Техника как предмет философского анализа кратко

. Первые рассуждения о технике еще в античности. Техника там – рукотворная реальность. В новое время осознали специфичность техники, как новой природы, мастерской – на фоне старой природы – кладовой.

Философия техники сложилась во второй половине XIX в., потому что множились технические науки, и бурно шел научно технический прогресс.

С 1960 годов техника – объект системного философского исследования (в связи с научно-технической революцией).

Проблемное поле: в чем сущность техники, каков ее статус в человеческой деятельности и культуре, что такое технический прогресс, в чем технические угрозы природе, как управляется техническое развитие, какова специфика технических наук и их логики.

Техника – исторически развившаяся совокупность искусственных средств (орудий, устройств, навыков) для преобразования природы с целью удовлетворения человеческих потребностей. Базовые характеристики: искусственность и инструментальность.

Техника занимает промежуточное положение между человеком и природой: поэтому ее объясняют либо как развитие природных форм, либо как развитие человеческих органов.

В технике выделяют объективное (орудия, машины, системы, коммуникации) и субъективное (знания, навыки, технологии). Технику в целом делят на производственную, военную, транспорт и связь, научную, образовательную, медицинскую, культурно-бытовую, управленческую.

Технический прогресс таков: ручные орудия – машины – автоматы. И таков: неолитическая революция – промышленная революция (XVIII в.) – научно-техническая революция (с середины XX в.). Причем понятие «технический прогресс» более емкое, чем «научно-технический прогресс», и охватывает чуть ли не всю историю человечества.

В современной философии 2 концепции: техницизм или технократизм (где наука и техника ‑ двигатели социального прогресса, способные решить все проблемы) и антитехницизм (где техника ‑ угроза социальному и культурному прогрессу, превращающая человека в безмозглый винтик Мегамашины).

Еще сравнительно недавно — всего полвека назад наука функционировала как бы с процессами, которые развивались в сфере производства, не затрагивая общественные основы жизнедеятельности людей. Несмотря на отдельные блестящие достижения естествознания, научные исследования в глазах многих оставались занятием важности которого можно было отдавать должное, но которое нельзя было в широких масштабах включать в сферу деловых интересов. Соответственно и деятельность ученых продолжала восприниматься традиционно — лишь как непонятный широким кругам труд одиночек, занятых созерцанием явлений природы. Положение изменилось после того, как в Лос-Аламо было взорвано первое ядерное устройство. Стало очевидным, что даже самые абстрактные разделы науки имеют тесную связь с социально-экономической жизнью, с политикой.

Однако невиданное ранее непосредственное влияние науки на дела людей обнаруживается, разумеется, не только в том, что от военного применения ее открытым оказался вопрос жизни или смерти человечества; голос ее слышен общественности не только через атомные взрывы. Непосредственно характер этого влияния дает о себе знать в сфере созидания, в повседневной жизни населения. Какие это будет иметь последствия для самого человека и общества, в котором мы живем, и какие реальные, не требующие отлагательства социальные и человеческие проблемы возникают в связи с этим сегодня. Если попытаться коротко ответить на поставленные вопросы и определить тем самым главную социальную проблему, то ответ может звучать так: чем выше уровень технологии производства и всей человеческой деятельности, тем выше должна быть степень развития общества, самого человека в их взаимодействии с природой.

Подобный вывод был сделан давно: выявлена глубокая взаимосвязь развития науки и техники и социальных преобразований, а также развития человека, его культуры включая отношение к природе. Что же нового вносит новый тип развития науки и техники?

Он до предела обостряет возникшие здесь проблемы, требуя именно высокого соприкосновения: новой технологии с обществом, человеком, природой, причем это становится уже не только жизненной необходимостью, но и непременным условием как эффективного применения этой технологии, так и самого существования общества, человека, природы. Эта проблема имеет широкое значение в современных условиях так как от того, как она решается, зависит построение стратегии научно-технического прогресса как силы, которая может либо угрожать, либо способствовать развитию человека и цивилизации. И здесь на пути осознания гуманистической направленности науки оказываются идолы технократизма.

Есть определенная логика в том, какие именно принципы выдвигаются в данный момент на передний план , что им противостоит реально, а что в качестве мнимой альтернативы. Логика эта определяется объективными и субъективными факторами общественного развития в их связи с прогрессом и технологией.

Сложившуюся ситуацию коротко можно охарактеризовать следующим образом. Предельная напряженность мысли человеческой, сконцентрированная в современной науке, как бы пришла в соприкосновение со своим «антимиром» — с извращающей силой антигуманных общественных отношений, с отчужденной от подлинной науки сферой ложного сознания, стремящегося быть массовым и казалось бы, результат может быть только один — общественный взрыв. Но он не происходит, или во всяком случае, выражается хотя и в достаточно резких, но ограниченных формах. Дело обстоит так, во-первых потому, что специализация науки зашла слишком далеко, чтобы любое соприкосновение со сферой отчужденного массового сознания могло затронуть глубинные, так сказать сущностные силы науки; во-вторых, потому, что появились тенденции несущие «успокаивающий эффект» и среди них не последнюю (если не первую) роль играют те материальные блага , которые оказались непосредственным образом связаны с успехами науки и техники и ощутимо повлияли на рост общественного массового потребления.

источник

Предмет философии техники

С формированием таких понятий как артефакт, техника, машина, двигатель, технология, системы «человек-машина» и «наука-техника» возникли основные элементы философии техники. Для философии техники вскоре выявилась центральная проблема — в какой мере и каким образом техника содействует достижению целей человека и как эта техника влияет на общество, его динамику и структуру, культуру, политику, образ жизни людей, гуманизацию общественных отношений. Начинает формироваться предмет философии техники. Классические фундаментальные проблемы философии в применении к анализу техники потребовали своей конкретизации. Так, основной вопрос философии — вопрос об отношении сознания к материи выступает в форме вопроса об отношении сознания к материальным объектам модулирующим деятельность сознания. Диалектика субъектно-объектных отношений проявляется в форме диалектики взаимоотношений человека и технических устройств различной степени сложности. В предмет философии техники включились вопросы создания искусственного интеллекта,его отношение к естественному интеллекту, закономерности развития техники, специфика технического знания и технических наук, проблемы детерминации развития техники и перспектив этого развития. Но главные проблемы сегодняшней философии техники связаны с бурным развитием и внедрением во все сферы жизни компьютерной техники, разрешением противоречий современной техногенной цивилизации, социальными следствиями современного научно-технического прогресса, переходом человечества к постиндустриальной цивилизации, техническим образованием и воспитанием. В целом предметная область философии техники неоднородна. В ее содержание входит философия, технология, социальные , экологические и политические проблемы. Философия техники как бы аккумулирует энергию многих областей человеческого знания и деятельности, направленных на познание техники. Синтетическая роль философии техники чрезвычайно важна поскольку в исследовании техники возникла определенная диспропорция. На одном полюсе сосредоточены исследования сугубо научно-технического порядка в которых участвуют представители технических, естественных наук и инженеры . На другом — проблемы личности, нравственности, творчества, проводимых гуманитариями. Между этими полюсами находятся проблемы социальной структуры общества, научно-технической политики, социальных следствий научно-технического прогресса, развития материальной и духовной культуры. Философия техники призвана дать философский синтез всех этих трех групп проблем.

Конечно, процесс становления философии техники продолжается. Однако эта область философских исследований ныне уже обладает всеми параметрами научной дисциплины: сформулированы и реализуются различные исследовательские программы, существует довольно значительный массив статьей и книг, созданы обзоры и указатели по философии техники и выпущены в свет даже учебники по философии науки и техники, наконец, выделились наиболее фундаментальные проблемы. Вместе с тем остаются трудности философского исследования техники, связанные с тем, что эти исследования далеко выходят за рамки изучения методологических проблем технического знания и технических наук и с тем, что они должны включать в себя громадный комплекс разнообразных проблем. что придает исследованию техники междисциплинарный характер.

Несмотря на такой характер философия техники является философской дисциплиной. «Философия техники, — пишет Ф. Рапп, — безусловно новая форма философии, но она все же форма философии» ( 3,31). Она разрабатывает методологические подходы к анализу техники исходя из общих принципов философии. Специфика философского исследования заключается в том, что объективный мир в этом исследовании рассматривается не сам по себе, как в физике, химии, биологии, а мир в его отношении к человеку, обществу. » Изучение обратного воздействия технического прогресса на общество, культуру, индивида, — пишет Г. М. Тавризян, — мировозренческий подход к комплексу проблем, которые ставит перед обществом развитие техники, стало неотъемлемой частью современного философского знания » (4, 3). Важным для философии техники является и формирование тех идеалов, которыми руководствуются люди в своей технической деятельности и общество в технической политике. Философия техники стремится выйти за пределы чисто философских рассуждений и дать практическое решение актуальных вопросов — что такое техника, какова роль человека в развитии и функционировании техники, сущность технической деятельности, соотношение техники с культурой, взаимосвязь техники с политикой, дает критику технократизма, рассматривает группу этических проблем ( в том числе проблемы ответственности инженеров), взаимосвязь науки и техники, научной и технической деятельности и знания.

источник

Феномен техники как объект социально-философского исследования.

Техника – совокупность мат средств практической деятельности, которые создаются человеком для осуществления процессов пр-ва или обслуживания непроизводственных потребностей ч-ка.(машины, инструменты, строения, тр с-ва, и т.п.). изобретая и изготовляя тех приспособления, ч-к целенаправленно в соответствии со своими потребностями, интересами видоизменяет природу. Техника – новый искусственный мир, кот. имеет свои законы развития. Их содержание определяется главным предназначением техники – служить для достижения цели с мин затратами.(з-н симметрии, з-н кореляции параметров ТО и тп) Совокупность проблем, касающихся обсуждения места и роли техники в чел обществе, составляет предмет интенсивно развивающейся т.н. философией техники. В её разработку внесли серьёзный вклад Д. Белл, Н. Бердяев, Маркс и др. мыслители. Внимание учёных к исследованию феномена техники обусловливается тем, что она «превратилась» в часть бытия человека (Хайдеггер). Большая часть человеческих знаний о мире заключена в технической деятельности. Техника предстаёт – как совокупность действий знающего человека, направленных на господство над природой, цель их – придать жизни человека такой облик, который позволил бы ему снять с себя бремя нужды и обрести ему форму окружающей среды (Ясперс). Современная техника не измеримо расширяет социальное пространство свободы человеческих действий. Многие представители Ф. Техники убеждены, что безграничное развитие производительных сил – подлинное благо человечества и условие возрастания его свободы, фундамент счастливого будущего. Для других техника – угроза дегуманизации общества и демон уничтожения цивилизации. Техника является системой действий, по средством которых человек стремится достичь осуществление внеприродной программы, т.е. осуществление самого себя.

Техника как объект социально-философского исследования.

В античности считалось, что техника имитирует природу и действует аналогично естественным процессам. Но при этом техника является продуктом человеческого мышления. Уже Платон ясно говорит о том, что искусство (из контекста просматривается понятие «техника») возникает там, где мы нуждаемся, ибо природа нас не удовлетворяет. Сам факт неудовлетворенности следует рассматривать как проявление человеческого духа, а он, как позже скажет Гегель, есть способность человека возвыситься над природой. Аристотель понимал это так, что искусство (читаем «техника») есть некий причастный истинному суждению склад души, предполагающий творчество. Вместе с тем, Платон указывает на наличие практического интереса, который стимулирует технику: «. не для того ли вообще и существует искусство, чтобы отыскивать и изобретать, что кому пригодно?», — вопрошает он. Эту же мысль высказывает и Аристотель: «Всякий, кто творит, творит ради чего-то, и творчество, . это не безотносительная цель, но чья-то цель и относительная».

В средневековье под техникой полагалось ремесло, практическое мастерство строителя, изобретателя.

В эпоху Возрождения утверждается идея техники как продолжения природы. То, что может быть сконструировано – это границы возможностей самой природы.

В 20-ом веке взгляды на сущность техники обретают нравственную окраску. С одной стороны, здесь утверждается идея, согласно которой техника дает власть над низшим уровнем существования. С другой стороны, осознание глобальных проблем современности, вызванных во многом культом науки и техники, привело к призывам о создании глобальной научной и технической политики. Русский религиозный философ-мыслитель Н.А. Бердяев (1874-1948) утверждал, что техника положила конец Ренессансному периоду европейской истории и тем самым вызвала кризис гуманизма. С машины начинается переворот во всех сферах жизни. В его основе лежит переход от органического типа человека к механическому, машинному типу и складу всей жизни общества. Органический тип, считал Н.А. Бердяев, строился на нераздельном единстве человека и природы, материи и духа и предполагал целостность как базовую характеристику. Машина радикально изменила отношение между человеком и природой, ибо она встала между ними и тем самим «разорвала» их связь, разобщила их.

В конечном итоге, в 20-ом веке четко обозначились две концепции философии техники: инженерная и гуманитарная.

Инженерная философия техники,прежде всего, исходит из того, что в орудиях труда человек систематически воспроизводит самого себя. Техника – это своеобразное продолжение органов человека, это как бы их выход за свои естественные границы. Соответственно, главной задачей человека является размышление над тем, как заставить технику взять на себя все больше функций выполняемых людьми.

Гуманитарная философия техникиориентирует человека не только на совершенствование техники, но и на необходимость предвидения и предупреждения тех скрытых, неявных негативных эффектов гуманитарного плана, которые неизбежно несет с собой технический прогресс.

Возникновение техники и ее объективная роль в развитии цивилизации таковы, что они делают возможными многообразные перемены; техника-стержень прогресса, его «вечный двигатель»; она — надежда и опора цивилизации, Боязнь утратить нужный темп движения, остановиться и, следовательно, погибнуть, порождает философию техники, в которой цивилизация критически осознает себя. Научно-технический способ мышления, таким образом, становится способом самопознания.

источник

100 р бонус за первый заказ

Техника – это целостное социо-культурное образование, включающее все многообразие видов технической деятельности (начиная с инженерно-проектной деятельности и заканчивая результатами ее эксплуатации), а также совокупность всех разнообразных результатов технической деятельности, как предметно-орудийных, так и многообразных видов научно-технического знания, технических умений и навыков.

Существует ряд принципов анализа техники:

1. Деятельностный принцип: техника рассматривается, прежде всего, как специфический своеобразный вид деятельности, а не только как совокупность технических объектов.

2. Системный принцип: ориентирует на различение, анализ различных видов деятельности, предполагает анализ техники как культурной, институциализированной деятельности.

3. Принцип противоречий: ориентирует внимание на анализ противоположных элементов, сторон, с тем, чтобы выявить обусловленное взаимодействие этих объектов. По отношению к технической деятельности технический объект выступает как цель.

4. Исторический принцип: ориентирует на рассмотрение технической деятельности с точки зрения её возникновения, формирования различных видов деятельности, взаимодействия ее с другими видами социальной деятельности, позволяет выделить тенденции развития технической деятельности и место её в культуре.

Деятельностный принцип: это основополагающий методологический принцип анализа техники. Его суть: техника рассматривается при всей сложности этого явления, прежде всего как специфический вид деятельности, а не только как совокупность определённых объектов (машин и т.д.). Исходным пунктом для анализа техники становится не субстанциальная (артефакты), а деятельностная сторона (способы, методы) техники.

Акцент на деятельностный характер техники задаёт последующий ее анализ:

1. Любой вид деятельности имеет цель, смысл. Для технической деятельности цель – усиление потенции человека, в замещении функций человека с целью повышения эффективности. Это средство наиболее эффективного достижения социальных потребностей.

2. Каждый вид деятельности связан с использованием определенных средств, предметов; норм стандартов технической деятельности.

3. Любой вид технической деятельности может быть проанализирован с точки зрения структуры.

4. Деятельностный подход к технике предполагает её анализ как культурной социально-исторической деятельности (институцианализирование деятельности).

Сущность техники как социо-культурного явления: Техника – это совокупность (система, комплекс) многообразных в своей целостной взаимосвязи видов технической деятельности (начиная с научно-технического исследования и завершая производством технических объектов, их эксплуатацией, социальным контролем и оценкой). Техника также включает и всё многообразие технических объектов как результатов этой деятельности, а также всё многообразие видов научно-технического знания, которое является результатом технической деятельности, которые воплощаются в соответствующих технических объектах, технологии производства. Техника – не только и не столько технический объект, а система взаимосвязанных видов деятельности.

Социальный аспект техники: социально-гуманитарная составляющая технического объекта, анализ социальных последствий функционирования объекта, соц.-эконом., эргономический и др. аспекты.

Сущностные характеристики техники.

артефакт; инструмент, средство, орудие; самостоятельный мир, реальность; специфически инженерный способ использования сил и энергий природы.

Техника – это не сама технико-использующая деятельность и не просто процессы природы, а создание условий, позволяющих человеку осуществить определенную деятельность принципиально за счет сил и процессов природы.

Сущность техники описывается в пространстве четырех координат:

Технико Техническое Технико-

производящая à устройство à использующая

источник

реди множества подходов к определению сущности техники в философии техники доминирующими являются два: «техника есть деятельность» и «тех­ника есть средство деятельности». Первый подход получил название антропо­логического, второй – инструменталистского.

В антропологическом ракурсе техника предстает как атрибут человеческого бытия, как способ самореализации человека и выражение его творческой дея­тельной природы. Современный немецкий исследователь А. Хунинг отмечает, что в антропологической интерпретации правильно стремятся объяснить все виды техники как выражения человека и нисходящих форм, интегрированных человеческой природой[1]. Он разделяет основные идеи Э. Каппа и, по существу, повторяет его выводы: «Всякий раз, когда мы делаем или воспринимаем техни­ческие артефакты, мы приходим к познанию самих себя, мы воспринимаем в них самих себя. Техника во все исторические моменты выражает людей и идею человечности данного времени»[2].

В 60–70-е гг. XX в. в отечественной литературе взгляд на технику как на деятельность подвергался решительной критике. Присущий главным обра­зом западным исследователям, таким как Ф. Дессауэр, О. Шпенглер, М. Хайдеггер, К. Ясперс и др., а также и некоторым не до конца признанным в своем отечестве русским – П. К. Энгельмейеру и Н. А. Бердяеву, – он был опре­делен как «антропологизаторский», что призвано было отразить негативное к нему отношение, подчеркнуть его неубедительность и сомнительную научность. Отмечалось, что для приверженцев «антропологизма» в технике «характерно стремление абсолютизировать человеческую деятельность, свести к ней технику, игнорируя или преуменьшая роль искусственно созданных средств труда»[3]. Но такое понимание техники в корне неверно, техника – это не дея­тельность и не творчество, техника – это «совокупность. материальных средств. деятельности», средств «активного воздействия на природу»[4]. То есть «технике-деятельности» однозначно противопоставлялась «техника-средство».

Что же следует понимать под техникой-деятельностью? Каким содержанием наполнять данное понятие? Как соотносится «техника-деятельность» с «техни­кой-средством»? На эти вопросы в философии техники на сегодняшний день нет убедительных ответов.

Техника как деятельность – недостаточно четко очерченная и весьма мало разработанная в философской науке тема. Хотя само по себе понятие «техника-деятельность» фигурирует в исследованиях, оно зачастую либо просто ассо­циируется с антропологическим пониманием техники «вообще», либо соотносится с личностными действиями специалистов и исполнителей, а иногда не имеет ни к технике, ни к техническим специалистам никакого отношения. Ука­зание на деятельностную сущность техники обретает в литературе декларатив­ный, «констатирующий» (техника есть деятельность) характер, но «деятельностное» по его существу в явлении техники за редким исключением не наполня­ется качественным содержанием. В ряде случаев оно вообще противопоставля­ется инструменталистскому: происходит как бы размежевание двух «разных» техник – «техники-средства» и «техники-деятельности».

«Когда-то ясное понимание техники как системы орудий, механизмов, ма­шин и сооружений сегодня все больше воспринимается как натуралистическое, поверхностное представление, которое необходимо преодолеть»[5], – отмечается во «Введении в философию техники». О необходимости такого «преодоления» можно прочитать и в других публикациях[6], однако впервые на недостаточность инструменталистской характеристики техники обратил внимание О. Шпенглер. «Для того чтобы понять сущность технического, – пишет О. Шпенглер, – нельзя исходить из машинной техники. технику нельзя понять, отправляясь от инструментов»[7]. То же самое утверждает М. Хайдеггер. Не совсем верно думать, однако, будто инструменталистскую трактовку техники М. Хайдеггер считал не заслуживающей внимания, как ино­гда представляют его позицию в литературе[8]. Она становится тривиальной, ес­ли только этим и ограничивается ее понимание: «Одно лишь инструменталь­ное, одно лишь антропологическое определение техники в принципе несостоя­тельно; его нельзя реабилитировать, даже подключив к нему задним числом метафизическое или религиозное истолкование»[9]. М. Хайдеггер не игнорирует того факта, что техника есть предметно-вещная структура, инструмент, выпол­няющий функции средства. Вне учета этих субстанциальных характеристик техники любое «сущностное» определение ее было бы не просто неполным, а ущербным. И Хайдеггер не отбрасывает их, а, напротив, рассматривает как ус­ловие раскрытия подлинной сущности техники: «Шаг за шагом спрашивая, что такое, собственно, техника как средство (выделено мной. – А. Г.), мы придем к раскрытию потаенного»[10]. Он выступает лишь против понимания техники как нейтрального средства, то есть утверждает мысль об опасности, которая под­стерегает человека в случае недооценки им ее истинной сущности. По Хайдеггеру, не техника есть послушное орудие в руках человека, а, наоборот, сам че­ловек отдан в ее власть, «выдан» ей, «затребован» ею[11]. То есть здесь дается не определение техники, а имеет место лишь ее оценочная характеристика, от­ражение ее «бытийной» сущности.

В «преодолении» же инструменталистского понимания техники у ряда оте­чественных авторов, несмотря на словесное признание его правомерности, сквозит оттенок его «ущербности», стремление как бы «задвинуть» его на зад­ний план. И предпринимаемый вслед за этим какой-либо другой, например со­циокультурный, подход, призванный раскрыть истинную сущность техники, ставится едва ли не в противоположность первому[12]. То есть опять-таки инстру-менталистское невольно противопоставляется антропологическому, что свиде­тельствует об определенной недооценке орудийного аспекта техники, о его «не­существенности» в рамках философской рефлексии. Между тем социальная (социокультурная) сущность техники, в том числе и как фактора наследования человеческого опыта, раскрывается исключительно через отражение диалектики развития ее орудийности. В совершенствовании орудийности выражается на­правленность и характер совершенствования сущностных сил человека, способ их опредмечивания, конституирование человеческих субъектных качеств.

Развитие техники как средства деятельности отражает этапы становления человека как субъекта деятельности. Первоначально (исторически) человек выступал и субъектом деятельности, и ее средством, был в одно и то же время и носителем, и орудийным исполнителем своих целей. По мере развития его сущностных сил происходит вначале медленное, а затем все убыстряющееся размежевание между целевыми и исполнительными компонентами его деятельности. Исполнительные механизмы приобретают предметную и все более совершенную форму, восходя от уровня элементарных, примитивных инструментальных средств труда (на заре становления общества) до состояния монотехнической производственной системы – опредмеченного «технологического субъекта производства» (в постиндустриальную эпоху).

Сущностное осмысление техники, отражение ее многоаспектности, ее связей с базисными элементами общества, культурой, экономикой, ценностными ориентациями и т. п. совершенно не входит ни в какое противоречие с ее орудийностью, а, напротив, подчеркивает, что именно это качество обусловливает весь возникающий впоследствии комплекс социальных проблем: экономических, экологических, политических, нравственных и др., побуждая к ее (техники) философской рефлексии. За социально-культурной, психологической, цен­ностной и т. п. оболочкой всегда проступает техника – instrumentum, техника – артефакт, техника – орудие. Хайдеггеровский «постав» не есть техника и не есть техническое, хотя выводит он его из факта их существования. «По-ставом называется тот способ раскрытия потаенности, который правит существом со­временной техники, сам не являясь ничем техническим, – пишет М. Хайдеггер. – К техническому же относится все знакомое нам в виде всевозможных стан­ков, станов, установок и служащее составной частью того, что именуется про­изводством»[13]. Но Хайдеггера не интересует «техническое», он вообще анализи­рует не собственно технику, а техногенное бытие человека, его место и участь в техногенном мире.

Из этого вовсе не следует необходимости «преодоления» инструменталистского понимания техники, его «отбрасывания». В «преодолении» нуждается иное – упрощенное восприятие инструменталистского, те ассоциации, что воз­никают в ходе отражения предметно-вещной природы техники. Для большинства интеллектуалов техника – материальная вещь. Она в их видении не пере­растает границ своей материальности. Однако беда не в этом – при всех самых абстрактных и образных определениях, техника не утрачивает данного свойства, – а в том, что техническое вещное воспринимается в сознании как «просто» вещное, то есть низводится, упрощается до состояния рядового материального предмета. В тех же случаях, когда стремятся воздать должное вещному («телу» техники), не совсем верно, с нашей точки зрения, определяют его место и роль в системе сущностных характеристик техники. «Тело техники (технические артефакты) характеризует технику в узком смысле слова», – верно отмечает И. Ф. Игнатьева, но тут же добавляет, что «такой смысл. позволяет более четко выяснить ее сущностные характеристики, место в диалектике субъекта и объекта, роль в культуре и цивилизационном процессе»[14]. Представляется, од­нако, что «тело техники» позволяет рассматривать прежде всего ее субстратное и структурное содержание. Сущность же вытекает из ее орудийности, функциональности, преломленных через исторически меняющийся под ее воздействием социум, то есть из того, что она есть средство, а не тело (вещь). С «телом» техники могут быть связаны и негативные явления. Однако, опять-таки, объяс­нение их посредством простого количественного накопления технических из­делий представляется недостаточно убедительным. «Именно накопление мате­риальных технических артефактов в результате их серийного производства, – отмечает цитируемый автор, – порождает те основные проблемы, от которых зависит дальнейшая судьба современного человека: проблемы экологии, ресурсов, влияния техники на культуру, быт и т. д.»[15].

О каких именно «технических артефактах» идет здесь речь, судить трудно, однако в любом случае понятно, что куда более существенную роль в возник­новении названных проблем играют качественные, а не количественные харак­теристики техники. Если бы количество простых инструментов (кос, вил, топоров. ) возросло даже в тысячу раз, это не породило бы экологического кризиса, радиоактивные же выбросы, отходы химического производства и т. п., обуслов­ленные качественным состоянием техники, его порождают. Негативное воздей­ствие данных факторов, конечно же, усугубляется и их количественным накоп­лением.

Техническое – особый вид «вещественного». Сохраняя свою материально-предметную форму, оно представляет собой «инобытие» человеческого духа, человеческой рациональности, недоучет которых при выявлении сущности техники принципиально искажает ее смысл. В технике воплощено единство духовного и материального, их взаимопроникновение и взаимопревращаемость.

«Техника всегда представляет собой прежде всего фактически обнаружи­ваемый феномен. Поэтому ее действительные признаки не могут быть выведе­ны из некоторого логически-надвременного созерцания сущности, невзирая на конкретный эмпирический опыт», – отмечает В. М. Розин[16]. В то же время при определении техники, замечает он, сущность ее «нельзя задавать как объект, как прямое описание того, что такое техника»[17]. Сущность техники гораздо сложнее. Ее раскрытие сопряжено с отражением в сознании большого комплекса представлений, позволяющих осмыслить технику, объяснить парадоксы ее развития.

Необходимое для осмысления и описания техники категориальное про­странство, согласно В. М. Розину, включает в себя рассмотрение ее в четырех основных планах: 1) техника как сфера деятельности, природы и культуры; 2) техника как искусственная предметность («артепредмет» и аспект технологии); 3) техника как историческая и культурная форма использования сил природы; 4) техника как демиургический комплекс (деятельность), то есть особый совре­менный способ существования и реализации идей и действий человека[18].

Первый план отражает деятельно-природную основу техники: техника – это реализуемая посредством природы деятельность. В то же время это бытие культуры, осуществляющееся по особым законам – законам идей, культурных форм сознания, культурных смысловых представлений мира.

Однако данный план не схватывает материальную субстанцию техники, то есть данные в ощущении материал, конструкцию, вид технических сооруже­ний[19]. Характеристика техники без отражения ее «видимой» стороны, вне ее предметности не может быть полной. Эту задачу решает второй план, здесь техника предстает в ипостаси «артепредмета», который по аналогии с артефактом рассматривается как искусственное образование. Кстати, эту орудийно-предметную сторону техники в другом, ранее вышедшем коллективном труде, одним из авторов которого является цитируемый исследователь, он в ряду дру­гих характеристик техники ставит на первое-второе места. Сначала техника анализируется им как артефакт (искусственное образование), затем как инст­румент (средство, орудие), далее как самостоятельный мир, реальность (то есть некая противоположность и природе, и искусству, и языку, и вообще всему живому, включая и человека), в следующем ракурсе как специфический инже­нерный способ использования сил и энергий природы и, наконец, как широко по­нимаемая технология[20].

Нетрудно заметить, что при всех вариантах, при всех интерпретациях, вычленении различных характеристик техники автор утверждает в ней по крайней мере две взаимосвязанные стороны – орудийную (средство деятельности) и собственно деятельностную. Но наиболее органично взаимосвязь этих сторон проявляется у данного исследователя в ходе осуществления им философско-методологического анализа техники в труде «Философия техники: история и современность». Здесь эти стороны предстают, по существу, как ее единая сово­купная сущностная детерминанта. Координатное пространство, в котором в данном случае описывается техника, задается такими категориями, как «технико-использующая деятельность», «технико-производящая деятельность», «техническое сооружение» и «техническая среда»[21].

В «примирении» орудийно-предметного и деятельностного видения техники в отечественной литературе отчетливо просматривается влияние М. Хайдеггера. Он приводит два известных суждения о технике: «Одно гласит: техника есть средство для достижения целей. Другое. техника есть известно­го рода человеческая деятельность. Оба определения. говорят об одном. В са­мом деле, ставить цели, создавать и использовать средства для их достижения есть человеческая деятельность»[22]. Из данной выдержки следует, что техника, по Хайдеггеру, как бы одновременно есть и «средство», и «деятельность» – «оба определения. говорят об одном». Однако дальнейшие его рассуждения создают прецедент для своеобразного «разведения по разным углам» этих двух характеристик техники. «Примелькавшееся представление о технике, согласно которому она есть средство и человеческая деятельность, можно поэтому на­звать инструментальным и антропологическим определением техники»[23]. Вот этот-то «разделительный» оттенок и закрепился в отечественной литературе. «В инструменталистском определении, – ссылаясь на Хайдеггера, отмечает О. Д. Симоненко, – техника – средство деятельности, а в антропологическом – человеческая деятельность»[24]. То есть теперь уже техника – либо средство, ли­бо деятельность в зависимости от ракурса ее рассмотрения.

Разделение техники на две ипостаси – средства и деятельности – иногда рас­сматривается как методологический прием, позволяющий более детально ис­следовать каждое из ее сущностных проявлений[25]. Наибольший интерес вызы­вает при этом то содержание, которое вкладывается исследователями в понятие «техника-деятельность». Но нередко оказывается, что в ипостаси деятельности техника предстает не как собственно техника, а как совокупность существую­щих «самих по себе» целеполагающих и созидательных действий, в лучшем случае направленных на ее (техники) производство и использование[26]. Практи­чески речь здесь ведется уже не о технике как таковой, а о другом феномене – о деятельности, ее сущности, инженерной разновидности, структуре и т. п., иногда – о технике как мастерстве, искусстве. О предметно-орудийной технике в ипостаси деятельности мы ничего нового не узнаем – чем она была до этого рассмотрения, тем и осталась после.

Весьма показательными в этой связи являются высказывания И. А. Негодаева. «С одной стороны, – пишет он, – техника выступает как специ­фический вид человеческой деятельности, с другой – как средство этой дея­тельности. В первом случае речь идет о технической деятельности (выделено мною. – А. Г.), направленной на преобразование природных факторов в соци­альные»[27].

То есть здесь происходит как бы размежевание двух понятий: с одной сто­роны – деятельность как таковая (при этом не возникает ассоциаций с понятием «техника», разве только что эта деятельность названа технической), с другой – средства деятельности, собственно техника.

В принципе это утверждение можно было бы интерпретировать так, что техника «в одном лице» выступает и средством, и технической деятельностью, но тогда в главе «Техника как деятельность», призванной отразить деятельностный аспект техники, разговор должен был бы идти о ней в этом специфиче­ском ее проявлении. Однако речь здесь ведется о другом – о творчестве, об ин­женерной деятельности, ее особенностях и т. п. Не техника предстает здесь как деятельность, а деятельность (духовные и физические действия людей) – как тех­ника, то есть фактически осуществляется переход от широкого смысла поня­тия техники к анализу его второго значения, к тому содержанию термина, как он понимался в античности – искусство, мастерство.

То же мы находим у философа техники из ФРГ Ханса Закссе. «Средства, ко­торые применяет техника, могут выступать в виде орудия для изготовления орудия, в виде инструментов, производственного оборудования. но также и в виде методов и способов действия»[28]. Данное утверждение опять-таки не вызывало бы возражений, если бы сами «орудия, инструменты и производствен­ное оборудование» рассматривались как особые «методы и способы действия». Но из дальнейших рассуждений автора вытекает другое: «орудие и метод» – это не двуединая характеристика одного и того же явления (техники), а качества, присущие разным явлениям, обозначаемым лишь общим понятием: «Понятие техники выходит за рамки инженерной техники, оно охватывает также и тех­нику нанесения мазков кистью, которую применяет художник, . технику ды­хания, которую практикует певец, то есть все специальные методы, позволяющие лучше достигать чего бы то ни было»[29]. Одним словом, техника – это «особая форма действия»[30].

Как «совокупность действий знающего человека» интерпретирует технику и К. Ясперс[31]. «. Техника – это умения, методы которых являются внешними по отношению к цели»[32], – пишет он.

Нередко в понятие техники в стремлении более глубоко отразить ее сущно­стные особенности включают человеческие навыки, приемы, мастерство (Ф. Готтль-Оттлилиенфельд, Е. Ольшевски, В. И. Кобзарь, Ю. И. Солонин, Н. И. Иванов и др.). Но это весьма незначительно продвигает нас в понимании ее деятельностной природы – к технике просто «подмешиваются» некоторые «технологические» характеристики. «Чем человек воздействует на объекты, изменяя их, – это техника, – пишет В. Е. Давидович. – И как именно он воздей­ствует – это тоже техника, но уже обнаруживающая себя как технология»[33]. То есть хотя в обоих случаях фигурирует один и тот же термин, смысл выражается разный.

Сводить понимание «техники-деятельности» к совокупности личностных действий (пусть даже сопряженных с использованием техники) неправомерно, равно как и подразумевать под «техникой-средством» отвлеченную от ее деятельностной природы вещную структуру.

Техника-средство (орудие, инструмент) не в аллегорическом смысле, не в каком-то «другом» отношении или какой-то «другой» связи, а по своему суще­ству, в то же самое время представляет собой деятельность – независимо от того, включены или не включены в ее определение личностные умения, сноров­ка, знания использующих ее людей. Не деятельность как форма отношения че­ловека к миру есть техника, а техника как орудийное средство данного от­ношения есть деятельность. Техника-средство обнаруживается в технике-деятельности, техника-деятельность раскрывается в технике-средстве. Такая двуединая сущность техники предопределена спецификой социального (ору­дийного по своей природе) способа освоения действительности.

В ситуациях, когда техника-деятельность рассматривается вне предметной и логической связи с техникой-средством, по существу, возникает «равенство» между понятиями «техника есть деятельность» и «деятельность есть техника». Между тем данные утверждения содержат абсолютно разные смыслы. В первом указывается на многозначность, особую глубину содержания понятия техники, на то, что сущность ее не ограничивается вещностью и артефактностью. Во втором – понятие «техника» используется как синоним. Более того, уподобле­ние деятельности технике существенно упрощает и «обедняет» деятельность – она сводится к набору алгоритмических действий, к механическим прие­мам.

Если строго подойти к проблеме, то следует признать, что из трех заявляю­щих о себе способов постановки вопроса о соотношении техники и деятельно­сти – «техника как деятельность», «техника и деятельность» «деятельность как техника» – к «епархии» философии техники относятся лишь два первых. Третий должен быть отнесен к праксеологии. В ее-то задачу как раз и входит описание элементов, форм и техники рациональной деятельности (Т. Котарбинский)[34]. Однако многие философы (А. Гелен, Ж. Эллюль, А. Эспинас, К. Ясперс, Х. Закссе и др.) переносят отдельные праксеологические прерогативы в область техники.

«Термин “техника” (technique), так, как я его понимаю, – пишет Ж. Эллюль, – не обозначает машин, технологии, тех или иных процедур для достижения какой-либо цели. В нашем технологическом обществе техника есть совокупность методов, полученных рациональным путем и обладающих абсолютной эффек­тивностью (на данной стадии развития) в каждой области человеческой дея­тельности»[35]. Ж. Эллюль проводит различие между понятиями «феномен техни­ки» и «технические операции». «Технических операций» огромное множество, они ограничены конкретными контекстами, в рамках которых проходят свою реализацию. «Техника» же одна. Ее проявление обнаруживается «в чисто со­временном способе изготовления и использования артефактов, заключающем в себе тенденцию доминирования над всеми видами человеческой деятельности и объединения их в себе»[36].

«Не обозначая машин», «не обозначая технологии», техника у Ж. Эллюля, таким образом, выступает в виде всеобщих методологических принципов – это новый способ бытия человека в мире, нечто подобное хайдеггеровскому Gestell, а именно то, что направляет и преобразовывает человеческую деятельность.

Следует отметить, что и само ранее приведенное хайдеггеровское высказы­вание о технике не раскрывает всей глубины ее деятельностной сущности, но и оно, и все другие приведенные формулировки и определения в той или иной степени соотносимы с нею.

Техника есть деятельность не только потому, что процессы ее созидания и использования содержат в себе элементы творения, предопределены и предо­пределяют рациональные действия людей (хотя и по этим основаниям тоже). И, конечно, не потому, что она, как пишут В. И. Кобзарь и Ю. Н. Солонин, «стано­вится все более неотделимой от человеческой деятельности»[37]. Отражение ее деятельностной сущности не предполагает «большей» или «меньшей» связи с практическими действиями, точно так же, как она не может быть в большей или меньшей степени «средством». Либо она «средство», либо нет. Но во втором случае она уже не «техника», а нечто другое.

Деятельностный характер техники проистекает из предопределенности ею деятельности как особого социального феномена, деятельности как таковой (а не отдельных рациональных действий). Социальное начинается с изготовления орудий, и типология «социальности» коррелирует с их качественной диффе­ренциацией, находится в диалектической связи с их состоянием и развитием. Основанием становления техники в качестве определяющего условия и ре­шающего фактора социального бытия является ее орудийно-производственный статус. Сознательное изготовление и использование орудий выделяет человека из природного мира, подчиняет его определенным социальным алгоритмам по­ведения. «С тех пор как человек социализировался, техника выступает как род социальной деятельности»[38].

Свойство деятельности логически вытекает из исторически предопределен­ной миссии техники – быть орудийным средством. Техника есть деятельность, поскольку она есть средство.

Деятельностную детерминанту техники выражает ее интенциональность – она не создается «просто так», а выступает единством мотива и цели – основ­ных компонентов структуры деятельности. Содержа «собственную» цель (быть опосредующим звеном), она скрывает в себе мотивированные будущие дейст­вия, направленность на «другие» цели. Все запрограммированные действия ее, производимые с человеком или без него, целесообразны.

Вне деятельностной сущности техника утрачивает свой атрибутивный смысл. И в антропологическом измерении она не перестает быть средством, и в инструменталистском – не перестает быть деятельностью.

Инструменталистское – это орудийное, а следовательно, антропологиче­ское (человеческое, социальное). Орудийность – связующее звено между тех­никой-средством (инструментом) и техникой-деятельностью. Оно и предопре­деляет характер и направленность философской рефлексии техники. Так или иначе, в явной или скрытой форме в центре философского анализа оказываются именно те средства деятельности, которые лежат в основе исторически опреде­ленного технологического способа производства, средства, обеспечивающие бытие социума и отражающие его качественное состояние.

К. Маркс называл технику «производительными органами общественного человека». В этом определении уже обозначен ее деятельностный характер, и то, что он писал о технологии, вполне приложимо к технике – она обнаруживает «активное отношение человека к природе, непосредственный процесс произ­водства его жизни, а вместе с тем и его общественных условий жизни и проис­текающих из них духовных представлений»[39].

Техника есть деятельность и как инобытие идеи. По Гегелю, идея деятельна сама по себе. Техника – не абстрактная, а конкретная (материализованная) идея, целевой предрасположенностью которой является деятельность. Цен­тральной задачей всего своего философского учения Гегель считал обоснование деятельной природы абсолютной идеи. Но еще Р. Декарт отмечал, что мышле­ние существует только тогда, когда оно функционирует, только тогда оно есть.

То же – и техника. Ее смысл – в ее функционировании. Она деятельна по своей сути. Техника – практически реализующая свою сущность идея. Все деятельностные характеристики техники проявляются в ней в ходе реализации ее как средства. Функционирующая техника – материализация деятельности.

Таким образом, как предмет философского анализа техника – это нерасчле­ненное единство средства и деятельности, условие деятельности, фактор становления, существования и развития человеческого общества.

[1] Хунинг, A. Homo mensura: люди – это их техника – техника присуща человеку // Философия техники в ФРГ / пер. с нем., англ.; сост. и предисл. Ц. Г. Арзаканяна, В. Г. Горохова. – М.: Прогресс, 1989. – С. 393.

источник

Современная философская мысль сосредоточена во множестве разнообразных предметных дисциплин, каждая из которых имеет свою историю, традиции и определённое место в общей структуре философского знания. В данном множестве есть особая предметная философская дисциплина – философия техники, призванная с позиций научно-мировоззренческого синтеза отвечать на вопросы о сущности техники, возможных перспективах развития на нашей планете глобализирующейся технической реальности, появившаяся в качестве одного из следствий решения актуальных теоретико-мировоззренческих проблем человечества, возникших с появлением индустриального, а затем и постиндустриального общественного укладов.

Процесс происхождения философии техники можно понять как специфическое проявление в становлении общей философии, т. е. теоретического ядра всех возможных мировоззренческих форм; ядра, возникающего и воспроизводящегося только в связи с непрекращающимися и научно совершенствующимися попытками системно-рационального осмысления такого объекта (в виде предельной сферы и горизонта человеческой мысли), прикосновение к которому в аспекте сознания и делает человека носителем мировоззрения. Этот объект – «мир в целом» (который может быть понят и выражен по-разному, например, именем-мыслеобразом универсум), значащий нечто, вне чего уже ничто не существует. В таком случае всё то, что мыслилось, мыслится и может быть мыслимо, например техника, заведомо касается объектов, материально и духовно-практически выделяемых нами в рамках универсума, который объективен, един и единственен, но бесконечно разнообразен, в силу чего в нём есть разные способы бытия (в том числе и разумного), а, следовательно, различные действительности.

Отсутствие должной степени разработки философских аспектов техники во многом вызвано тем обстоятельством, что техника как объект исследования со стороны философии представляет собой значительную сложность. Техника не может проявить себя в качестве некоего «чистого», обособленного объекта, ибо в этом /гипотетическом/ случае она бы просто не представилась нам. Любое техническое устройство — от самого примитивного и незначительного до сложного и важного, — всегда «сообщает» нам нечто не только о себе, но и о своих создателях и «пользователях» о сопутствующих областях знания, умения; оно так или иначе вписывается в историю; уходит своими корнями в культурные пласты общественной жизни; оказывается вовлечённым в быт, общественную жизнь, в производство; в ряде случаев тесно увязывается с политикой и оказывается чуть ли не решающим аргументом при определении приоритетов общественных систем. Техника — это и пропаганда «за» или «претив» системы, это образ жизни, это степень свободы личности и общества и т.д. Всё это и определяет беспримерную сложность предметного поля техники.

Ясно, что здесь должны быть приложены междисциплинарные усилия. Они, однако, неизбежно порождают проблему согласования итогов исследования, которые не всегда так просто поддаются такому согласованию. Рефлексирование по поводу техники, таким образом, должно представить некую разновидность синтеза дисциплинарных подходов, но при этом как бы ускользает возможность выявления собственно сущности техники как самостоятельного феномена нашего бытия, и это отдаляет нас от желаемой цели.

Кроме того, проблема техники затрагивает болевые точки общественной жизни, они так или иначе выводят нас на те пространства, где происходят теоретические, политические, идеологические и т.п. баталии, где оказываются затронутыми интересы широких или узких корпораций (экономических, политических, культурных, научных и пр.). Техника нередко выступает предметом спора, и это привносит в процесс её познания внешние, привходящие аргументы» могущие стать предрассудками, которые, как известно, преодолеваются с большим трудом и требуют длительных и настойчивых усилий.

Философия техники при этом, несмотря на сложность её становления, не может «отложить себя» до неких лучших времён. Неумолимый научно-технический прогресс ставит человека перед выбором: идти не задумываясь по проторённому пути или оглянуться на прошлое, критически осмыслить настоящее и трезво оценить будущее. Сама техника как бы подводит нас к выбору второго варианта, ибо она создаётся с учётом расчётов, оценок и прогнозов, которым, тем не менее, следовало бы придать более философский характер.

В заключении этого небольшого раздела дадим краткую информацию об исследованиях по философии техники (1). Страной, заложившей традицию такого исследования является Германия. Именно здесь в 1877 г. вышла первая книга по философии техники — «Основания философии техники» Эрнста Каппа. Отметим при этом, что в середине XIX ст. над философскими аспектами техники работал

К. Маркс, который высказал ценные и интересные идеи, не потерявшие своей актуальности и в настоящее время. Фундаментальным трудом стала вышедшая в 1927 г. книга Фридриха Дессауэра «Философия техники». Большой вклад в решение проблем философии техники внесла такая общественная организация Германии как «Союз немецких инженеров» (СНИ, существующая с 1856 г.); в её рамках стимулировались и осуществлялись многие исследования, старшие известными далеко за пределами Германии.

Вне связи с СНИ, обособленно стоят работы немецких философов — мыслителей М. Хайдеггера и К. Ясперса, погружающие нас в глубинные пласты сущностных поисков природы техники.

В этом ряду следует назвать и работы представителей «критической теории» Франкфуртской школы (неомарксистов) Г. Маркузе, Ю. Хабермаса, Т. Адорно.

В научном мире известны работы Французских философов: Эспинаса, Дюркгейма, Бергсона, Дюкасса, Шуля, Койре, Эллюля, Москсвича. и др.

Английские исследователи приобрели приоритет в области компьютерных аспектов философии техники.

Ряд специальных работ вышел в США.

Из отечественных авторов можно назвать Н.А. Бердяева и В.Ф. Эрна, которые рассматривали технику в контексте духовных проблем западной цивилизации.

Среди множества публикаций по философии техники можно выделить в отдельный ряд те из них, в которых предпринимаются попытки дать рациональное объяснение феномену техники с целью углубленного осознания практических намерений и интересов человека. Здесь действует традиционный для западной цивилизации подход , намеченный и сформулированный английским философом ХVI-ХVII ст. Френсисом Бэконом; а именно — целью познания является истина, которая должна приносить практическую пользу. Условно работы этого ряда принято относить к «парадигме Бэкона». Они составляют большинство среди общего списка работ по философии техники. В рамках этой парадигмы осуществляются подходы, имеющее скорее практически-прикладное значение, нежели теоретическое. Надо отдать должное тем авторам, которые сосредоточены на поисках путей выхода из тупиков технического прогресса, — они пекутся о сохранении западной цивилизации, её приоритетов, среди которых техника занимает едва ли не основную позицию.

Но философия, как нам известно, имеет давние традиции. Сна побуждает человека не только (и не столько) думать о завтрашнем дне как таковом, но и рефлексировать относительно самого себя, и тогда техника, будучи вовлечённой в этот процесс в качестве важной стороны бытия, как бы раскрывает и самого человека. При этом истоки техники оказываются онтологически укоренёнными в самих глубинах бытия. Модели такого рода выходят за предали практического мира и нередко базируются на идеях весьма абстрактного ряда, т.е. идеализма. Парадигма этого рода получила условное название «парадигма Платона». (В книге Ф. Дессауэра есть рассуждения, основанные на идеях Платона). Работы такого рода не составляют большинства по понятным причинам, — западная цивилизация по преимуществу практическая к абстрактное философствование поэтому рассматривается видимо как дань традиции и не более.

Однако надо видеть ценность и этого подхода, ибо вопрошая: «что такое техника?», мы, сами по того не подозревая, вопрошаем: «что такое человек?» ведь определить границы техники означает и определить (уточнить) границе человека. В рамках парадигмы Платона происходит философское самопознание (самоопределение) человека на фоне истории, деятельности, цивилизации, будущего.

Обе парадигмы практически сосуществуют в пространстве и во времени, и их связь гораздо более существенна, чем это может показаться на первый взгляд. Различаясь внешне, они дополняют одна другую. Наши дальнейшие рассуждения будут касаться как первой, так и второй парадигм.

studopedia.org — Студопедия.Орг — 2014-2019 год. Студопедия не является автором материалов, которые размещены. Но предоставляет возможность бесплатного использования (0.002 с) .

источник

Философия техники исследует феномен техники в целом, причем не только ее внутреннее развитие, но и место в общественном развитии, а также принимает во внимание широкую историческую перспективу.

Она имеет отличный от технологии и технической науки объект и предмет: техника, техническая деятельность и техническое знание как феномен культуры — это объект, а развитие общественного технического сознания, рефлектирующего данный объект, — это предмет философии техники. Главная же ее задача — исследование технического отношения человека к миру, т.е. технического миропонимания.

(Шаповалов, В. Ф. Философия науки и техники: О смысле науки и техники и о глобальных угрозах научно-технической эпохи : учебное пособие / В. Ф. Шаповалов. – М. : Фаир-Пресс, 2004. – 320 с.)

Философия науки и техники рассматривает систему «наука-техника» в широком контексте развития истории, культуры, ценностных аспектов человеческого бытия. Она изучает вопросы, касающиеся возникновения науки и техники, их смысла, предназначения и перспектив, проблемы соотношения теоретических и прикладных дисциплин, социально-гуманитарных последствий научно-технического прогресса и т.д. Вопросы развития науки и техники она связывает с вопросами определенного характера – такими как: какова сущность мира? в чем его первоисточник? какова миссия человека во Вселенной? в чем смысл истории общества? в чем состоят фундаментальные основания совместного бытия людей? каков смысл жизни человека?

По своему методу философия науки и техники не отличается от любого другого раздела философского знания: она представляет собой по преимуществу рациональный способ понимания и объяснения действительности.

По своей цели философии есть знания, свободное от утилитарных практических интересов. Это относится и к философии науки и техники. Этим качеством философия отличается от большей части знаний, прежде всего, научных и технологических, которые призваны обслуживать практические нужды. Полезность не является целью философии. Характерное изречение Аристотеля: «Все другие науки более необходимы, но лучше нет ни одной» — справедливо для всех разделов философии. Таким образом, имея своим непосредственным предметом науку и технику, философия не сливается с ними, сохраняя всеобщие черты философского знания. Философия науки и техники хотя и связана кК с самой системой «наука-техника», так и с изучением истории науки и техники, тем не мене остается и должна оставаться, прежде всего, философией. Она изучает свой предмет с особой точки зрения, присущей только философии.

Значение философии, в том числе и философии науки и техники, состоит не столько в практической полезности, сколько в нравственном, мировоззренческом, социальном и методологическом аспектах.

Вклад философии в практику, в практическое обустройство жизни человека носит не прямой, а косвенный, опосредованный многими звеньями характер. Вместе с тем можно с полной уверенностью утверждать, что во всех практических достижениях человечества присутствует значительный, хотя и косвенный вклад философии.

Философия науки и техники выполняет мировоззренчески-просветительскую функцию. Существуя в определенном обществе, философии прямо или косвенно воздействует на сознание этого общества, в том числе и на тех людей, которые специально не заняты философией. Мировоззренчески-просветительская функция состоит в передаче знаний, накопленных профессиональной философией, тем людям, которые не стремятся стать профессиональными философами, а посвящают свою жизнь другой профессии. Такая передача наиболее эффективно осуществляется в системе образования.

Однако это не означает, что изучение философии должно преследовать цель формирования мировоззрения, единого и обязательного для всех. Мировоззрение личности представляет собой сложную систему, складывающуюся под влиянием многих факторов, к числу которых относится личный жизненный опыт, знания из различных областей науки и т.д. Существенное влияние на него оказывают религиозные представления, а также искусство. Поэтому целью изучения философии является не формирование мировоззрения во всем его объеме, а пополнение сознания личности определенным запасом философских знаний. Философия помогает преодолеть сужение и обеднение духовного мира. Опасность сужения сознания является одним из следствий специализации, свойственной современному обществу.

Вторую функцию философии науки и техники принято называет методологической. Методологическая функция философии науки и техники состоит в том, что она обобщает достижения науки и техники, опирается на них. В то же время философия вписывает достижения науки и техники в широкий контекст культурного и социального развития. Совместно с другими формами гуманитарной культуры философия призвана способствовать гуманизации научно-технического прогресса, повышению в составе научно-технической деятельности роли нравственно-гуманитарных факторов.

Техника — объект изучения различных наук: психологии, физики, социологии, истории техники и др.

Философия техники имеет свой аспект – технику как целое: ее внутреннее развитие, место в общественном развитии, перспективы развития.

Объект философии техники: техника, техническая деятельность, техническое знание как феномен культуры.

Предмет философии техники: развитие общественного технического сознания, отражающего данный объект.

Главная задача философии техники: исследование технического отношения человека к миру, т.е. исследование технического миропонимания.

В центре внимания философии техники: смысл и сущность понятия техники, состоящие в том, что она (техника) усиливает органы и потенции человека, в том числе и интеллектуальные.

Философия техники, таким образом, рассматривает место техники в культуре, а поскольку наука является частью культуры, — соотношение техники и науки, в том числе и гуманитарной.

Под культурой мы понимаем специфический способ организации и развития жизнедеятельности людей, представленный в продуктах материального и духовного труда, в системе социальных норм и учреждений, в духовных ценностях, в совокупности отношений людей к природе, между собой и к самим себе.

Можно также сказать, что философия техники рассматривает последнюю как средство выражения культуры и критерий уровня ее развития, то есть как явление сущности.

Но что же такое техника? К области техники мы относим совокупность артефактов, от отдельных простейших орудий до сложнейших технических систем, различные виды технической деятельности, от научно-технического исследования до изготовления и эксплуатации.

Но что все это объединяет? Техника – часть культуры. Можно даже говорить о технической культуре. Следовательно, техника – это также способ человеческой жизнедеятельности, опосредованной орудиями деятельности.

источник