [3] , озера Мичиган [4] , Мёртвого моря [5] и Амазонки [6] . Но сколько мы ни разглядывали эту воду, во всех бутылках она была одинаково жёлтая и скучная на вид.
Мы приставали к учителю географии Черпунову, чтобы он разрешил нам попробовать воду из Мёртвого моря. Нам хотелось узнать, действительно ли она такая солёная. Но пробовать воду Черпунов не позволял.
Низенький, с длинной, почти до колен, серой бородой и узкими глазами, Черпунов напоминал колдуна. Недаром и прозвище у него было Черномор.
Черпунов всегда притаскивал на уроки всякие редкости. Больше всего он любил приносить бутылки с водой. Он рассказывал, как сам набирал нильскую воду около Каира [7] .
– Смотрите, – он взбалтывал бутылку, – сколько в ней ила. Нильский ил богаче алмазов. На нём расцвела культура Египта… Марковский, объясни классу, что такое культура.
Марковский вставал и говорил, что культура – это выращивание хлебных злаков, изюма и риса.
– Глупо, но похоже на правду! – замечал Черпунов и начинал показывать нам разные бутылки.
Он очень гордился водой из реки Лимпопо. Её прислал Черпунову в подарок бывший его ученик.
Чтобы мы лучше запоминали всякие географические вещи, Черпунов придумал наглядный способ. Так, он рисовал на классной доске большую букву А. В правом углу он вписывал в эту букву второе А, поменьше, в него – третье, а в третье – четвёртое. Потом он говорил:
– Запомните: это – Азия, в Азии – Аравия, в Аравии – город Аден, а в Адене сидит англичанин.
Мы запоминали это сразу и на всю жизнь.
Старшеклассники рассказывали, что на квартире у Черпунова устроен небольшой географический музей, но старик к себе никого не пускает. Там были будто бы чучела колибри [8] , коллекция бабочек, телескоп и даже самородок золота.
Наслушавшись об этом музее, я начал собирать свой музей. Он был, конечно, небогатый, но расцветал в моём воображении, как царство удивительных вещей. Разнообразные истории были связаны с каждой вещью – будь то пуговица румынского солдата или засушенный жук-богомол.
Однажды я встретил Черпунова в Ботаническом саду. Он сидел на мокрой от дождя скамейке и ковырял тростью землю. Я снял фуражку и поклонился.
– Пойди сюда! – подозвал меня Черпунов и протянул мне толстую руку. – Садись. Рассказывай. Ты, говорят, собрал маленький музей. Что же у тебя есть?
Я робко перечислил свои незамысловатые ценности. Черпунов усмехнулся.
– Похвально! – сказал он. – Приходи ко мне в воскресенье утром. Посмотришь мой музей. Допускаю, что коль скоро ты этим увлекаешься, то из тебя выйдет географ или путешественник.
– Нет, зачем же, приходи один. Мамы не понимают в географии.
В воскресенье я надел новенький гимназический костюм и пошёл к Черпунову. Он жил на Печёрске, в низеньком флигеле во дворе. Флигель так густо оброс сиренью, что в комнатах было темно.
Была поздняя осень, но сирень ещё не пожелтела. С листьев стекал туман. Внизу на Днепре трубили пароходы. Они уходили зимовать в затоны и прощались с Киевом.
Я поднялся на крыльцо и увидел вделанную в стену медную чашечку с круглой рукояткой от звонка. Я потянул рукоятку. Внутри флигеля пропел колокольчик.
Открыл мне сам Черпунов. На нём была серая тёплая куртка и войлочные туфли.
Чудеса начались тут же, в передней… В овальном зеркале отражался красный от смущения маленький гимназист, пытавшийся расстегнуть озябшими пальцами шинель. Я не сразу понял, что этот гимназист – я сам. Я долго не мог справиться с пуговицами. Я расстёгивал их и смотрел на раму от зеркала.
Это была не рама, а венок из стеклянных бледно окрашенных листьев, цветов и гроздьев винограда.
– Венецианское стекло, – сказал Черпунов, помог мне расстегнуть шинель, снял её и повесил на вешалку. – Посмотри поближе. Можешь даже потрогать.
Я осторожно прикоснулся к стеклянной розе. Стекло было матовое, будто присыпанное пудрой. В полоске света, падавшей из соседней комнаты, оно просвечивало красноватым огнём.
– Совсем как рахат-лукум [9] , – заметил я.
– Глупо, но похоже на правду, – пробормотал Черпунов.
Я покраснел так, что у меня зажгло в глазах. Черпунов похлопал меня по плечу:
– Не обижайся. Это у меня такая поговорка. Ну, пойдём. Выпьешь с нами чаю.
Я начал отказываться, но Черпунов взял меня за локоть и повёл в столовую. Мы вошли в комнату, похожую на сад. Нужно было осторожно отводить листья филодендрона [10] и свисавшие с потолка ветки с красными пахучими шишками, чтобы добраться до своего места за столом. Веерная пальма нависала над белой скатертью. На подоконниках теснились вазоны с розовыми, жёлтыми и белыми цветами.
Я сел за стол, но тотчас вскочил. В столовую быстро вошла, шурша платьем, невысокая молодая женщина с блестящими серыми глазами.
– Вот, Маша, – кивнул на меня Черпунов, – это тот гимназистик, про которого я рассказывал. Сын Георгия Максимовича. Конфузится, конечно.
Женщина протянула мне руку. Зазвенел браслет.
Она налила мне чаю с лимоном и пододвинула вазу с венскими булочками.
– Набирайтесь сил перед лекцией.
После чая Черпунов закурил папиросу. Пепел он стряхивал в раковину, покрытую окаменелой пеной нежнейшего розового цвета. Вторая такая же раковина стояла рядом.
– Это раковина из Новой Гвинеи [11] , – заметил Черпунов.
– Ну вот, – промолвил Черпунов, проводил её глазами, а потом показал мне на портрет на стене. Он изображал бородатого человека с изможденным лицом. – Ты знаешь, кто это? Один из лучших русских людей. Путешественник Миклухо-Маклай. Он был великий учёный и верил в добрую волю людей. Он жил один среди людоедов на Новой Гвинее. Безоружный, умирающий от лихорадки. Но он сумел сделать столько добра дикарям и проявить столько терпения, что, когда за ним пришёл наш корабль «Изумруд», чтобы увезти его в Россию, толпы дикарей плакали на берегу, протягивали к нему руки и кричали: «Маклай, Маклай!» Так вот, запомни: добротой можно добиться всего.
Вот раковина с острова, где жил Маклай, – продолжал Черпунов. – Если ты долго будешь смотреть на неё, то вдруг тебе придёт в голову, что как-то утром солнечный свет упал на эту раковину и так на ней и остался на вечные времена.
Я уставился на раковину. На минуту мне показалось, что я на самом деле уснул и вижу медленный восход солнца над прозрачными массами океанской воды и вспышки розовых лучей.
– Если ты прижмёшь раковину к уху, – говорил где-то далеко Черпунов, – то услышишь гул. Я не могу тебе объяснить, почему это происходит. И никто тебе этого не объяснит. Это тайна. Всё, что человек не может понять, называется тайной. Возьми, послушай, – предложил Черпунов.
Я прижал раковину к уху и услышал сонный шум, будто далеко-далеко набегали на берег равномерные волны.
– Ну что же, – сказал Черпунов, – продолжим нашу беседу, молодой человек. Вон там в углу стоят чёрные ящики. Принеси-ка сюда верхний ящик. Только неси осторожно.
Я взял ящик и поставил его на стол перед Черпуновым. Ящик оказался совсем лёгким.
Черпунов, не торопясь, открыл крышку. Я заглянул через его плечо и невольно вскрикнул. Огромная бабочка, больше, чем лист клёна, лежала в ящике на тёмном шелку и переливалась, как радуга.
– Не так смотришь! – рассердился Черпунов. – Надо вот так!
Он взял меня за макушку и начал поворачивать мою голову то вправо, то влево. Каждый раз бабочка вспыхивала разными цветами – то белым, то золотым, то пурпурным, то синим. Казалось, что крылья её горели чудесным огнём, но никак не сгорали.
– Редчайшая бабочка с острова Борнео [12] ! – с гордостью произнёс Черпунов и закрыл крышку ящика.
Потом Черпунов показал мне звёздный глобус, старые карты, чучела колибри с длинными, как маленькие шила, клювами.
– Ну, на сегодня довольно, – сказал Черпунов. – Ты устал. Можешь приходить ко мне по воскресеньям.
Жара стояла над землёй уже месяц. Взрослые говорили, что эту жару даже видно.
– Как это можно увидеть жару? – спрашивала всех Таня.
Тане было пять лет, и поэтому она каждый день узнавала от взрослых много интересных вещей. Действительно, можно было поверить дяде Глебу, что «сколько ни проживёшь на свете, хоть триста лет, а всего не узнаешь».
– Пойдём наверх, я тебе покажу жару, – сказал Глеб. – Оттуда лучше видно.
Таня вскарабкалась по крутой лестнице на мезонин [13] . Там было светло и жарко от нагретой крыши. Ветки старого клёна упрямо лезли в окна. На мезонине был балкон с резными перилами. Глеб показал Тане с балкона на луга и на дальний лес.
– Видишь жёлтый дым? Как от самовара. И весь воздух дрожит. Это и есть жара. Всё можно увидеть человеческим глазом. И жару, и холод. Что хочешь.
– А холод, когда снег? – спросила Таня.
– Нет. Даже летом можно его увидеть. Вот будут прохладные дни, тогда я тебе покажу, как он выглядит.
– Небо вечером бывает зелёное, как мокрая трава. Холодное небо.
Нил, Лимпопо – реки в Африке.
Средиземное море – море, расположенное между Европой, Азией и Африкой.
Рейн, Темза – реки в Европе.
Мичиган – озеро в Северной Америке.
Мёртвое море – в Азии (Палестине).
Амазонка – река в Южной Америке.
Колибри – птица, размером иногда не больше шмеля; водится главным образом в Южной Америке.
Рахат-лукум – кондитерское изделие, по внешнему виду напоминающее мармелад.
Филодендрон – растение с широкими лапчатыми листьями, растёт в Южной Америке, у нас разводится в комнатах и оранжереях.
Новая Гвинея – остров в Тихом океане, расположенный недалеко от Австралии.
Борнео – один из островов страны Индонезии. Он находится между Тихим и Индийским океанами.
Мезони́н – надстройка над серединой дома. 2 Ветеринар – врач, лечащий животных.
источник
Тема: Константин Георгиевич Паустовский ,,Вода из реки Лимпопо”.
Цели: Выработать привычку, и затем потребность самостоятельно осмысленно выбирать и систематически читать книги. Ввести учащихся в мир детских книг, дать возможность попробовать свои силы в самостоятельном чтении незнакомых книг без вмешательства, но под непосредственным наблюдением учителя. В результате этих уроков учащиеся должны лично убедиться, что читать предложенные учителем книги они могут и, что это занятие хотя и трудное, но интересное. Оно приносит удовлетворение и радость. Также эти уроки накапливают уровень начитанности, т.е. отличают книги от журналов, книги о подвигах и о природе, книги о приключениях и о волшебстве. Эти уроки заставляют ученика расширить свой кругозор, обратить внимание на творчество писателя и продолжить читать их уже самостоятельно. Развивать способности учащихся к работе с разными источниками и разными видами предоставления информации.
энциклопедический, толковый, этимологический, фразеологический, словарь синонимов и антонимов, иностранных слов, физическая карта Африки и России, черный ящик с коллекцией бабочек, выставка книг К.Г.Паустовского, русских классиков, портрет Миклухо-Маклая, К.Г.Паустовского, восточные сладости: рахат-лукум, растение филодендрон, песенка Бармалея.
Константин Георгиевич Паустовский13 SHAPE \* MERGEFORMAT 14151892-1968г.г.
,,Моя писательская жизнь началась с желания все знать, все видеть и путешествовать” К.Г.Паустовский.
2. Тема урока. — Прочитайте запись на доске. — Знаком ли вам этот писатель? — Какие его произведения вы знаете? — Обратите внимание на годы жизни. — В каком веке он жил? (19-20в.) — Я дала ученику секретное задание поработать со словарем. Послушаем его. (Писатель родился в Москве в семье железнодорожника. В родне у него писателей не было. Все свое детство он провел на Украине у дедушки с бабушкой в столице Киеве. Окончив гимназию, он поступил в Киевский университет. Не закончив его, он переезжает в Москву. Кем только не работал этот замечательный человек: и репетитором, и санитаром, и кондуктором трамвая, и рабочим на заводе, но больше всего он любил путешествовать.) — Как вы думаете, каким словарем пользовался ученик? Откуда получил информацию? (энциклопедический словарь) — Прочитайте слова на доске. — Чьи это слова? — Какое отношение это высказывание имеет к рассказу Константина Георгиевича Паустовского ,,Вода из реки Лимпопо”, который вы читали дома? (о путешествиях, об открытиях) Это одна из глав повести Паустовского «Далёкие годы». — Поделитесь впечатлениями о рассказе. — Какой фрагмент вам особенно понравился? Прочитайте. — А все ли было понятно в нем? — Сегодня на уроке сыграем в брейн-ринг и проверим, все ли вы правильно поняли. — У нас 5 команд. Представьтесь. Повторим правила игры. Вопрос задается команде, все вместе обсуждают, отвечает капитан или участник команды, которого назначил капитан, за правильный ответ получают балл, если ответ неверный, то вопрос переходит следующей команде, при этом команда сохраняет право на свой вопрос. — Какой дух должен царить во время игры в команде? (взаимопонимания, дружбы) 3. Игра. 1 раунд.
Вопросы: I. Именно этим были запечатаны бутылки (сургучом). Объясните значение слова сургуч. Если капитан правильно выберет словарь, то по закладке быстро найдет толкование слова. (2 балла) II. Перед вами карта Африки. Какие географические названия, упомянутые в рассказе, вы будете искать на карте? (реки Нил, Лимпопо, город Каир, Средиземное море. 2 балла).
Конкурс капитанов Капитаны подойдите к карте, рассмотрите её и покажите эти географические объекты.
Физкультминутка (Маленькие дети..)
III. Именно на этого литературного героя был похож учитель Черпунов. Вспомните, откуда пришел к нам этот литературный герой, найдите на выставке эту книгу (Черномор, колдун, А.С.Пушкин ,,Руслан и Людмила” 2 балла) IV. Именно в этом городе происходят события, описанные в рассказе. Почему события происходят в этом городе? (Киев, автор провел там детство, рассказ ведется от первого лица) V. Много географических названий упомянуто в рассказе, но нам дорога наша Россия. Вода из какой великой русской реки была в одной из бутылок? Покажите ее на карте России. (Волга, 2 балла) — Подведем итоги. Подсчитайте жетоны. 2 раунд. I. Именно так назывался дом, в котором жил учитель Черпунов и куда пришел гимназист (флигель) — Какое интересное слово флигель. Наверное, читая рассказ, вы разобрались в значении этого слова. Очень интересно узнать историю происхождения этого слова. Если вы найдете нужный словарь и откроете его по закладке, то сможете узнать, откуда произошло слово. (этимологический словарь) II Черный ящик. В нем находится то , что находилось в домашней коллекции учителя, а в толковом словаре Ожегова сказано так: ,,Систематизированное собрание каких-нибудь предметов”. Что находится в черном ящике? III Если вы помните, то зеркало в прихожей учителя было вставлено в необычную раму из стеклянных листьев и роз. Каждая роза была, будто присыпана сахарной пудрой. Если вы были внимательны, то ответите на этот вопрос. Именно на это кондитерское изделие была похожа, присыпанная пудрой роза. (рахат-лукум) — А кто из вас пробовал рахат-лукум? Я сейчас вас угощу, и вы представите, что ему напоминала роза. (угощение) IV Об это человеке учитель Черпунов сказал так: ,,Он был великий ученый, жил один среди людоедов на Новой Гвинее, безоружный, умирающий от лихорадки, но он сделал столько добра дикарям, что они вспоминали его долго”. Кто этот человек? (Миклухо-Маклай) V Именно такой урок хотел донести до своего ученика учитель Черпунов, рассказывая о Миклухо-Маклае? Найдите ответ в тексте. (добротой можно добиться всего, если нет ответа, через 30 секунд найти ответ в книге) Согласны ли вы с ним? Обоснуйте.
Блиц. — Предлагаю командам блиц-игру, отвечать нужно сразу без раздумий. Посоветуйтесь, кто от команды будет играть. Колибри – это(маленькая птица) Амазонка – это (река в Южной Америке) Филодендрон – это (растение) Показать. Новая Гвинея – это (остров в Тихом океане, недалеко от Австралии) Мичиган – это (озеро в Северной Америке) — Где вы узнали, что означают эти слова? (сноски – носитель информации) — А кто помнит, чем закончился рассказ? (приглашением) — Было ли мальчику интересно в гостях у учителя? — Как вы думаете, придет ли он ещё? Итог урока. — Понравилась ли вам игра? — Какие уроки вы извлекли? (нужно внимательно читать, пользоваться разными источниками информации) — Какими источниками мы пользовались? (карта, словари, сноски) — Вы играли с интересом, рассказ увлек вас, у этого автора есть много других произведений, которые вы можете рассмотреть на выставке книг.
36004-1-Urok_vn.cht_ Размер файла: 49 kB Загрузок: 0
источник
ВАШЕ МНЕНИЕ (0)
Написать
Название
Вода из реки Лимпопо
Автор
Константин Георгиевич Паустовский
Издатель
неизвестен
Жанр
child_prose
Город
неизвестен
Год
неизвестен
ISBN
нет данных
Скачать книгу
Поделиться
Константин Георгиевич Паустовский
На столе в классе стояли залитые сургучом бутылки с желтоватой водой. На каждой бутылке была наклейка. На наклейках кривым старческим почерком было написано: «Вода из Нила», «Вода из реки Лимпопо» [1] , «Вода из Средиземного моря» [2] .
Бутылок было много. В них была вода из Волги, Рейна, Темзы [3] , озера Мичиган [4] , Мёртвого моря [5] и Амазонки [6] . Но сколько мы ни разглядывали эту воду, во всех бутылках она была одинаково жёлтая и скучная на вид.
Мы приставали к учителю географии Черпунову, чтобы он разрешил нам попробовать воду из Мёртвого моря. Нам хотелось узнать, действительно ли она такая солёная. Но пробовать воду Черпунов не позволял.
Низенький, с длинной, почти до колен, серой бородой и узкими глазами, Черпунов напоминал колдуна. Недаром и прозвище у него было Черномор.
Черпунов всегда притаскивал на уроки всякие редкости. Больше всего он любил приносить бутылки с водой. Он рассказывал, как сам набирал нильскую воду около Каира [7] .
– Смотрите, – он взбалтывал бутылку, – сколько в ней ила. Нильский ил богаче алмазов. На нём расцвела культура Египта… Марковский, объясни классу, что такое культура.
Марковский вставал и говорил, что культура – это выращивание хлебных злаков, изюма и риса.
– Глупо, но похоже на правду! – замечал Черпунов и начинал показывать нам разные бутылки.
Он очень гордился водой из реки Лимпопо. Её прислал Черпунову в подарок бывший его ученик.
Чтобы мы лучше запоминали всякие географические вещи, Черпунов придумал наглядный способ. Так, он рисовал на классной доске большую букву А. В правом углу он вписывал в эту букву второе А, поменьше, в него – третье, а в третье – четвёртое. Потом он говорил:
– Запомните: это – Азия, в Азии – Аравия, в Аравии – город Аден, а в Адене сидит англичанин.
Мы запоминали это сразу и на всю жизнь.
Старшеклассники рассказывали, что на квартире у Черпунова устроен небольшой географический музей, но старик к себе никого не пускает. Там были будто бы чучела колибри [8] , коллекция бабочек, телескоп и даже самородок золота.
Наслушавшись об этом музее, я начал собирать свой музей. Он был, конечно, небогатый, но расцветал в моём воображении, как царство удивительных вещей. Разнообразные истории были связаны с каждой вещью – будь то пуговица румынского солдата или засушенный жук-богомол.
Однажды я встретил Черпунова в Ботаническом саду. Он сидел на мокрой от дождя скамейке и ковырял тростью землю. Я снял фуражку и поклонился.
– Пойди сюда! – подозвал меня Черпунов и протянул мне толстую руку. – Садись. Рассказывай. Ты, говорят, собрал маленький музей. Что же у тебя есть?
Я робко перечислил свои незамысловатые ценности. Черпунов усмехнулся.
– Похвально! – сказал он. – Приходи ко мне в воскресенье утром. Посмотришь мой музей. Допускаю, что коль скоро ты этим увлекаешься, то из тебя выйдет географ или путешественник.
– Нет, зачем же, приходи один. Мамы не понимают в географии.
В воскресенье я надел новенький гимназический костюм и пошёл к Черпунову. Он жил на Печёрске, в низеньком флигеле во дворе. Флигель так густо оброс сиренью, что в комнатах было темно.
Была поздняя осень, но сирень ещё не пожелтела. С листьев стекал туман. Внизу на Днепре трубили пароходы. Они уходили зимовать в затоны и прощались с Киевом.
Я поднялся на крыльцо и увидел вделанную в стену медную чашечку с круглой рукояткой от звонка. Я потянул рукоятку. Внутри флигеля пропел колокольчик.
Открыл мне сам Черпунов. На нём была серая тёплая куртка и войлочные туфли.
Чудеса начались тут же, в передней… В овальном зеркале отражался красный от смущения маленький гимназист, пытавшийся расстегнуть озябшими пальцами шинель. Я не сразу понял, что этот гимназист – я сам. Я долго не мог справиться с пуговицами. Я расстёгивал их и смотрел на раму от зеркала.
Это была не рама, а венок из стеклянных бледно окрашенных листьев, цветов и гроздьев винограда.
– Венецианское стекло, – сказал Черпунов, помог мне расстегнуть шинель, снял её и повесил на вешалку. – Посмотри поближе. Можешь даже потрогать.
Я осторожно прикоснулся к стеклянной розе. Стекло было матовое, будто присыпанное пудрой. В полоске света, падавшей из соседней комнаты, оно просвечивало красноватым огнём.
– Совсем как рахат-лукум [9] , – заметил я.
– Глупо, но похоже на правду, – пробормотал Черпунов.
Я покраснел так, что у меня зажгло в глазах. Черпунов похлопал меня по плечу:
– Не обижайся. Это у меня такая поговорка. Ну, пойдём. Выпьешь с нами чаю.
Я начал отказываться, но Черпунов взял меня за локоть и повёл в столовую. Мы вошли в комнату, похожую на сад. Нужно было осторожно отводить листья филодендрона [10] и свисавшие с потолка ветки с красными пахучими шишками, чтобы добраться до своего места за столом. Веерная пальма нависала над белой скатертью. На подоконниках теснились вазоны с розовыми, жёлтыми и белыми цветами.
Я сел за стол, но тотчас вскочил. В столовую быстро вошла, шурша платьем, невысокая молодая женщина с блестящими серыми глазами.
– Вот, Маша, – кивнул на меня Черпунов, – это тот гимназистик, про которого я рассказывал. Сын Георгия Максимовича. Конфузится, конечно.
Женщина протянула мне руку. Зазвенел браслет.
Она налила мне чаю с лимоном и пододвинула вазу с венскими булочками.
– Набирайтесь сил перед лекцией.
После чая Черпунов закурил папиросу. Пепел он стряхивал в раковину, покрытую окаменелой пеной нежнейшего розового цвета. Вторая такая же раковина стояла рядом.
– Это раковина из Новой Гвинеи [11] , – заметил Черпунов.
– Ну вот, – промолвил Черпунов, проводил её глазами, а потом показал мне на портрет на стене. Он изображал бородатого человека с изможденным лицом. – Ты знаешь, кто это? Один из лучших русских людей. Путешественник Миклухо-Маклай. Он был великий учёный и верил в добрую волю людей. Он жил один среди людоедов на Новой Гвинее. Безоружный, умирающий от лихорадки. Но он сумел сделать столько добра дикарям и проявить столько терпения, что, когда за ним пришёл наш корабль «Изумруд», чтобы увезти его в Россию, толпы дикарей плакали на берегу, протягивали к нему руки и кричали: «Маклай, Маклай!» Так вот, запомни: добротой можно добиться всего.
Вот раковина с острова, где жил Маклай, – продолжал Черпунов. – Если ты долго будешь смотреть на неё, то вдруг тебе придёт в голову, что как-то утром солнечный свет упал на эту раковину и так на ней и остался на вечные времена.
Я уставился на раковину. На минуту мне показалось, что я на самом деле уснул и вижу медленный восход солнца над прозрачными массами океанской воды и вспышки розовых лучей.
– Если ты прижмёшь раковину к уху, – говорил где-то далеко Черпунов, – то услышишь гул. Я не могу тебе объяснить, почему это происходит. И никто тебе этого не объяснит. Это тайна. Всё, что человек не может понять, называется тайной. Возьми, послушай, – предложил Черпунов.
Я прижал раковину к уху и услышал сонный шум, будто далеко-далеко набегали на берег равномерные волны.
– Ну что же, – сказал Черпунов, – продолжим нашу беседу, молодой человек. Вон там в углу стоят чёрные ящики. Принеси-ка сюда верхний ящик. Только неси осторожно.
Я взял ящик и поставил его на стол перед Черпуновым. Ящик оказался совсем лёгким.
Черпунов, не торопясь, открыл крышку. Я заглянул через его плечо и невольно вскрикнул. Огромная бабочка, больше, чем лист клёна, лежала в ящике на тёмном шелку и переливалась, как радуга.
– Не так смотришь! – рассердился Черпунов. – Надо вот так!
Он взял меня за макушку и начал поворачивать мою голову то вправо, то влево. Каждый раз бабочка вспыхивала разными цветами – то белым, то золотым, то пурпурным, то синим. Казалось, что крылья её горели чудесным огнём, но никак не сгорали.
– Редчайшая бабочка с острова Борнео [12] ! – с гордостью произнёс Черпунов и закрыл крышку ящика.
Потом Черпунов показал мне звёздный глобус, старые карты, чучела колибри с длинными, как маленькие шила, клювами.
– Ну, на сегодня довольно, – сказал Черпунов. – Ты устал. Можешь приходить ко мне по воскресеньям.
Жара стояла над землёй уже месяц. Взрослые говорили, что эту жару даже видно.
– Как это можно увидеть жару? – спрашивала всех Таня.
Тане было пять лет, и поэтому она каждый день узнавала от взрослых много интересных вещей. Действительно, можно было поверить дяде Глебу, что «сколько ни проживёшь на свете, хоть триста лет, а всего не узнаешь».
– Пойдём наверх, я тебе покажу жару, – сказал Глеб. – Оттуда лучше видно.
Таня вскарабкалась по крутой лестнице на мезонин [13] . Там было светло и жарко от нагретой крыши. Ветки старого клёна упрямо лезли в окна. На мезонине был балкон с резными перилами. Глеб показал Тане с балкона на луга и на дальний лес.
– Видишь жёлтый дым? Как от самовара. И весь воздух дрожит. Это и есть жара. Всё можно увидеть человеческим глазом. И жару, и холод. Что хочешь.
– А холод, когда снег? – спросила Таня.
– Нет. Даже летом можно его увидеть. Вот будут прохладные дни, тогда я тебе покажу, как он выглядит.
– Небо вечером бывает зелёное, как мокрая трава. Холодное небо.
Нил, Лимпопо – реки в Африке.
Средиземное море – море, расположенное между Европой, Азией и Африкой.
Рейн, Темза – реки в Европе.
Мичиган – озеро в Северной Америке.
Мёртвое море – в Азии (Палестине).
Амазонка – река в Южной Америке.
Колибри – птица, размером иногда не больше шмеля; водится главным образом в Южной Америке.
Рахат-лукум – кондитерское изделие, по внешнему виду напоминающее мармелад.
Филодендрон – растение с широкими лапчатыми листьями, растёт в Южной Америке, у нас разводится в комнатах и оранжереях.
Новая Гвинея – остров в Тихом океане, расположенный недалеко от Австралии.
Борнео – один из островов страны Индонезии. Он находится между Тихим и Индийским океанами.
Мезони́н – надстройка над серединой дома. 2 Ветеринар – врач, лечащий животных.
источник
«Черпунов всегда притаскивал на уроки всякие редкости. Больше всего он любил приносить бутылки с водой. Он рассказывал, как сам набирал нильскую воду около Каира…»
Константин Георгиевич Паустовский
Константин Георгиевич Паустовский
На столе в классе стояли залитые сургучом бутылки с желтоватой водой. На каждой бутылке была наклейка. На наклейках кривым старческим почерком было написано: «Вода из Нила», «Вода из реки Лимпопо» [1] , «Вода из Средиземного моря» [2] .
Бутылок было много. В них была вода из Волги, Рейна, Темзы [3] , озера Мичиган [4] , Мёртвого моря [5] и Амазонки [6] . Но сколько мы ни разглядывали эту воду, во всех бутылках она была одинаково жёлтая и скучная на вид.
Мы приставали к учителю географии Черпунову, чтобы он разрешил нам попробовать воду из Мёртвого моря. Нам хотелось узнать, действительно ли она такая солёная. Но пробовать воду Черпунов не позволял.
Низенький, с длинной, почти до колен, серой бородой и узкими глазами, Черпунов напоминал колдуна. Недаром и прозвище у него было Черномор.
Черпунов всегда притаскивал на уроки всякие редкости. Больше всего он любил приносить бутылки с водой. Он рассказывал, как сам набирал нильскую воду около Каира [7] .
– Смотрите, – он взбалтывал бутылку, – сколько в ней ила. Нильский ил богаче алмазов. На нём расцвела культура Египта… Марковский, объясни классу, что такое культура.
Марковский вставал и говорил, что культура – это выращивание хлебных злаков, изюма и риса.
– Глупо, но похоже на правду! – замечал Черпунов и начинал показывать нам разные бутылки.
Он очень гордился водой из реки Лимпопо. Её прислал Черпунову в подарок бывший его ученик.
Чтобы мы лучше запоминали всякие географические вещи, Черпунов придумал наглядный способ. Так, он рисовал на классной доске большую букву А. В правом углу он вписывал в эту букву второе А, поменьше, в него – третье, а в третье – четвёртое. Потом он говорил:
– Запомните: это – Азия, в Азии – Аравия, в Аравии – город Аден, а в Адене сидит англичанин.
Мы запоминали это сразу и на всю жизнь.
Старшеклассники рассказывали, что на квартире у Черпунова устроен небольшой географический музей, но старик к себе никого не пускает. Там были будто бы чучела колибри [8] , коллекция бабочек, телескоп и даже самородок золота.
Наслушавшись об этом музее, я начал собирать свой музей. Он был, конечно, небогатый, но расцветал в моём воображении, как царство удивительных вещей. Разнообразные истории были связаны с каждой вещью – будь то пуговица румынского солдата или засушенный жук-богомол.
Однажды я встретил Черпунова в Ботаническом саду. Он сидел на мокрой от дождя скамейке и ковырял тростью землю. Я снял фуражку и поклонился.
– Пойди сюда! – подозвал меня Черпунов и протянул мне толстую руку. – Садись. Рассказывай. Ты, говорят, собрал маленький музей. Что же у тебя есть?
Я робко перечислил свои незамысловатые ценности. Черпунов усмехнулся.
– Похвально! – сказал он. – Приходи ко мне в воскресенье утром. Посмотришь мой музей. Допускаю, что коль скоро ты этим увлекаешься, то из тебя выйдет географ или путешественник.
– Нет, зачем же, приходи один. Мамы не понимают в географии.
В воскресенье я надел новенький гимназический костюм и пошёл к Черпунову. Он жил на Печёрске, в низеньком флигеле во дворе. Флигель так густо оброс сиренью, что в комнатах было темно.
Была поздняя осень, но сирень ещё не пожелтела. С листьев стекал туман. Внизу на Днепре трубили пароходы. Они уходили зимовать в затоны и прощались с Киевом.
Я поднялся на крыльцо и увидел вделанную в стену медную чашечку с круглой рукояткой от звонка. Я потянул рукоятку. Внутри флигеля пропел колокольчик.
Открыл мне сам Черпунов. На нём была серая тёплая куртка и войлочные туфли.
Чудеса начались тут же, в передней… В овальном зеркале отражался красный от смущения маленький гимназист, пытавшийся расстегнуть озябшими пальцами шинель. Я не сразу понял, что этот гимназист – я сам. Я долго не мог справиться с пуговицами. Я расстёгивал их и смотрел на раму от зеркала.
Это была не рама, а венок из стеклянных бледно окрашенных листьев, цветов и гроздьев винограда.
– Венецианское стекло, – сказал Черпунов, помог мне расстегнуть шинель, снял её и повесил на вешалку. – Посмотри поближе. Можешь даже потрогать.
Я осторожно прикоснулся к стеклянной розе. Стекло было матовое, будто присыпанное пудрой. В полоске света, падавшей из соседней комнаты, оно просвечивало красноватым огнём.
– Совсем как рахат-лукум [9] , – заметил я.
– Глупо, но похоже на правду, – пробормотал Черпунов.
Я покраснел так, что у меня зажгло в глазах. Черпунов похлопал меня по плечу:
– Не обижайся. Это у меня такая поговорка. Ну, пойдём. Выпьешь с нами чаю.
Я начал отказываться, но Черпунов взял меня за локоть и повёл в столовую. Мы вошли в комнату, похожую на сад. Нужно было осторожно отводить листья филодендрона [10] и свисавшие с потолка ветки с красными пахучими шишками, чтобы добраться до своего места за столом. Веерная пальма нависала над белой скатертью. На подоконниках теснились вазоны с розовыми, жёлтыми и белыми цветами.
Я сел за стол, но тотчас вскочил. В столовую быстро вошла, шурша платьем, невысокая молодая женщина с блестящими серыми глазами.
– Вот, Маша, – кивнул на меня Черпунов, – это тот гимназистик, про которого я рассказывал. Сын Георгия Максимовича. Конфузится, конечно.
Женщина протянула мне руку. Зазвенел браслет.
Она налила мне чаю с лимоном и пододвинула вазу с венскими булочками.
– Набирайтесь сил перед лекцией.
После чая Черпунов закурил папиросу. Пепел он стряхивал в раковину, покрытую окаменелой пеной нежнейшего розового цвета. Вторая такая же раковина стояла рядом.
– Это раковина из Новой Гвинеи [11] , – заметил Черпунов.
– Ну вот, – промолвил Черпунов, проводил её глазами, а потом показал мне на портрет на стене. Он изображал бородатого человека с изможденным лицом. – Ты знаешь, кто это? Один из лучших русских людей. Путешественник Миклухо-Маклай. Он был великий учёный и верил в добрую волю людей. Он жил один среди людоедов на Новой Гвинее. Безоружный, умирающий от лихорадки. Но он сумел сделать столько добра дикарям и проявить столько терпения, что, когда за ним пришёл наш корабль «Изумруд», чтобы увезти его в Россию, толпы дикарей плакали на берегу, протягивали к нему руки и кричали: «Маклай, Маклай!» Так вот, запомни: добротой можно добиться всего.
Вот раковина с острова, где жил Маклай, – продолжал Черпунов. – Если ты долго будешь смотреть на неё, то вдруг тебе придёт в голову, что как-то утром солнечный свет упал на эту раковину и так на ней и остался на вечные времена.
Я уставился на раковину. На минуту мне показалось, что я на самом деле уснул и вижу медленный восход солнца над прозрачными массами океанской воды и вспышки розовых лучей.
– Если ты прижмёшь раковину к уху, – говорил где-то далеко Черпунов, – то услышишь гул. Я не могу тебе объяснить, почему это происходит. И никто тебе этого не объяснит. Это тайна. Всё, что человек не может понять, называется тайной. Возьми, послушай, – предложил Черпунов.
Я прижал раковину к уху и услышал сонный шум, будто далеко-далеко набегали на берег равномерные волны.
– Ну что же, – сказал Черпунов, – продолжим нашу беседу, молодой человек. Вон там в углу стоят чёрные ящики. Принеси-ка сюда верхний ящик. Только неси осторожно.
Я взял ящик и поставил его на стол перед Черпуновым. Ящик оказался совсем лёгким.
Черпунов, не торопясь, открыл крышку. Я заглянул через его плечо и невольно вскрикнул. Огромная бабочка, больше, чем лист клёна, лежала в ящике на тёмном шелку и переливалась, как радуга.
36004-1-Urok_vn.cht_