Поставили диагноз рак без анализов

Рады поделиться полезной публикацией и ссылкой на проект онкопрофилактики ведущего челябинского интернет-СМИ — 74.ru:

74.ru продолжает проект «онкологический ликбез». Сегодня узнаем, как диагностировать рак. Нужно ли сдавать анализы на онкомаркеры, почему они так долго готовятся, зачем пациента направляют от одного врача к другому, попросту «футболят»

Диагностика рака — это многоходовка со многими неизвестными, подчеркивают специалисты.

К нашему разговору с главным врачом ЧОКОД Андреем Важенининым присоединяются заведующая онкополиклиническим отделением областного центра онкологии и ядерной медицины (ЧОКОД) Евгения Павленко и заведующая лабораторно-диагностической службой Анна Семенова.

– Пожалуй, так и начнем: зачем меня «футболят»?

Павленко: Рак – это не одна болячка, а очень большая группа заболеваний. Самим термином «рак» в онкологии называются не все заболевания, а злокачественная опухоль, которая развивается из эпителиальных клеток; т.е. клеток, покрывающих, выстилающих почти все наши органы и ткани. Это почти 90% опухолей. Есть еще и другие злокачественные опухоли, которые развиваются из клеток соединительной ткани, – это саркомы.

Опухоль, как правило, не имеет своей собственной клиники. Это своя же ткань, которая вдруг где-то и почему-то растет и начинает давать «клинику», только когда происходят какие-то осложнения. Именно поэтому онколог – это не врач первого контакта.

Важенин: Первый контакт – это смотровые кабинеты, которые народ игнорирует и даже возмущается: я пришла с насморком, зачем мне в смотровой кабинет?! Зачем мне это надо?! А именно там и кроется ранняя диагностика. Гинеколог, хирург, лор, терапевт – любой врач первичной сети увидел и заподозрил нечто. Но это еще не диагноз, а повод для разговора, для поиска ответов. Дальше нужно сделать ряд базовых исследований и ответить на все вопросы. Это – многоходовка: если нашли вот такое – сюда, если другое – туда, еще что-то – туда. Все зависит от того, что изначально нашли. И никаких одинаковых, как у знакомого или соседки, путей нет, все индивидуально – эксклюзивно. Что-то нашли – либо забрали себе на лечение, либо отправили на дополнительные обследования к онкологу. И все это в глазах человека выстраивается в формулу «футболят».

Система диагностики рака была построена еще в Советском Союзе и работает и по сей день прекрасно – это система медосмотров, профосмотров, диспансеризации, где была выявляемость всех заболеваний и не только онкологических – сердечно-сосудистых, желудочно-кишечных, гинекологических, патологии легких и так далее.

– Тогда кто устанавливает диагноз? Участковый врач?

Важенин: Нет, диагноз онкологический устанавливает онколог в онокдиспансере, а план лечения составляет консилиум как минимум из трех специалистов. Пациенты это часто не видят, но это так. Очень опасное заблуждение, что где-то в маленьком онкоцентре один врач может составить вам план лечения. Потому что эта триада присутствует и в лечении – хирургия, химиотерапия, лучевая терапия, а если что-то не пригодится, то должно быть аргументированное основание в отказе от этого метода.

– Как быстро развивается рак?

Важенин: Все индивидуально и зависит от вида опухоли и локализации. Но темпы роста не сопоставимы с острым аппендицитом или дизентерией, счет на часы не идет. Судорожные скоропостижные метания в поисках немедленного чуда на этом этапе чреваты непоправимыми ошибками. Опухоль растет длительными неделями, месяцами и даже годами. Суета за быстрым решением превышает все риски потраченного времени на качественно проведенную диагностику и качественно выставленный диагноз.

– Что такое ранняя диагностика?

Павленко: Это последовательные действия в течение всей жизни, а не «последних» 15 минут, в заботе о своем здоровье. Профосмотры – раз в два года, маммография раз в два года – в год по возрасту, осмотр гинеколога – раз в год, флюорография – раз в год. Это нормальная частота, которая позволяет обнаружить изменения в нормальные сроки. Вся беда, когда человек годами ничего не делает, бравирует этим: «Да я 15-20-30 лет к врачам не ходил и не буду», а потом за сутки нужно немедленно все сделать. Вот тут-то все ошибки и делаются, часто очень фатальные.

– Почему мне нельзя сделать МРТ?

Важенин: Потому что ни один метод не даст ответы на все вопросы. Была эпоха красных пиджаков, когда они требовали «конкретно провериться на рак». Ну вот нету этого! Исследование должно быть прицельным и обоснованным. Компьютерная томография (КТ), еще больше позитронно-эмиссионная томография (ПЭТ), дают серьезную лучевую нагрузку. Эндоскопические исследования тоже несут в себе определенные риски вплоть до перфорации органа, магнитно-резонансная томография (МРТ) – это колоссальная магнитная нагрузка на организм, но ответ она даст только при поражении определенной группы органов, при других вариантах не даст никакой информации вообще.

Есть своеобразная логическая пирамида диагностики: на одни вопросы мы получаем ответ при обычном рентгене или УЗИ, в крайнем случае – уточненном УЗИ и только потом ищем дальше. Это еще и вопрос ресурса: дорогие исследования назначать нужно не потому что «хочу», а только если «надо». И даже за «ваши деньги» грамотный врач не станет подвергать пациента неоправданному риску и ненужному исследованию.

Например, стало модно многие вещи делать под наркозом – зубы лечить, выполнять ФГС. Но никто не предупреждает, что наркоз – это токсично, и риск не проснуться есть, хоть и небольшой. Извлечение прибыли – это не медицинская помощь, об этом нужно помнить.

– Чем занимается онкополиклиника?

Павленко: Мы занимались и занимаемся консультативным приемом, постановкой диагноза и выработкой тактики лечения. Мы принимаем пациентов только по направлению: с улицы к нам попасть нельзя да и нечего делать. Пациент приходит к нам уже с подозрением и формой 057-У (направление), к которой прилагается весь спектр и перечень необходимых обследований в соответствии с той локализацией, которая подозревается у пациента. Если это рак молочной железы – один перечень, рак простаты – другой, меланома (рак кожи) – третий. Вот это он и приносит, а мы, глядя на пациента, на уже полученные данные, составляем как пазл всю картинку целиком, добавляем все недостающие звенья и определяемся с дальнейшей тактикой.

Наша задача – установить стадию и подобрать лечение. И вот тут мы уже используем и эндоскопию с УЗИ, КТ и МРТ, и ПЭТ. На уровне уточнения диагноза и выработки тактики это имеет значение, а на первом этапе – нет.

Дальше – определяется, где пациент будет проходить лечение. Там, где проживает. Каждая территория закреплена за теми или иными больницами, которые оказывают ту или иную специализированную помощь, онкологическую в том числе. Например, Варна относится к городу Магнитогорску. И пошлем мы его сразу в Магнитогорск, а не в Варну, потому что знаем, кого и куда посылать. Но если вдруг там нет нужной технологии, например, онкоофтальмологии, то пациент однозначно пойдет к нам. И без помощи мы никого не оставим.

– А это происходит потом, когда человек проходит лечение? Вы его где-то теряете?

Павленко: Нет, существует диспансеризация пациентов, перенесших рак. Она разработана еще в Советском Союзе и проводится по месту жительства. Если своего онколога нет в своей поликлинике, то пациент наблюдается в другом ближайшем населенном пункте у онколога – в поликлинике, и при малейшем подозрении на прогрессирование процесса, на метастаз или появление какой-то третьей опухоли, тогда он направляется к нам на консультацию. Наблюдение за пациентом, которого пролечили, происходит по определенному алгоритму в зависимости от пролеченной локализации – раз в три месяца, потом в полгода, в год. Если у него все в порядке, то он к нам не приезжает. Ему достаточно наблюдаться у обычного онколога. Вот если тот заподозрит какое-то изменение, тогда да, он направляет к нам, чтобы мы думали, что делать дальше с пациентом, которого пролечили, а сейчас произошла генерализация процесса.

– Хорошо, а если сдавать анализы на онкомаркеры? Это поможет?

Семенова: Никакого чудодейственного анализа «на рак» нет и быть не может. Легенды, которые ходят вокруг онкомаркеров – это не «диагноз на рак», а повод для дальнейшего обследования. Онкомаркеры, например, могут повышаться от того, перенес человек простудное заболевание или нет. Например, уровень ПСА (простатспецифический антиген) поднимается, если человек просто искупался в холодной воде и банально заболел циститом. Это самый распространенный маркер на обнаружение рака предстательной железы. Он делается во всем мире и в свое время считался панацеей – всё, если есть повышение, то это стопроцентно пошел онкологический процесс. Теперь это неправда. В некоторых странах сейчас пытаются отказываться от тотального скрининга и назначения ПСА. И наши урологи с высоких трибун уже несколько лет заявляют: ПСА не оправдало себя в той степени, в которой на него рассчитывали. Он оправдывает себя только в лечении.

– А какого-то другого стопроцентного анализа на рак нет?!

Семенова: Нет и не будет, к сожалению. Это биологически невозможно. Нам, как специалистам, было бы намного проще иметь такой волшебный анализ, чтобы раз и готово. А приходится разбираться во всем: пробовать, искать, отсекать, заходить в тупик и снова искать.

Не нужно впадать в паранойю и сдавать комплексно анализы на онкомаркеры. Были моменты – и забавные, и грустные одновременно: пациент, который хотел пройти «все на рак». Он приносит выписки в пол из частных центров, где сдал, например, маркер – ХГЧ (хорионический гонадотропин человека), который назначается так-то только беременным женщинам или при раке яичников. А сдал его мужчина, причем абсолютно здоровый.

– Тогда откуда берется диагноз?

Семенова: Методы диагностики есть лабораторные, морфологические и молекулярно-генетические. Золотым стандартом считается морфологический метод исследования. Морфология, когда исследуется фрагмент опухоли, либо берется тонко игольная биопсия на цитологию, либо «столбик ткани» – трепанобиопсия, либо ножевая биопсия, когда нужно около сантиметра опухоли, чтобы отправить на гистологическое исследование. При полученном биопсийном материале это выполняется в течение трех дней. Через три дня есть морфологическое заключение. Это тоже к вопросу «о футболе». Это химические процессы, технология и все ее этапы: материал специальным образом обрабатывается, проквашивается, подкрашивается и так далее. Кроме того, идет и умственная работа врача: надо знать, что искать, где искать и как искать. В микроскопе нет бегущей строки, в которой написан диагноз. Его нужно найти, правильно сформулировать, чтобы затем клиницисту было понятно, что с ним дальше делать. Грамотно, согласно современным стандартам, сформировать заключение.

Важенин: И вот эти дни приходится ждать, конечно. Тяжело находиться в неведении, но с этим нужно справляться.

Семенова: В некоторых случаях, когда мы получаем морфологическое заключение, мы видим дифференциальный диагноз. Что это значит? В световом микроскопе мы видим какие-то клетки – существует ограничение метода, когда мы можем не понять, какие это клетки, потому что они похожи. У некоторых опухолей есть возможность четко сказать, да, это она. Но порядка 40% опухолей такой возможности не дают, поэтому дальше нужно специальное исследование: либо иммуногистохимическое, либо молекулярно-генетическое.

Иммуногистохимическое исследование – опять же по закону и по приказу – выполняется в течение 15 дней, причем рабочих. Это тоже технология, а не чья-то вредность. И этот срок никак ни отменить, ни перепрыгнуть нельзя. В результате у нас есть морфологический диагноз, подтвержден иммуногистохимически, но для назначения правильного препарата требуется следующий этап – нужно выявить поломку в геноме, потому что именно на поломку в геноме подействует тот или иной химиопрепарат. Тогда выполняется молекулярно-генетическое исследование, которое делается в течение семи рабочих дней.

Павленко: Вот и получается: три дня, 15 да еще семь, и это только тогда, когда кусочек уже взяли. А сначала надо найти, откуда взять, потом взять – а это отдельная операция или процедура, а уж потом отдать в лабораторию. Не всегда удается взять с первого раза, например, в глубине легкого это бывает непросто, в пищеводе, в кишечнике, в бронхах. А бывает все сопровождается распадом, воспалением, что резко затрудняет забор материала. Надо увидеть, где взять, умудриться взять – и это не плохая квалификация доктора, а степень сложности задачи и технологические возможности. И все это тоже вписывается вот в эту категорию «меня футболят».

– Как же все сложно у вас.

Важенин: В чем разница между услугой и помощью? Медуслуга гарантированно исполнима по желанию заказчика. А медпомощь – это наука со многими неизвестными, и дать стопроцентную гарантию может либо жулик, либо идиот. Здравый человек опирается на вероятностные вещи. Установка диагноза, тем более онкологического, – это сложная технологическая медицинская процедура. Нужно не только уяснить наличие опухоли – найти измененную ткань, нужно понять ее гистологическую структуру – без этого сегодня лечить нельзя, понять распространение на соседние органы и системы, увидеть или исключить надежно диссеминацию по отдаленным органам – все это требует целого ряда процедур, анализов и исследований, последовательных, требует времени, организации, и определенных усилий.

источник

Журналистка Екатерина Сергацкова в колонке пишет о том, что она пережила, когда ей поставили диагноз «рак». Как позже выяснилось – ошибочный…

Однажды я узнала, что у меня рак.

Первое, что я почувствовала, когда увидела слово «саркома» в заключении лаборатории, проверявшей недавно вырезанную опухоль в матке, – как ноги резко стали горячими. И щеки. И руки. В одно мгновенье стало очень жарко. — пишет Екатерина в колонке life.pravda.com.ua

Первое, что я сделала, когда вышла из лаборатории, – позвонила подруге и пересказала то, что было написано в заключении. Эндометриальная стромальная саркома низкой степени злокачественности.

– Ну, раз там низкая степень, значит, можно лечиться, – сказала она. – Не переживай.

Несколько минут – и мы с родителями мужа уже звоним знакомым в патологоанатомической лаборатории в Краматорске. На следующий же день мы забираем материал из первой лаборатории и отправляем его туда. Там говорят, что диагноз может не подтвердиться.

– Так часто бывает, – заверяет знакомая. Я успокаиваюсь.

Через неделю лаборатория в Краматорске подтверждает диагноз. Я уже ничего не чувствую: ни жара, ни страха. Только странное, глухое одиночество.

– Клетки разрозненные, это не страшно, – пересказывают мне слова знакомой, смотревшей материал. – Главное теперь проверить организм, чтобы удостовериться, что эти клетки никуда больше не перешли. Люди с этим живут годами.

«ВАМ ПРИДЕТСЯ ВСЕ УДАЛЯТЬ»

Следующий мой шаг – поход в поликлинику по месту прописки.

Это обязательная процедура, которую должен пройти человек, которому диагностировали рак. Местный гинеколог обязан выписать направление в онкологическую клинику.

Гинеколог-онколог в поликлинике поверхностно смотрит мои бумаги и качает головой.

– Ох-ох, ну у вас же и по УЗИ было понятно, что это онкология, – говорит она. – Что ж вы сразу все не удалили?

– Подождите, это же только одно из УЗИ, самое первое, – отвечаю я. – После него меня смотрело еще пятеро врачей и большинство из них предположили, что это доброкачественное.

В декабре прошлого года у меня во время планового осмотра обнаружили новообразование. Я не обратила на это внимания: слишком много было дел, отложила осмотр на полгода.

Через полгода врач, глядя на новообразование на УЗИ, произнесла что-то вроде «интересное что-то» – и порекомендовала проконсультироваться с онкологом.

Следующий узист назвал новообразование, дословно, «непонятной херней».

Другая врач не называла меня иначе, как «девушка с чем-то необычным».

Четвертый врач сказал, что повода волноваться нет, но новообразование нужно удалить.

МРТ сделала вывод о массивной сероме в области рубца от кесарева. Каждый врач интерпретировал по-своему.

В августе новообразование вырезали. Первые лабораторные анализы показали, что это доброкачественная лейомиома.

– В любом случае, вам придется все удалять, – ставит точку гинеколог и отправляет в клинику.

«ЖЕНЩИНЫ, КОТОРЫЕ ОТКАЗЫВАЛИСЬ, ПОТОМ ОЧЕНЬ СИЛЬНО ПОЖАЛЕЛИ»

На следующий день я в поликлинике Национального института рака. Место, в котором роится ужас.

Тошнота безысходности подкатывает еще перед входом в больницу. Молодая девушка прямо на ступеньках рыдает в трубку: «Мам, ну откуда же я знала, что это рак!» Кто-то выводит под руку стариков с иссохшимися лицами. Кто-то, как я, печально курит.

В кабинет к гинекологу Виктории Дунаевской стоит очередь из пары десятков человек.

Многие стоят вплотную к ее двери, – чтобы не пропустить вперед никого, кто захочет пролезть раньше.

Другие сидят на стульях в верхней одежде, опустив головы вниз.

Кричащая тишина. Несчастные, затравленные, серые от перманентного ужаса люди.

Гинеколог не спрашивает меня ни о чем существенном. Ни о том, что я чувствовала, пока ходила с опухолью (а я бы сказала ей, что не чувствовала ровным счетом ничего), ни о том, когда опухоль могла появиться. Просто читает бумаги.

Спрашивает, есть ли у меня дети. Позже мне объяснят: этот вопрос врачи задают, потому что по протоколу женщине, у которой обнаружили рак репродуктивной системы, нужно эту систему вырезать, чтобы сохранить мать для ребенка.

После первого приема мне назначают обследование всех органов. Я хожу в Институт рака как на работу. Вместо работы. Вместо жизни.

Очередь к каждому врачу настолько огромна, что, приходя к открытию поликлиники в 9-00, я ухожу примерно за час до закрытия, в 14-00.

Всем медсестрам, которые работают при врачах, примерно за шестьдесят и они не умеют говорить с пациентами.

Одна кричит на старика, что тот долго копается с вещами, прежде чем зайти в кабинет.

Другая отчитывает тех, кто пришел без талончика.

Третья жалуется, что врач не успеет осмотреть всех.

Обследования показывают, что с организмом все в порядке. Ни метастаз, ни новообразований, – ничего, что могло бы насторожить. Только один анализ оказывается плохим: лаборатория Института (в третий раз) подтверждает, что вырезанная опухоль – злокачественная.

Повторный прием у гинеколога становится кошмаром, который еще не раз будет сниться по ночам.

Гинеколог краем глаза осматривает записи врачей и останавливается на заключении лаборатории.

– Вам на операцию, – вдруг произносит она, даже не глядя мне в глаза.

– Вам нужно удалять матку, придатки, – все, – говорит она. Снова не глядя.

Я сижу на стуле, ожидая, что врач расскажет подробнее, что к чему. Она не спешит объяснить. К ней в кабинет уже ломится следующий пациент, она переключается на него.

– Так подождите, это обязательно? – я пытаюсь вернуть ее внимание.

– Девушка, – гинеколог придвигается ко мне, сдвигает брови и произносит громко и медленно: – У вас рак матки. Вам нужно идти на операцию. Срочно.

Я продолжаю сидеть на стуле, пытаясь выдавить из себя что-то вроде «а может…». Врач не слушает. Она заполняет направление на удаление матки и придатков. Над ней стоит ее коллега, хирург, и кивает в такт движениям шариковой ручки.

– Вот хирург, к которому вы пойдете, можете поговорить с ней, – говорит гинеколог, уступая место коллеге.

– А есть другой вариант? – говорю я.

– Какой? Не удалять? – говорит она. Ее губы совершают движение, похожее на ухмылку. – Можно, конечно, наблюдаться. Но я вам так скажу: все женщины, которые отказывались от операции, потом очень сильно об этом пожалели. Очень сильно.

Она делает акцент на «очень», а потом добавляет еще раз, что абсолютно все женщины пожалели. Абсолютно все. А на вопрос, почему могла образоваться саркома, почему-то отвечает, что «никто в мире не знает, отчего появляется рак». Никто в мире. Совсем никто.

Я зачем-то говорю «спасибо большое» и выбегаю из кабинета. Мое место на стуле занимает очередная пациентка с несчастным лицом.

«РАК МАТКИ – ЭТО ПОЖИЗНЕННО»

Дальше – долгие, мрачные дни принятия. Больше месяца я живу с осознанием того, что у меня рак.

Последний визит в Институт рака – почему-то именно он – заставляет меня задуматься о том, насколько все серьезно. Пока в деле не поставлена точка, ты сомневаешься. Надеешься на то, что кто-нибудь скажет, что все в порядке и можно жить дальше, думать о рождении второго ребенка или просто о чем-нибудь будничном.

Наверное, это чувство называют отчаянием. Три лаборатории – три заключения о саркоме. Несколько врачей сходятся на том, что нужно удалять орган, и это еще не гарантирует того, что саркома не «выскочит» где-нибудь еще.

Меня бросает то в жар, то в холодный пот, и хочется заснуть и жить во сне, в котором нет диагноза «рак».

Однажды мне снится, как гинеколог из Института рака закрывает меня в холодной больничной комнате и говорит мне, глядя в глаза: «Рак матки – это пожизненно«.

Я не понимаю, могу ли планировать жизнь на следующий год. Не могу толком взяться за работу. Выпадаю из разговоров с друзьями, переживая раз за разом тот разговор с гинекологом. Ее слова «девушка, у вас рак матки» и отстраненный, ледяной взгляд случайным образом всплывают в голове. Примерно так, как на съемках ситкома после очередной шутки зажигается табличка «Смех».

Каждый день я живу так, будто лечу в самолете, который на взлете потерял колесо, и никто не знает, сможет ли он приземлиться.

«ПОДОЖДИТЕ, НИЧЕГО ЕЩЕ МЫ НЕ УДАЛЯЕМ»

Спустя время я записываюсь в «Лисод», клинику израильской онкологии под Киевом, которую называют лучшей в стране. Последний шаг, чтобы убедиться, что нужно следовать предписаниям Института рака.

– Ну, рассказывайте, – спокойно произносит главврач клиники, гинеколог Алла Винницкая.

Я не сразу нахожусь, что ответить. Никто раньше не давал мне слова. Но что я должна рассказать? Как я ходила в Институт рака, где каждый миллиметр воздуха пропитан страхом смерти? Как искала в себе причины болезни? Как уговаривала себя, что удаление матки – не самый плохой исход?

– Мне сказали, что нужно удалить матку. А я хотела второго ребенка… – начинаю я. Алла Борисовна улыбается.

– Так-так, подождите, – весело говорит она. – Ничего еще мы не удаляем. И не надо говорить «хотела«. Говорите: хочу.

Она объясняет, что такие опухоли, как моя, часто ведут себя как злокачественные, не являясь при этом «злыми». Недостаточно профессиональный взгляд на клетки может выдать плохой результат.

Материал отправляют на исследование в немецкую лабораторию.

Через неделю приходит результат. Рака нет. Лечение не нужно. Удалять матку не нужно. Все хорошо.

За два месяца жизни с диагнозом «рак» я многому научилась.

Научилась смело читать результаты анализов и смиряться с правдой, даже если она паршива. Перепроверять все в разных лабораториях. Не доверять врачам, которые говорят, что проблемы нет. Не доверять врачам, которые говорят, что выход только один. Не доверять врачам в государственных больницах. Научилась терпеть государственные больницы.

Поняла, что неверный диагноз – не самое плохое, что происходит с пациентом.

Самое плохое – это отношение врачей. То, как они разговаривают с пациентом. Как убеждают в том, что пациент обречен на мучительную смерть, вместо того, чтобы вместе с ним исследовать его организм и искать решения.

Врачи воспринимают пациента как подчиненного, который не имеет права опротестовать их указаний.

Постсоветские больницы – такая себе репрессивная система, в которой пациента ставят на место вместо того, чтобы помочь.

А еще важным открытием для меня стало то, что про рак оказалось невероятно тяжело говорить.

Мой рак стал моей тайной, которую неудобно, болезненно, неприятно сообщать другим. Внутренней пустотой без цвета, в которой растет чувство стыда за то, что вот ты, активная молодая женщина, заболела плохой болезнью и больше не имеешь права быть частью общества.

Так не должно быть. Нельзя молчать. Молчание делает жизнь невыносимой.

Два месяца я прожила, летя в самолете, потерявшем одно колесо. И в одно мгновенье самолет приземлился. Пассажиры зааплодировали, пилоты выдохнули. Больше не нужно бояться и думать о смерти. Можно просто продолжать жить, как будто ничего не случилось. И лететь себе дальше с попутным ветром.

Екатерина Сергацкова, специально для УП.Жизнь

источник

У моей мамы перепутали анализы и озвучили что у нее рак.Потом все выяснилось .

Моего отца поставили диагноз после биопсии рак желудка 2 групи и врач сказал срочно надо сделоть операцию удалять вес желудок. Это было в хабаровске. Он отказался от операции подписал бумажку и ушол от тудо. Через месец он приехал во Францию комне прошли обследования и после биопсии сказали нету не какого рака это вирусная язва и назначили тоблетки онтибиотики через месяц пойдём опять на биопсию. И самое главное я 100% давериаю им.

Бывает конечно,но эти случаи редки,в основном со стадией могут ошибиться.Страшное дело,у меня муж умер от 4 стадии рака желудка.Ставили диагноз гастрит и язву желудка,а там уж рак развивался!Вовремя не прооперировали,сгорел за 2 месяца!

Бытует мнение, что после операции по поводу рака ещё хуже бывает. Начинают образовываться метастазы и всё равно человек умирает быстро. Моей знакомой удалили желудок при раке желудка. Пищевод напрямую соединили с кишечником. Она быстро умерла.

Моему папе поставили диагноз рак легкого, мелкоклеточный 4 стадия. Но он чувствует себя великолепно, очень хороший аппетит, гуляет на улице, на выходные едит отдыхать с мамой. Перепроверится мы не можем его заставить, прошол 1 курс химии. Бывает ли такое?

А я знаю случаи (их немало), когда грудь удалили, а оказалось, что не рак. И наоборот, пункция показала, что доброкачественное образование в груди, а потом гистология определила, что рак. Правда, 1 стадия

Подскажите,пожалуйста, что делать? В Туле диагноз — крупноклеточный нейроэндркринный рак легкого, в Москве в РОНЦ им.Блохина. крупноклеточная аденокарцинома легкого,в Юним лаборатории — склерозирующая пневмоцитома легкого. Кому верить?

Скажите пожалуйста!Если сделали опирацию на желудок(рак)4 раза брали анализы,сказали что злокачест.рак.После того,как отрезали желудок,этот материал отправили в челябинск на экспертизу.Пришел результат ,что был поверхностный гастрит,что делать человек стал инвалидом,есть не может,боли.Инвалидность не дают!Терапевт сказал»у вас гастрит»вам нет инвалидности. а то что человек сейчас весит 40кг.и не может работать. что это такое.Хотим подать в суд есть ли шанс,кто знает?

Расскажу и я свою историю.МРТ головного мозга, результат «Опухоль головного мозга», требуется дообследование с контрастом.Еще и киста шишковидной железы (и размеры указали).Делаю МРТ с контрастом дважды в разных клиниках.Ответ один-паталогий не выявлено.А то,что человек за эту неделю всю жизнь перед глазами пропустил,они не подумали.

У моей мамы ставили диагноз онкология шейки матки 3й степени.
Нам с братом в больнице так и сказали забирать Маму домой умирать.начали колоть обезболивающие поэтому что боли были невыносимые.
А когда мама умерла, вскрытие показало-что онкологии вообще нет и метостаз нет.взяли дополнительные анализы , через два месяца узнаем диагноз. И как с этим дальше жить люди? Где справедливость? Маме было 55 лет. Столько ещё людей загубят эти канавалы! Думаем может подать в суд, но стоит ли. Ведь у них там всё схвачено и ЗА всё заключение.

Делали три биопсии-доброкачественная опухоль прямой кишки,направили в хирургию на оперативное лечение,там сделали операцию и поставили диагноз-злокачественная опухоль,но гистологии, подтверждающей,что опухоль злокачественная нет.Правильно ли это?

Моя мама прошла маммографию, врач сказала, что всё чисто. Мама сказала, что её беспокоит шишка, тогда врач осмотрела грудь, сказала, что шишка ей не нравится и отправила на УЗИ. Посмотрев результаты УЗИ сказала, что у мамы 2 стадия онкологии.Сказала,что нужно не откладывая проходить химию и делать операцию. Можно ли ей верить? Неужели маммография не показала рак?

Мужу ставят рак прямой кишки с метостазами в легкое. а биопсия и мутация генов не показывает.кому верить. сейчас проходит химию.

Здраствуйте если вы увидите меня ответье пж у нас точно такаяже история как у вас дальше обстояли дела?

Автор, да, бывает. Знаю случай, когда по результатам биопсии (бронхоскопия) уверенно поставили мелкоклеточный рак легкого в нехилой стадии. Дважды. В итоге чел жив уже лет пятнадцать, не скажу, что здравствует (опухоль оказалась — крупный неоперабельный жировик, проросший соединительной тканью), но вполне себе деятельный товарищ, работает на себя и зарабатывает прилично. И такое бывает.

В 2017 после лапароскопии диагноз низкодифференцируемая аденокарцинома яичника.Со стеклами в Москву,там при пересмотре подозрение на метостаз .Назначают множество обследований,ничего нет.Делают ПЭТ-КТ, ясности обследование не добавило. Делают операцию,берут кусочки на экспресс гистологию,результат через 30минут- доброкачественная опухоль,онколог принимает решение оставить половину одного яичника.Плановая гистология-подтвердила доброкачественную.Но есть стекла из родного города с раком. Онколог посоветовал взять стекла от двух операций и проверить ещё раз в Красногорске ,что мы и сделали. В результате доброкачественная опухоль яичника. Но комментарий к стеклу из родного города был такой: три стекла из города Т. На одном из стекол отдельно от основного куска лежит небольшой кусок крайне подозрительный в отношении опухоли,по своей структуре крайне отличается от трёх остальных кусков представленных на стеклах,так же обнаружены слюнопотовые железы и гепатоидные клетки (клетки печени).Подозрение на контомацию фактов. Вот теперь так и живём, с мыслями что это было и кто виноват.

У моей тети,ставили диагноз-рак 3 стадии молочной железы,3-4 стадия практически приговор,ошиблись только со стадией,грудь удалили,но жива здорова,было это 12 лет назад.

Уважаемые пациенты и их родственники.Никогда не верьте врачам.Моей матери при ФГДС при взятии биопсии на рак в провинциальной больнице поставили диагноз рак желудка.С этого момента жизнь перевернулась полностью.Когда она пришла к онкологу в этом же провинциальном городе .Он без анализов,снимков УЗИ сказал у вас большая опухоль надо вырезать.Мама за деньги пошла сдавать кровь и делать УЗИ,так как все анализы делаются больше 10 дней .Анализы были хорошие,УЗИ ничего не показало.Мы записались в областной центр, там доктор сказал ,что нужно посмотреть ту биопсию которую проверяли в провинциальной лаборатории.В результате ожидания оплаты гистологии результат оказался поверхностным гастритом.Так что проверяйте биопсии не один раз,не верьте врачам,не жалейте денег на проверку и анализы и езжайте в областные онкологические центры у которых намного лучше оборудование ,чем в провинциальных моргах,чтобы не сойти с ума от ожидания.Будьте здоровы и не болейте.Всех с Новым годом и Рождеством.

Здраствуйте если вы увидите меня ответье пж у нас точно такаяже история как у вас дальше обстояли дела?

Извините за ошибку. но тоже хочу сказать про нашу медицину Душанбе 2009 мою маму ставили диагноз рак матка но оказалось что это не рак , а просто язва появился там где раньше сделали операции. вот сегодня опять 04.04.2019 у мамы рак груди пока еще ничего не определенно кроме пару ренгенов и узи говорят надо сразу на химии готовить. один доктор все определил класс да она супер доктор су. а

Модератор, обращаю ваше внимание, что текст содержит:

Страница закроется автоматически
через 5 секунд

Пользователь сайта Woman.ru понимает и принимает, что он несет полную ответственность за все материалы частично или полностью опубликованные им с помощью сервиса Woman.ru.
Пользователь сайта Woman.ru гарантирует, что размещение представленных им материалов не нарушает права третьих лиц (включая, но не ограничиваясь авторскими правами), не наносит ущерба их чести и достоинству.
Пользователь сайта Woman.ru, отправляя материалы, тем самым заинтересован в их публикации на сайте и выражает свое согласие на их дальнейшее использование редакцией сайта Woman.ru.

Использование и перепечатка печатных материалов сайта woman.ru возможно только с активной ссылкой на ресурс.
Использование фотоматериалов разрешено только с письменного согласия администрации сайта.

Размещение объектов интеллектуальной собственности (фото, видео, литературные произведения, товарные знаки и т.д.)
на сайте woman.ru разрешено только лицам, имеющим все необходимые права для такого размещения.

Сетевое издание «WOMAN.RU» (Женщина.РУ)

Свидетельство о регистрации СМИ ЭЛ №ФС77-65950, выдано Федеральной службой по надзору в сфере связи,
информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор) 10 июня 2016 года. 16+

Учредитель: Общество с ограниченной ответственностью «Хёрст Шкулёв Паблишинг»

источник

Давно я уже хотела рассказать свою историю. Как у меня диагностировали рак, где я могла бы сэкономить время. И на что обратить внимание. Вообщем, милости прошу под кат.

Сейчас, восстанавливая в памяти некоторые моменты, я могу посоветовать лишь одно. Если у вас воспалился хоть один лимфоузел, и тем более если он не болит, бегите к врачу.
Впервые я обнаружила у себя паховые лимфоузлы где то в феврале 2014 года, заметил их и мой муж. Но ни он, ни я не предали этому значение. Во первых, я весьма стройная натура, и маленькие горошины в паху, у меня не вызвали никаких подозрений. Они меня не беспокоили, не болели, самочувствие было отличное, температуры нет. Да и вообще, я и не подумала, что эти маленькие горошины вообще лимфоузлы. Слишком были малы, да и по моему ошибочному мнению воспаленный лимфоузел должен болеть.
Так прошел февраль, март, апрель. Ничего не менялось, горошины были на месте, самочувствие отличное. В начале мая у меня воспалились лимфоузлы подмышками, они не болели, но мешали мне. И уже после праздников, а именно 10 числа я неслась к хирургу. Именно он подтвердил, что и в паху, и в подмышках воспалены лимфоузлы. Дал кучу направлений на сдачу анализов крови. Напрописывал антибиотиков, от которых болевые ощущения прошли, но сами лимфоузлы и не собирались уменьшаться.

Уже через день у меня воспалились лимфоузлы под шеей, и начали болеть. Именно от этого числа в моем ЖЖ появилась первая запись о болезни http://evstefeeva.livejournal.com/103140.html

14 мая я взяла номерок к инфекционисту и онкологу. Каким же страшным мне тогда казался врач онколог. На тот момент я была уверена, что у меня какая то инфекция, да, что угодно, но не рак. http://Evstefeeva.livejournal.com/104642.html

16 мая я была на приеме у инфекциониста. Опять дали кучу анализов на ВИЧ, сифилис, гепатиты и тд. И назначили антибиотики. http://Evstefeeva.livejournal.com/105105.html

21 мая я была на приеме у онколога. Которая толком ничего мне не сказала. Она не знала, что со мной. Не знала онкология ли это. Врач упорно пыталась выяснить, какие изменения в самочувствии у меня произошли. Есть ли слабость, или потливость. Но я чувствовала себя отлично! Никаких изменений. Ничего не болело и не тревожило. Если убрать эстетические моменты в виде увеличенных лимфоузлов, я бы наверное и не поняла, что болею чем то. УЗИ тоже ничего не показало, кроме того, что мои лимфоузлы однородны по структуре. Ну и кроме того, что и подключичные лимфоузлы тоже увеличены. Вообщем, онколог отправила меня обратно к инфекционисту и сказала пусть лечит он, если не поможет тогда и приходи))) мило))) http://evstefeeva.livejournal.com/106823.html

27 мая инфекционист сказала, что дальнейшее лечение антибиотиками не имеет смысла, результата нет и не будет. Это она сказала, когда мне по сути две недели кололи антибиотики- и я не выдержала, меня начало тошнить, рвать, у меня появилась изжога. Две недели антибиотиков. И ноль результата! Все анализы на инфекции были отрицательны, ВИЧ отрицательно. Я, конечно, не врач, но на этом этапе у меня два вопроса. Первый- зачем меня так долго кололи антибиотиками, при этом увеличивая дозу, если никакого прогресса не было? И второй- почему меня кололи антибиотиками, если анализы на инфекции не были готовы. Не уже ли нельзя было дождаться результатов сданных анализов, выявить инфекцию, и колоть антибиотик, направленный именно на нее. А меня заранее обкалывали антибиотиком широкого спектра действия. Ну пока для меня эти вопроса остались открытыми, возможно так и надо было делать, возможно врач была не права. И по итогу она отправила меня к онкологу.

На этом этапе хочу отметить, что если в вашем биохимическом анализе крови повышен C реактивный белок, то бейте тревогу. В моем случае при норме до 5, у меня был показатель 96. И врачи не понимали, почему он настолько завышен. Уже пролежав в отделение интенсивной химиотерапии почти два месяца, у меня было много соседок, много историй, но у тех, у кого врачи не могли поставить диагноз и лечили антибиотиками по полгода, по году. Был также повышен С реактивный белок, и врачи так же не знали почему. И лечили, и лечили! Назначали всевозможные прогревания, что при диагнозе рак делать нельзя. итак, если у вас повышен С реактивный белок, врачи не понимают почему, лечат вас, и лечение не действует, не ждите. Не теряйте времени!

28 мая я обратилась к платному онкологу в мед.центр Нордин. В этот же день мне сделали пункцию лимфоузла, или по русски продырявили лимфоузел иглой, взяли кровь на анализ. 3 июня должен был быть результат. Может это совпадение, но на следующий день, моя шея превратилась в нечто. Все лимфоузлы на шее увеличелись, чуть позже выскочили и по всей голове, где они есть. Я медленно превращалась в жабку)

3 июня мы приехали с мужем за результатами. Результата не было, не получилось у них( Онколог сказал надо вырезать лимфоузел. И тут мужа смутило, что вырезать нам предложили под общим наркозом, что специально для меня будет заказана реанимационная бригада, и все это удовольствие стоило 4 млн бел.руб. или примерно 14000 рос.руб. Хотя мы с мужем начитались, что это простейшая операция и делается под местным наркозом. Вообщем сомнения одолевали нас.
На данный момент обращение в мед.центр Нордин, я считаю зря потраченным временем.

Итак, живя в Беларуси, есть только одно место куда надо бежать для подтверждения диагноза, или для лечения онкологии это Республиканский научно-практический центр онкологии и радиологии им. Александрова. Все больше бежать некуда. Там собраны лучшие врачи, лучшее оборудование!

Именно туда мы и обратились 4 июля 2014 года. Там есть кабинет, специализирующийся исключительно на лимфомах, после обеда прием ведет профессор. Если упустить подробности нам назначили биопсию на 12 июля. Обратись мы чуть пораньше, мы бы успели на биопсию и 5 числа, но увы не успели. И биопсия по русски это удаление лимфоузла. Мне сказали, будут вырезать шейный, так как он наиболее информативен.

12 июня мне вырезали лимфоузел под местным наркозом, в моем случае ледокоин.
http://Evstefeeva.livejournal.com/109934.html

16 июня первые результаты биопсии. лимфома, красивое название диагноза Рак
http://Yanlaros.livejournal.com/40250.html
С этого дня мне было назначено КТ с усилением, МРТ, УЗИ. Которые показали поражение всех групп периферических лимфоузлов, также поражение плевры легких.

02 июля получили окончательные результаты биопсии лимфоузла. лимфома из предшественников Т клеток, и под вопросом лейкоз. Нужно взять костный мозг, если в нем обнаружат раковые клетки больше,чем 25 то будет лейкоз. И тут меня записывают на трепанбиопсию костного мозга. http://Evstefeeva.livejournal.com/112050.html

7 июля мы узнаем результаты трепан биопсии, костный мозг поражен( наличие бластных клеток 28( Для уточнения диагноза нас отправляют на повторную биопсию костного мозга, но уже брать будут из грудины, или стернальная пункция. Едем мы в 9 клиническую больницу г. Минска.

И 8 июля у меня на руках точный диагноз- лимфообластная лимфома из предшественников Т клеток, 4 стадия.

11 июля 2014 года меня кладут в отделение интенсивной химиотерапии в РНПЦ онкологии и радиологии. И именно с этого дня я начала свое больничное вещание. http://Evstefeeva.livejournal.com/112729.html

Самое главное это не паниковать! Успокоиться! Точный диагноз в онкологии это очень важный аспект. Неправильный диагноз-это неправильно назначенная химия! А это яд, которым вас будут травить, а результата не будет. Так что правильный диагноз очень важен.
И второе, это вы должны доверять своему лечащему врачу. Выполнять все назначения, принимать все таблетки. И прежде, чем тянуть в рот таблетку из своей аптечки, звоните врачу и спрашивайте можно ли вам ее пить! Недоверие к врачу лишь пошатнет вашу нервную систему, так что отнеситесь серьезно к выбору мед.учреждения и соответственно к врачу. Читайте отзывы, ищите форумы, вообщем интернете вам в помощь.

источник

По различным источникам, в клиники Израиля поступает по крайней мере 10-30% пациентов из стран постсоветского пространства (в основном из России), которым поставили неправильный онкологический диагноз в стране проживания. Каждый год из российских онкологических стационаров выписываются более 30 млн человек. При этом число неточных диагнозов и фактов неправильного лечения, по оценкам экспертов, составляет 4-7 млн. Вместе с тем, как показывает изучение историй болезни, не диагностированное вовремя онкологическое заболевание стремительно прогрессирует. В 45% случаев это приводит к полному удалению пораженного органа или к смерти пациента.

В чем причина такой ситуации? Ответить на этот вопрос помогут истории пациентов, приехавших на лечение рака в Израиль.

История Веры: Лимфома, которой не было

У Веры в онкодиспансере Новосибирска обнаружили опасное онкологическое заболевание – неходжкинскую лимфому. Сразу после постановки диагноза была назначена химиотерапия. Дочь пациентки усомнилась в диагнозе, т.к. ее мать чувствовала себя совершенно здоровой. Через знакомую в Новосибирске она нашла телефон израильской клиники Top Clinic Ichilov и позвонила туда. К тому времени Вера уже успела получить первый курс химиотерапии. Врач-консультант Top Clinic Ichilov порекомендовала Вере опытного онкогематолога – доктора Оделию Гур .

Когда пациентка и ее дочь приехали в Израиль, они первым делом сдали стекла в лабораторию клиники, чтобы провести ревизию биопсии. Когда стекла с биоптатом были пересмотрены, доктор Гур сообщила пациентке, что ее диагноз не подтвердился – материал был взят у абсолютно здорового человека. Кроме того, по словам израильского доктора, пациентка получила избыточную дозу химиотерапии. Доза лекарств была в 2 раза больше той, что назначается при виде лимфом, который подозревали у Веры.

Стоит заметить, что история Веры – далеко не исключение. При лимфомах лишь в российских клиниках ошибочный диагноз ставится примерно в 50% случаев. При этом, как и в этой истории, причиной обычно становится недостаточная квалификация патологов, проводящих анализ материала.

История Вики: Беременность удалось сохранить благодаря уточнению диагноза

У россиянки Вики шел 2-й триместр беременности, когда у нее обнаружили аденокарциному шейки матки на 4-й стадии. Вердикт врачей из Санкт-Петербурга был категоричен: при таком агрессивном виде рака надо немедленно прерывать беременность и проводить гистэктомию и овариэктомию – ампутировать матку и яичники. Для молодой женщины и будущей мамы это было равносильно приговору, поэтому Вика решила проверить диагноз в Израиле.

Обычно в Top Clinic без проблем принимают на ревизию привезенный пациентом биоптат. Но тут израильский доктор, онкогинеколог профессор Дан Грисаро , отказался принимать стекла Вики: они вызвали у него сомнения, т.к. там не было фамилии пациентки. И биопсия была выполнена заново. Ее результат был совершенно иным: израильский патолог обнаружил у Вики плоскоклеточный рак шейки матки, причем на 1-й стадии. Этот вид опухолей развивается гораздо медленнее, чем аденокарцинома, и стадия заболевания была начальной. Поэтому врачи Top Clinic Ichilov смогли подождать несколько месяцев до родов. Сразу после этого Вику прооперировали.

Как мы видим, причиной врачебной ошибки, скорее всего, стали стекла другой пациентки, которые по ошибке выдали Вике в российском онкодиспансере.

История Альбины: Уточнение диагноза спасло жизнь молодой женщины

Альбина приехала в Top Clinic на лечение рака молочной железы. История этого заболевания имелась в семье пациентки. Диагностика началась в больнице Краснодарского края, куда пациентка попала случайно – в травматологическое отделение. Когда Альбина пожаловалась врачам на уплотнение в молочной железе, ей не предложили ни УЗИ, ни маммографии, т.к. в больнице не было необходимого оборудования. Пациентка сдала лишь анализ на онкомаркеры, который оказался нормальным.

Диагноз «карцинома молочной железы» пациентке поставили лишь в Москве, когда новообразование успело значительно вырасти. Там же ей назначили лечение препаратом «Герцептин».

Когда стекла с биоптатом перепроверили израильские врачи, они обнаружили, что опухоль является гормононезависимой. Поэтому профессор Моше Инбар сказал Альбине, что «Герцептин» ей не показан, и выписал совершенно другое лечение. В результате правильно подобранной химиотерапии опухоль уменьшилась, и хирурги удалили ее.

В этой истории речь также идет об ошибке патолога, что не редкость на постсоветском пространстве – в силу недостаточного финансирования обучения и повышения квалификации этих специалистов.

В этой статье мы привели лишь 3 истории. Однако пациентов, спасенных благодаря точной диагностике в Израиле, гораздо больше. Поэтому, если у вас есть хоть малейшие сомнения в точности вашего диагноза, разумнее всего перепроверить его у израильских врачей.
СТОИМОСТЬ ПЭТ-КТ МОЛОЧНЫХ ЖЕЛЕЗ — 1572 ДОЛЛАРА

источник

Онкология – область медицины, где для постановки точного диагноза требуется новейшее оборудование для медицинской визуализации и высокая квалификация врачей. При невыполнении этих условий часто ставятся ошибочные диагнозы. По статистике, 35% пациентов, которые приезжают в Израиль на лечение онкологии, уезжают домой здоровыми, т.к. израильские специалисты не обнаруживают у них рака.

Причина 1. Одинаковые симптомы могут указывать на совершенно разные заболевания. И большое значение имеет правильный забор биопсии и морфологический анализ опухоли. Не каждый врач может выполнить эту работу качественно. Поэтому нередки случаи, когда в одном лечебном учреждении у пациента обнаруживают злокачественную опухоль, а в другом – доброкачественную.
Причина 2. Важную роль играет и точная расшифровка результатов инструментальных исследований. Например, чтобы научиться расшифровывать результаты ПЭТ-КТ, врач должен пройти длительное и дорогостоящее обучение в ведущих клиниках. Такая возможность есть далеко не во всех лечебных учреждениях.
Причина 3. Бывает, что, обнаружив новообразование, онкологи не назначают пациенту всех необходимых исследований и спешат назначить лечение. В большинстве случаев такое лечение оказывается неправильным или вообще ненужным.
Причина 4. Иногда речь идет о редкой опухоли, с которой онколог мог не сталкиваться на протяжении всей своей работы. Он может совершить диагностическую ошибку, если в данном лечебном учреждении нет практики получения независимого второго мнения или решения спорных вопросов на медицинском консилиуме.

Мы расскажем о наиболее распространенных ошибках в онкологических диагнозах.

Председатель израильского общества онкохирургов.

Рак молочной железы – самое частое онкологическое заболевание у женщин. Благодаря распространенности маммографии и УЗИ молочных желез эту опухоль сейчас выявляют на самой ранней стадии. Иногда эти исследования обнаруживают у женщин совсем небольшие образования размером от 2 мм, которые могут и не переродиться в злокачественную опухоль. Нередки случаи, когда женщины проходят хирургические операции, без которых они вполне могли бы обойтись. А иногда, при неправильно проведенном гистологическом анализе опухоли, неоправданно назначаются даже такие небезобидные исследования, как химиотерапия и лучевая терапия.

Генеральный секретарь Израильского общества нейрохирургов.

По статистике, этот диагноз является «рекордсменом» по числу ошибок, которое иногда доходит до 80%. Диагностика опухолей головного мозга проводится с помощью МРТ и компьютерной томографии. Именно при их интерпретации и случаются ошибки, обусловленные недостаточным опытом и квалификацией врача. Порой за злокачественные опухоли принимаются гематомы или абсцессы головного мозга.

Заведующая дневным стационаром гематологического отделения МЦ Ихилов-Сураски.

При лимфомах неправильные диагнозы ставятся примерно в 50% случаев. Причиной обычно является неточно проведенный гистологический анализ опухоли. Лимфому нередко путают с воспалением лимфоузлов (лимфаденитом), который может быть вызван различными инфекционными заболеваниями. Иногда за лимфому принимают туберкулез, саркоидоз, дермоидные кисты, различные болезни печени. При всех этих заболеваниях возможно увеличение (гиперплазия) лимфоузлов.

Президент общества онкологов и радиотерапевтов Израиля.

Забор биопсийного материала при саркомах кости должен выполняться командой специалистов. В эту команду должны входить рентгенолог, морфолог и хирург. Это условие соблюдается далеко не всегда. Поэтому часто патолог не может точно провести дифференциальную диагностику между различными видами опухолей. Процент диагностических ошибок при этом виде новообразований достигает 60%. Больным саркомами часто назначают лечение от остеомиелита – антибактериальную терапию. При этом болезнь продолжает прогрессировать. Дело в том, что рентгенологические проявления остеомиелита и саркомы Юинга очень похожи и различить эти заболевания может только очень опытный специалист.

Президент Израильской ассоциации эндоскопической хирургии.

Рак толстой кишки довольно просто выявить, однако и здесь очень часто происходят ошибки. Их причина – в несвоевременной диагностике рака, симптомы которого напоминают множество других заболеваний, в том числе синдром раздраженного кишечника (СРК), неспецифический язвенный колит, геморрой и т.п. Пациентам часто не назначаются нужные исследования, и они проходят лечение одного из перечисленных заболеваний, теряя драгоценное время. При этом рак прогрессирует.

В Ассоциации врачей Израиля вы сможете получить второе мнение профессоров-онкологов по поводу поставленного вам диагноза. Если вы хотите, чтобы врач-консультант Ассоциации изучил ваши медицинские документы и оценил шансы на точную диагностику в Израиле, заполните форму связи ниже . Мы ответим вам в тот же день.

источник

1) Как берут биопсию?

Биопсия — это диагностическая процедура, при которой из «подозрительного» места, например, опухоли, полипа, длительно незаживающей язвочки, берутся крохотные частицы ткани (биоптат). В зависимости от того, откуда берется биоптат, пользуются разными инструментами. Это может быть толстая игла, эндоскоп (когда исследуют пищевод или желудок), световод (при бронхоскопии), обычный скальпель (во время хирургической операции). При проведении процедуры используется местное обезболивание, либо общий наркоз при операции.

2) Мне сделали гистологию – опасно ли это?

Гистологию назначают, если есть новообразование самой различной локализации (родинка, полип, уплотнение под кожей и т.п.), чтобы определить его природу (из каких клеток оно состоит, и нет ли раковых клеток). Сама процедура биопсии неприятна, но неопасна. Боль может появляться от введения иглы при пункционной биопсии, а также в течение нескольких дней после процедуры.

3) Как подготовиться к биопсии/какие анализы сдать перед биопсией?

Зависит от вида биопсии. В большинстве случаев биопсия проводится амбулаторно и не требует какой-либо специальной подготовки пациента. Хирургическая биопсия может потребовать временного прекращения приема тех или иных препаратов, о чем следует спросить у лечащего врача.

Обычно за 8 часов до проведения биопсии рекомендуется прекратить прием пищи и жидкостей. Однако применение препаратов внутрь разрешается с небольшим количеством воды. Пациентам, получающим инъекции инсулина по поводу сахарного диабета, следует проконсультироваться с врачом относительно изменения дозы препарата.

Перед проведением биопсии очень важно сообщить врачу обо всех лекарствах, которые принимает пациент, в том числе растительного происхождения, а также о наличии аллергии, особенно на местные анестетики. За три дня до процедуры следует прекратить прием аспирина или других препаратов, которые разжижают кровь.

Также необходимо сообщить врачу о недавно перенесенных заболеваниях или других состояниях.

4) Какие анализы мне надо сдать на рак?

При подозрении на злокачественную опухоль, проводится биопсирование новообразования и близлежащих тканей. Затем полученные образцы доставляют, обрабатывают и получают гистологические блоки, из которых делают гистологические стекла. Эти гистологические стекла изучает под микроскопом врач-патоморфолог и ставит диагноз. Так производится постановка диагноза «рак».

5) Какой анализ крови сдать на рак?

Ни один анализ крови не дает достаточной точности для диагностики рака. Поэтому анализ крови на рак сдавать не нужно.

6) Как обследоваться у Вас на онкологию?

При наличии новообразования необходимо пройти процедуру биопсирования в лечебном учреждении вашего города и затем направить нам полученный материал в 10%-ном формалине, либо готовые гистологические стекла и блоки, которые сделают в этом учреждении. Мы проведем гистологическое исследование, либо пересмотр имеющихся гистологических стекол и поставим или проверим ваш диагноз.

7) Стоит ли доверять анализу, который мне провели?

Качество гистологического анализа во многом зависит от лаборатории, в которой он проводился, и от врача, который, изучая гистологические стекла, ставил диагноз. При перепроверке диагноза, поставленного в региональной лаборатории, в лабораториях экспертного уровня, корректировка диагноза проводится до 40% случаев. Чтобы удостовериться в качестве своего диагноза, нужно отправить гистологические стекла на пересмотр: https://unim.su/service/peresmotr-preparatov/.

8) Что/какие болезни показывает гистология?

На гистологическом исследовании врач-патоморфолог изучает под микроскопом ткани новообразования, и делает вывод, из каких клеток оно состоит — на основании этого ставится диагноз. Гистология показывает не только онкологию, но и широкий спектр неонкологических заболеваний.

9) Могу ли я у Вас сдать анализы на онкомаркеры?

Нет, мы не проводим анализы на онкомаркеры. Мы занимаемся только точной онкологической диагностикой — проводим гистологические, иммуногистохимические и молекулярные исследования.

10) Можно ли у вас сдать анализ крови?

Нет, мы не проводим анализы крови, так как они не являются элементом точной онкологической диагностики.

11) Покажут ли онкомаркеры онкологию?

Нет, с достаточной точностью не покажут. Онкомаркеры в небольшом количестве всегда содержатся в крови человека, причем их количество может повышаться при фоновых заболеваниях (даже при простуде). Кроме того, количество антигенов увеличивается при беременности. Онкомаркеры в качестве скрининга не применяются, и сдавать их без направления врача не имеет смысла. Они применяются при уже существующей опухоли как один из элементов диагностики, а также при в контроле за заболеванием после проведенного лечения.

12) Определяет ли цитология рак?

Цитологическое исследование применяется в скрининге некоторых онкологических заболеваний (например, рака шейки матки), так как оно менее неинвазивно (нетравматично), в отличие от гистологии. Оно помогает выделить среди условно здоровых пациентов тех, у кого есть определенные изменения клеток и кому необходимо дополнительное обследование. Но на основании цитологического исследования диагноз «рак» не ставится, необходимо проведение гистологического исследования.

13) Бывает ли СОЭ в норме при раке?

Бывает. СОЭ — показатель быстроты разделения крови в тоненьком капилляре на 2 слоя: плазму и эритроциты. Это неспецифический скрининговый показатель воспаления в теле человека, он может повыситься при насморке или после плотного обеда, при анемии или лейкозе, а может и не повышаться. Также СОЭ может быть выше нормы у полностью здорового человека. Конечно, у многих больных раком высокие показатели СОЭ, но этот показатель повышен не у всех пациентов! Поэтому его не используют в диагностике рака, и только при значительном повышении СОЭ (выше 75 мм/ч) и отсутствии инфекционного или воспалительного заболевания может возникнуть предположение о наличии опухоли.

14) Подозрительные родинки, что делать?

При наличии подозрительных родинок необходимо обратиться к дерматологу или онкологу. Врач изучит их с помощью дерматоскопа и определит, нужно ли удаление. Удаление проводится с обязательным гистологическим исследованием. Именно это исследование показывает, были ли раковые клетки в родинке или нет. От самой процедуры удаления рак не развивается, он может развиться, если родинку с раковыми клетками не трогать и дать онкологическому процессу развиваться, а также если онкологическую родинку удалить без гистологии – врач не будет знать, что у пациента был патологический процесс, и не назначит необходимого лечения.

15) Какой анализ точно показывает рак?

Точно определить, есть рак или нет, можно только по результатам гистологического исследования. Другие методы исследования не дают необходимой точности.

16) Делаете ли Вы анализы на предрасположенность к раку?

Генетическую предрасположенность к раку можно определить после посещения генетика и сдачи определенных анализов. Не все виды рака являются наследственными, большая часть видов рака – спорадические (появляются спонтанно). Некоторые виды наследственного рака хорошо изучены, и существуют анализы, позволяющие определить, есть у Вас мутация, вызывающая этот вид рака или нет. Например, здесь Вы можете сдать анализ на генетическую предрасположенность к раку молочной железы и раку яичников: http://rshmtest.ru/test-brca1-brca2-rak-molochnoy-zhelezyi/.

17) Какова вероятность рака, если анализ крови хороший?

На ранних стадиях рака анализ крови может быть в норме. Но даже при наличии отклонений показателей от нормы (лейкоциты, СОЭ) по одним лишь показателям общего анализа крови диагностировать рак невозможно.

18) Можно ли самому (без назначения врача) прийти сдать гистологический анализ?

Нет. Гистологический анализ предполагает исследование уже выявленных новообразований. Направление пи наличии новообразования не нужно, но принимать решение о необходимости проведения биопсирования должен онколог. При необходимости Вас может проконсультировать наш онколог.

Или задайте Ваш вопрос по телефону: 88005559267

Инновационный центр
«Сколково»
Исследования осуществляются ООО «ЮНИМ» при грантовой поддержке Фонда «Сколково»

ФНКЦ ДГОИ
им. Дмитрия Рогачёва

ГБУЗ «Морозовская
детская городская
клиническая больница»

источник