Мустай карим черные воды анализ

Анализ стихотворения Мустая Карима «Черные воды»

Мустай Карим — поэт-фронтовик, ушедший на войну юношей, вернулся из нее израненный телом и душой. Честность сопровождала его всюду. Жесточайшая из войн научила его многому. Такие уроки даром не проходят. Мустая Карима война научила, прежде всего, любви к жизни, мужеству, уважению к жизни и сочувствию к боли и горю людей. В поэме «Черные воды», носящей трагический характер, раздумья о природе неразделимы, неотделимы от раздумий о судьбе человека на войне. В поэме земля со стоном «Не уходите!» липнет к ногам отступающих солдат, на кровавом горизонте захлебывается солнце, земля и вода живут вместе с человеком, именно они испытывают человека на человечность, становятся неисчерпаемой силой их бытия, проверкой на человечность.

Стихотворение начинается со своего рода пролога-размышления философского поэта о том, что многострадальная, терпеливая родная наша земля — свидетельница человеческих судеб: на ней кровь и пот людей, в ней нашли последний приют тысячи погибших. Именно у родной земли мы можем найти защиту от тысячи смертей:

О, разве выдала, скажи Она тебя хоть раз

Не обнимала ли она живых и мертвых нас?

Это один из многочисленных риторических вопросов, не требующих ответа. Строчки стихотворения:

. Льет дождь. Льет днем и ночью Дождь льет и льет, Шуршит, шуршит.

Настраивают уже на то, что дождь, скорее всего, это чьи-то невыплаканные слезы, слезы матерей, сестер, невест, жен, не дождавшихся родных, любимых с войны. Часто в поэме используется инверсия — обратный порядок слов в предложениях. Упоминание в диалоге женщины и лирического героя имени собственного Якуп говорит о том, что нам предстоит услышать историю-исповедь боли и страдания человека, воплощающего в своей судьбе судьбу целого поколения.

Женщина — символ терпения, печали и скорби — мужественно слушает тяжелые неотступные воспоминания лирического героя о том, как он стал свидетелем мучительного выбора Якупа между позорной жизнью на коленях и достойным, терпеливым принятием трудностей войны. Лирический герой многократно использует местоимение мы, повествуя о тяжелом отступлении батальона:

Чтоб смерти преградить пути,

Иль в землю черную уйти. Необычно здесь использование разделительного повторяющегося союза или. Сразу перед нами встает извечный вопрос: где грань между жизнью и смертью? И опять родная земля перед нами живая сострадающая:

«Куда?» — земля взывала к нам Стонала, плакала земля.

Это одно из многочисленных олицетворений, когда земля наделяется признаками живых людей. Здесь же рядом использован прием антитезы (противопоставления): небесный свод пылает огнем, войной, а на склонах созревает рожь, за медом тянется пчела. Многократно использует автор такой троп, как сравнение:

И капли слез — как капельки огня.

Стояли, как деревья после смерча.

Немаловажную роль для передачи тревоги, напряженности играет звукопись, в частности использование шипящих ш, ч, ж: шубур-шубур, шубур-шубур, шёпот, шепчет, жена и другие. Очень удачно использован автором и лексический повтор слов:

Слезы все жгут, и жгут, и жгут И воскрешенья моего Все ждут, и ждут, и ждут.

Во всей поэме многократно повторяется междометие о, подтверждающее сопричастность героя ко всему происходящему вокруг него. Конечно, особого внимания заслуживает авторская позиция поэта, выраженная словами героя, благодарного родной земле за спасение в тяжелой схватке с врагом за жизнь:

О, влажная моя земля, Меня спасла ты снова, И стал опять живым листком Я дерева живого.

Лирический герой (в его лице автор Мустай Карим) размышляет о судьбе тысяч людей, которые в памяти родных навсегда останутся молодыми:

«Я жив!» — еще в родных домах Портреты их смеются. Еще не накопилось слез, Тех, что по ним прольются.

Светлое, жизнеутверждающее начало поэзии Мустая Карима в том, что и в этой поэме (как и во всех произведениях) он говорит о том, что жизнь победит смерть. Символом жизни в поэме являются соловьи, которые поют всегда, несмотря ни на что:

Если говорить о нравственных ценностях, над которыми размышляет автор, то можно заметить, что вся его поэма это размышленье над вопросом: что выбрать человеку в минуты испытаний:

Коль сгину, жизнь свою отдал, Что получу взамен?

Это произведение по жанру относится к лирике, здесь много лирических отступлений: это размышления о родной земле, о поведении человека на войне, о многострадальной судьбе женщины. В произведении ясно прослеживаются как сюжет, так и композиция: есть зачин, развитие действия, кульминация, развязка. Много эмоций в душе лирического героя, которые хочется завершить словами, выражающими авторскую позицию:

И стали раны заживать — Те, что на теле были. Но раны страшные в душе Все ныли, ныли, ныли.

На морфологическом уровне налицо использование прежде всего глаголов, передающих не только действия, но изменения в поведении людей. Привлекает наше внимание и цветопись: использование слова черное: название «Черные воды», шаль черная, черный мрак ночной, чернели пятна. Несмотря на трагизм поэмы, я думаю, поэт Мустай Карим вселяет надежду даже в сердца отчаявшегося, скорбящих:

О, гордая сестра моя! Терпенье —

Исчезнут пятна, растворятся тени.

Черные воды, пятна, тени — это символ тяжелых воспоминаний, потерь. Черный цвет — цвет траура, горя, но, по мнению автора, черные пятна должны исчезнуть. В этом вера М. Карима в человека, в его доброе начало.

Особенности синтаксических конструкций в том, что автор наравне с двусоставными предложениями использует удачно односоставные назывные: неверный след, неровный след и другие. Односоставные личные и безличные предложные подчеркивают важность действия, а не лица:

Вдруг вижу. (определенно-личное

Скажите, кто вы (определенно-личное)

В лесу перевязали (неопределенно-личное).

Наряду с простыми предложениями автор использовал сложные предложения: сложноподчиненные, сложносочиненные и бессоюзные. Использована часто и анафора (единоначалие) в поэме:

шубур-шубур, шубур — что это значит?

Интересно, что в ходе своего повествования лирический герой ни разу не называет имени Якупа, заменяя его личным местоимением он; значит для автора важны поступки человека, а не имя его.

Конечно, нельзя не упомянуть и о таком тропе, как эпитеты, их много в поэме: раны страшные в душе, неверный след, росистая трава, тяжелое молчанье, седая полночь, живой листок и другие. В конце предложений наиболее часто употребляемые знаки вопросительный и восклицательный знаки — признак риторических вопросов и ответов. Много в тексте и метафор: моя душа обледенена, кружит во мгле самруг и другие. В поэме использованы также большое количество устойчивых выражений (фразеологизмов): ни души вокруг, не чуя ног и рук, душу обожгло, бередить раны и др. Привлекает внимание и использование в тексте элементов русского и башкирского народного творчества:

Нет в мире ведьм. Но с детства мы

Вот-вот на крылья нас возьмет

И на восток помчится. По композиции поэму можно разделить на три части: вступление (пролог), основная часть — рассказ об одном из страшных, трудных военных эпизодов. Заключение, в котором мы опять слышим и видим авторскую позицию: его отношение к чужому страданию, ко времени и т. д. И опять участницей в человеческих судьбах выступает милосердная мать-природа (символ терпенья, печали):

Дождь, за окошком бормоча невнятно,

Стихал. И несколько минут спустя

Все высохло. Остались только пятна,

Чернели пятна на полу блестя. Следы горя, страдания останутся в душе, но вера и надежда остаются с человеком.

источник

Творчество Мустая Карима многогранно, он и поэт, и драматург, и прозаик, публицист и критик, переводчик, общественный деятель. Каждое направление его творчества внесло большой вклад не только в башкирскую литературу, но и в целом в мировую литературу, ведь вряд ли найдется читатель, не знающий хотя бы одну его трагедию или стихотворение. Основными темами в творчестве Мустая Карима были: философские вопросы, гражданская лирика и проза, пейзажная лирика, военная тематика, публицистические эссе, переводы, сказки для детей, педагогическая дидактика.

Цикл стихотворений Мустая Карима «Болгарская тетрадь» написанный в 50-е годы можно считать продолжением цикла «Европа – Азия». Он состоит из семнадцати стихотворений: «Карамфила поет», «Только камни плачут», «Нежданно вечером выпал снег», «По морю бежит мальчик », «Когда жнецу 60», «Появилось сомнение», «Из -за отца сына не судят. », «С горячей головы одного. », «Песня-приветствие», «Шутка», «Кеше көслө, Ҡулда тота олонон ул. », «Уставшему другу », «Родиться бы как луна. », «Пожелание читателю », «Обнимая белую березу плачет Марьям», «Сказитель», «Когда шумят березы».

В цикле речь идет о борьбе за спокойную жизнь, за мирное небо, говорится о дружбе между народами, это подтверждает широкий и интернациональный взгляд лирического героя на мир.Лирический герой переживает не только за свою страну, за свой народ, а и за судьбу других народов и стран, задумывается о людях и человечности, в этом процессе размышлений проявляется гражданский дух, величие души и его внутренний мир. Будучи сыновьями своей родины, герои этих произведений вместе с переживаниями великих патриотических чувств, глубоко понимают свой интернациональный долг перед всем человечеством.

Идея-пафос цикла – люди, нации, народы, снятие искуствееных барьеров существовавших между народами, усиление между ними дружеских и родственных отношений.

Так в стихотворении «По морю бежит мальчик », описывая босоногого мальчонку, бегущего по морю, автор сравнивает лежащие на земле камни со звездами на небе, и говорит, что пройдут года, этот мальчишка вырастет и выйдет на птичью дорогу, а те звезды будут вместо камней. Тем самым, подтверждается вера и надежда на светлое и великое будущее подростающих поколений.

Еще одно гениальное стихотворение «Только камни и плачут». В нем автор восхищается болгарской землей, осенним солнцем, похожим на любящий взгляд, веющими ветрами, которые словно приветы друзей, но лишь горы унывают в этих краях. Безмолвно плачут лишь камни в ущельях. Но почему же они плачут? Разве горные края плакучие? Разве время плакать, когда все вокруг безоблачно? А плачут они потому, что тысячелетиями поднимали горе и слезы болгар, прочувствовали все своими сердцами. Это не слезы счастья, потому и не высыхают, это многовековые слезы, даже проходящим дождям не смыть щемящую боль в их сердцах. Высоко синее небо, где орлы взмахивают крыльями, лишь внизу все плачут камни, лишь они плачут в Балканах. Автор в этом произведение хотел сказать, что какие бы времена не наступали, какие бы поколения не сменялись, остается на свете, что-то, что призывает помнить о том, что было, ведь не помня прошлого, нельзя говорить о светлом будущем.

Стихотворение «Нежданно выпал снег» тоже интересно своим содержанием.

Нежданно вечером выпал снег, несвоевременно, рано, хватило бы луча солнца, чтоб растопить его, ведь на теплой почве еще продолжается жизнь. Достаточно лишь одного надежного взгляда, чтоб растаял снег между нами, до зимы еще далеко, рядом бьются два сердца. Прочитав стихотворение, понятна мысль, о том, что в жизни происходят разные ситуации, человеческая жизнь полна неизведанности, в которой много как позитивного, так и негативного, но, несмотря на это, нужно идти вперед, что всегда есть надежда, выход, солнце заходя вечером, снова восходит по утрам, пока в сердцах царит тепло, вера, любовь человеку на страшны никакие холода и сложности.

Стихотворение «Песня-приветствие», посвященное сорокалетию Татарстана, пронизано мотивом дружбы разных народов, ценностью и важностью наций одной страны. Писали песни, держав в руках карандаши любви, принесли в мелодиях приветствия башкир. В них добрые пожелания, благоухание родной земли, звон родников, клекот орлов. Пусть застолья будут круглыми, общий праздник благословенным, и на плугу, и на застолье споем мы вместе.

Произведение пропитано любовью к этносу, к нациям. Красной нитью проходит мысль, о том, как важна дружба между народами, какими бы мы разными не были, у нас одна планета, одна цель, одна жизнь, что нет нужды что-то делить, искать превосходство кого-то, нужно ценить наш многонациональный мир, общаться, дружить, и дорожить близкими отношениями.

Стихотворение «Сказитель» – еще одно произведение, которое пропитано надеждой и теплом. Как годы были длинными ночи, даже весенние ночи. Подушкой под головами матерей тогда было горе. С поля битвы вести о смертях приносили ветра, даже весенние ветра. В длинный как год, в черный как земля день, путешествуя в опасное время, в темную, бесшумную деревню вошел сказитель-путешественник. Сказитель, поющий песни, внушал надежду в души людей. Остановился он на краю улицы, постучал в первое окно. Один подпрыгнув, открыл дверь, другой зажег свечу. И через какое-то время шириной в космос полилась песня сказителя. Пел он из дома в дом, в домах загорался свет. Жаждавший надежды народ, утолил жажду, в глазах были то лучи, то слезы. Жажда утолилась… Путник ушел. Но в свечах оставил свет он, нет, не свечи он зажег, а сердца. В темную ночь, один человек, сколько лучей оставил.

Даже в самые тяжелые, пропитанные горем дни, сердца и души людей нуждаются в вере, и надежде. И вот нашелся сказитель, который не дал пасть духом, он предстал спасителем.

«Обнимая белую березу, плачет Марьям» – стихотворение о великом, известном каждому, с разными проявлениями чувстве, которое имеет простое название – любовь.

Обнимая белую березу, плачет Марьям, слезы падают на белую бересту. Что же случилось, что же семнадцатилетней этой девочке? Сок кипит, извергаясь кипит сок, в выросшей, созревшей березе. Почему же так волнуются и березы в апреле? Обнимая белую березу, плачет Марьям. Какие горести? Какая боль? Только что ей, восемнадцатилетний Анвар признался в любви. Вот потому, лишь потому капали слезы на бересте. Девочка и сама как береза, слезы тоже сладки . Пускай поплачет…

Таким образом, проанализировав цикл Мустая Карима «Болгарская тетрадь» можно сделать вывод о том, что творчество автора наполнено любовью к людям, к миру, к природе, что в его произведениях поднимаются вопросы гуманности, интернациональных отношений, памяти, мечтаний, и главное желания народов, их мысли. Именно этим объясняется всемирная любовь творчества Мустая Карима, пока его читают, помнят, ставят спектакли по его драмам и трагедиям, его творчество вечно, а темы, поднятые им вечны, и касаются каждого, от мала до велика.

Мировое солнце которое создал Мустай Карим, эта та лучезарная страна, которая греет души, окрыляет людей на спокойную и уверенную в следующем дне жизнь, поддерживает дух и патриотизм народа. При этом в его произведениях достаточно и сложных явлений, трагичных судеб и тяжелых переживаний. Но все они пропитаны горячей и преданной любовью к жизни, милосердием, большим уважением и сопереживанием к людям.

Основную причину, призывавшей Мустая Карима к творчеству он называл долгом. Долг перед прошедшим и будущим, долг между мечтой и памятью, гражданская ответственность перед своим народом.

источник

Оборудование: Портрет М.Карима, выставка книг М.Карима, карта Башкортостана на фоне «березового листа», афоризмы М.Карима (в виде плакатов), у каждого ученика распечатки стихотворений поэта.

2. Вступительное слово учителя

«Один человек – а сколько огня и света оставил!» (М.Карим)

Учитель. О Мустае Кариме можно слышать теплые отзывы во всех краях нашей огромной многонациональной Родины, его имя звучит с самых высоких трибун, ибо его стихи идут в десятках театров, его светлая и мудрая проза благодаря посредничеству великого русского языка стала достоянием миллионов читателей на всех континентах Земли.

Сегодня отмечается 92-летняя годовщина со дня рождения великого поэта Республики Башкортостан.

3. Знакомство с жизнью и творчеством М.Карима

Родился Мустафа Саффич Каримов 20 октября 1919 года в д. Кляшево, распложенной на берегах прекрасной реки Дёмы (ныне Чишминский район), в 30 км от столицы нашей республики. В своем роду писатель оказался лишь вторым грамотным человеком. Первым научился читать и писать старший брат Мустая, окончивший после революции начальную школу. В 1941 г. Мустай Карим окончил факультет языка и литературы Башкирского государственного педагогического института. С первых дней Великой Отечественной войны и до Побед наш поэт был на фронте – служил начальником связи, начальником штаба артдивизиона. Был тяжело ранен, по излечении работал корреспондентом фронтовых газет. После войны всецело отдался творческой и общественной деятельности.

М.Карим начал писать в середине 30-х годов. В 1938 г. вышла в свет его первая книга стихов «Отряд тронулся», в 1941 г. – вторая книга «Весенние голоса».

С тех пор им было опубликовано более 100 поэтических и прозаических сборников, свыше 10 драматических произведений. Произведения Мустая Карима переведены на десятки языков России и мира. За многие произведения великий поэт был удостоен множеством наград и ему были присуждены премии как республиканского, так и российского масштаба.

Наиболее известные произведения:

4. Анализ стихотворений М. Карима

1) Многолик, многогранен и многокрасочен мир, выраженный в художественной картине произведений выдающегося мастера слова. В ней извечные понятия любовь и верность, долг и честь, жизнелюбие и милосердие, терпение и мужество, решительность и надежность, радость и печаль, раскаяние и ответственность, совесть и скромность, бескорыстие и отзывчивость вырастают живыми травами, цветами и деревьями, поют птицами и напоминают о себе человеческими голосами.

Я иду цветущею долиной
В свой аул из дальнего похода.
Землянику рву и пью горстями
Родников родных живую воду…
Говорят цветы мне:
«Здравствуй, здравствуй!»
Легкие головки наклоняя…
Нет цветов таких на всей планете –
Я прошел по ней, я знаю!

Все поэтические ипостаси животворит и объединяет добродетельная мудрость поэта. Эта мудрость выросла, как зеленый дуб на родной башкирской земле, свободно расправила ветви, напоённая водою российских рек, устремилась вершиной к солнцу общечеловеческого братства.

Мустай Карим является истинным патриотом, благодарным своей Родине.

2) Выразительное чтение учеником стихотворения М.Карима «Я – россиянин» (перевод М.Дудина). (Приложение 1)

(Анализ стихотворения по плану).

План лирического произведения (у каждого ученика на парте)

Тема (о чем говорится)
Идея (что хотел сказать автор)
Лирический герой (образ поэта-художника, чей внутренний мир находит отклик в сердцах читателей)
Основные особенности поэтического языка (художественные средства выразительности)
Какие чувства и мысли у читателя вызывает произведение?
Нравственный урок М.Карима в его стихотворении.

Этой мудрости открылся великий символ нерушимого единства Башкортостана и России, башкирского и русского народов и всех народов России – зелёный листок на белоствольной березе. Стихотворение «О березовом листе» народный поэт Башкортостана написал без малого полвека назад – в 1952 г. Но и сейчас его строки по-прежнему подкупают читателя искренностью и огромной трепетной любовью к своей земле.

3) Выразительное чтение учеником отрывка из стихотворения М.Карима «О березовом листе» (перевод М.Светлова). (Приложение 2)

(Анализ стихотворения по плану).

Мустай Карим – мягкий, задушевный лирик-романтик. Он как бы запрограммирован на добро и красоту. Поэт любит людей. Борется за лучшее в них. И верит им. Он показывает в человеке главное – умение сочувствовать и сорадоваться. «Он видел только таких. Других как-то не запомнил», – как говорил сам поэт. Это взгляд мудреца, который зрит глубже и дальше, чем другие люди в своем ослеплении или повседневной суете.

4) В доказательство прочитаем его стихотворение «Жду вестей» (перевод Е.Николаевской). (Приложение 3)

(Анализ стихотворения по плану).

М.Карим на протяжении всей своей жизни – и в боях, и в мирном труде, и в будни, и в праздники, и в поле, и за письменным столом, и в родной деревне, и в столицах, и на Родине, и за рубежом – всегда оставался простым, добрым и мудрым ЧЕЛОВЕКОМ. Поэтому о нем по праву можно сказать словами одного из его стихотворений: «Один человек – а сколько огня и света оставил он!» («Сэсэн»).

источник

Внутренний взор поэта и направлен на изобретательный ум и золотые руки советских людей, создающих чудеса, украшающих мир, запускающих в небо ракеты, на деятельность Коммунистической партии. Об этом красноречиво говорят его новые стихи, особенно книга стихов и поэм «Реки разговаривают».

Примечателен цикл стихов М. Карима «Европа — Азия», создающий эпические образы Родины и народа.

Тема «Европа — Азия», задуманная в широком плане, была продолжена Мустаем Каримом в новых циклах стихов: «Вьетнамские записи», «Где каштаны цветут», «Болгарская тетрадь» и «Из Кабардино-Балкарской тетради». В пих поэт сумел масштабно отразить братство народов, их борьбу за мир.

«Исторически суждено было моему народу оказаться на стыке двух континентов — Европы и Азии. Это не просто стык материков, это рубеж двух культур, двух судеб — европейской и азиатской, — писал М. Карим в предисловии к одной из своих книг. — Я мечтаю, чтобы поэзия моего народа вобрала в себя цвет, пьянящий аромат, спокойную мудрость поэзии Востока, суровую правду жизни, революционную призывноетъ, активный разум поэзии Запада».

Эти черты поэзии М. Карима органически сочетались в вышеназванных циклах, особенно в его восточных поэмах («Улыбка», «Тайна») и в героике трагической поэмы «Черные воды».

Myстай Карим — человек многогранного таланта. Он не только признанный поэт, но и широкоизвестный драматург и прозаик. Такие его пьесы, как «Одинокая береза», «Неспетая песня», «В ночь лунного затмения», «Страна Айгуль», «Салават», «Похищение девушки», «He-бросай огня, Прометей!», в числе тех прекрасных произведений, которые определяют уровень развития современной башкирской драматургии.

Переведенные на многие языки повести «Радость нашего дома» и «Таганок» пo праву завоевали признание многонационального советского читателя. В 70-е годы писал автобиографическую повесть «Долгое-долгое детство», также пользующуюся большой любовью читателей. Вошедшие в книгу «Навстречу восходящему солнцу» и рассыпанные, подобно золотым россыпям, на страницах цент-ральпых и республиканских газет и журналов десятки литературно-критических и публицистических статей поэта могут служить образцом для критиков и журналистов.

Многие произведения М. Карима переведены па языка народов СССР И на иностранные языки. Отдельными книгами вышли его произведения на русском, украинском, аварском и других языках.

Член Союза писателей СССР с 1940 года.

Отряд тронулся. (Совместно с В. Нафиковым). Стихи. Уфа, 1938, 76 стр.

Весенние голоса. Стихи и поэмы. Уфа, 1941, 80 стр. Мой конь. Стихи. Уфа, 1943, 40 стр.

Стихотворения. Уфа, 1945, 38 стр.

Воз «ращение. Стихи. Уфа, 1947, 72 стр.

Стихи и поены. Уфа, 1948, 212 стр.

Радость нашего дома. Повесть. Уфа, 1951, 98 стр. Второе издание. Уфа. 1953, 108 стр.

Избранные произведения. Уфа, 1951, 336 стр.

Весенняя земля. Стихи. Уфа, 1951, 48 стр.

Европа — Азия. Цикл стихов. Уфа, 1954, 56 стр.

Вьетнам рядом. Путевые заметки. Уфа, 1956, 88 стр.

Стихи и поэмы. Уфа, 1958, 250 стр.

Таганок. Повесть. Уфа, 1962, НО стр.

Реки разговаривают. Стихи и поэмы. Уфа, 1961, 152 стр.

Когда прилетели журавли. Стихи. 1964, 126 стр.

В ночь лунного затмения. Трагедия. Уфа, 1965, 82 стр.

В ту или эту сторону? Рассказы для детей. Уфа, 1965, 22 стр.

Избранные произведения, том 1. Стихи, поэмы, сказки. (Предисловие Н. Наджми). Уфа, 1966, 390 стр.

Избранные произведения, том 2. Пьесы и повести. Уфа, 1966, 572 стр.

Страна Айгуль. Пьесы. Уфа, 1968, 96 стр.

Произведения и 5-ти томах. Т. 1. Стихи. (Предисловие Г. Хусаинова).Уфа, 1971,288 стр.

Произведения. Т. 2. Стихи, поэмы, сказки, либретто. Уфа, 1971, 288 стр.

Произведения. Т. 3. Пьесы. Уфа, 1972, 432 стр.

Произведения. Т. 4. Пьесы, повести, рассказы. Уфа, 1972, 416 стр.

Произведения. Т. 5. Статьи, очерки. Уфа, 1973, 420 стр.

источник

Мустай Карим родился в Башкирии. Вернувшись с фронта в мир студентов Мустафа Каримов стал Мустай Карим. Это был поворот в личной и творческой судьбе. В стихотворении «Я ухожу на фронт» любовь к Родине вырастает из конкретной любви к маленькому сыну, к отцу, к девушкам родного края, из любви к Уралу, своей национальной истории.

Отец привел мне своего коня.

Скакун дрожал, он был горяч на диво,

Копытом землю бил нетерпеливо.

А мать вручила дедовский клинок,

Чтобы за павших отомстить я мог.

Поэт избирал интонацию доверительного разговора с читателем. Отсюда интерес к его поэзии военных лет. Интерес не к батальным картинам, а к внутреннему миру, психологическому состоянию воина. К анализу его чувств и мыслей. Переходам и перепадам его настроений. Стихотворение «Дождь». Солдата заливает дождь в окопе. И уже готовы сорваться в адрес хлябей небесных черные слова. Но тут сквозь грохот молний и дым разрывов ему почудилось

Ему показалось: от слез дождя

А сын Ильгиз, как в детстве отец,

Сквозь дождь босиком бежит.

И не грязь, а память о мирном прошлом и надежда на будущее звучат. Идеалом поэзии становится человек – гражданин, осмысляющий жизнь и действующий с позиции коммунистической идейности. В стихотворении «Когда журавли прилетают» создан сложный и противоречивый характер самоотверженного борца, героя и одновременно – смертного из смертных, ошибающегося, заблуждающегося, но не изменяющего голосу совести:

Тебе помазать губы каплей меда

Был справедливый твой язык и сроду

Не расточал ты людям сладких слов?!

Этот герой честно смотрел правде в глаза. Жизнь народа – кастальский ключ, который дает поэту вдохновение, наполняя его творчество силой народности. Факт человеческой жизни вбирает в себя и понимание его в настоящем, и исторический опыт прошлого, и предуготовление будущего. Лирика оттого драматична. Борьба с фашизмом создаст эмоциональный узел повести «Долгое, долгое детство». В минуты наивысшего напряжения духа автобиографического героя, лежащего раненным на поле боя, перед ним раскрывается смысл извечной борьбы света и тьмы, жизни и смерти: «И в это смертное утро они сошлись в моей душе – крик первый и крик прощальный. Теперь мне суждено нести их до самых пасмурных и грустных дней своих. Потому тогда я понял – почему у реки – два берега. Потому что два берега держат течение рек, так и между двух берегов течет сама Замана – Время: один берег – небытие, другой – вечность. А человек кладет на это жизнь – пытается соединить два берега: из дерева, камня, железа, из мысли и мечты строит он мост. Уносят мост половодья, крушат ураганы. Человек гибнет, рождается вновь и поднимается за свое извечное дело: строить мост. Потому что всегда живут в его сердце те два крика». Наполняя ум человека знанием, опытом, этот мир не освобождает от мук совести, от суда совести, от поисков ответа на новые вопросы. Во имя счастья создана эта повесть. Она предстает как произведение о победе добра, человеческого духа над злом. Как ступени восхождения к высшему добру, которое есть подвиг во имя правды, воспринимаются и судьбы трех светлых героев драматической трилогии Мустая Карима: Акьегета «В ночь лунного затмения», Салавата «Салават», Прометея «Не бросай огонь, Прометей!» исследования писателя сделаны в исследовании род – личность, народ – личность, человечество – личность. В лирике 60-70 х годов стремление к постижению жизненных противоположностей, многомерности охвата действительности, в стремлении к диалектическому осмыслению парадоксов жизни. Стихотворение «Людям снятся разные сны», «Неизвестному солдату», «В дальний путь седлают непременно», «Все просто».

Давай, дорогая, уложим и скарб, и одежду,

Оставим наш город и ветшающий дом,

Где в красный наш угол уже не мечта и надежда –

Все чаще садится тоска и печаль о былом.

Все сильнее с годами в творчестве поэта пробивается пульс истории, исторического осмысления судеб народа, мира и своей собственной судьбы.

Казалось мне – я время победил,

Я пренебречь пространством торопился.

Не победив – в колокола я бил

И, клич издав побудный, возгордился.

Уроки истории, обычаи предков, почитаемые в качестве закона, позволяющие удерживать людей в узде, — вот что становится социально-философской проблематики в трагедии «В ночь лунного затмения». Осуждая обычай левирата, обязывающей вдову выходить замуж лишь за мужчин рода, в который она вошла невесткой, поэт-драматург призывает всмотреться в те запреты, какими человек заковал себя, свой дух.

Ох, это рабство, будь оно неладно!

Рабы, рабы от мала до велика

Обычаев, придуманных самими,

Благополучья, трусости, страстей. Это слова за свободу личности. Человек свободен, могуч, когда его вера основана на свободе и любви. Только тогда он волен в выборе. О месте человека в жизни, о следе, оставляемом им в душах людей, размышляет Карим и в повести «Долгое-долгое детство». Детство – пора взросления в человеке начал, становящихся его опорой в дальнейшем. Это – точка отсчета, с которой начинается человек. Мир детства с его играми, мечтами, поучительные притчи отца, мудрая чуткость Старшей и Младшей Матери, Круглый Талип, русский мальчик Егорка, смерти которого, согласно Корану, в судный день не хочет допустить его друг-башкир, пусть и ценой собственной жизни, уроки классовой борьбы – всему открыта душа лирического героя. С одной стороны – указания на последствия, а с другой – полынная горечь прожитых лет. Но честный человек не может обойти их. Без этой горькой истины не было бы и настоящего познания. Смещение временных планов дает возможность напомнить человеку о его основной жизненной миссии. Делать добро на земле.

источник

Конспект для внеклассного мероприятия.Творчество Мустая Карима – одно из таких исторических в развитии нашей национальной культуры. Внеклассное мероприятие задумано с целью ознакомления учащихся с жизнью и творчеством Мустая Карима.

Уроки нравственности Мустая Карима

Цель: Изучить биографию и творческий путь М.Карима.

Извлечь нравственные уроки из стихотворений народного поэта Башкортостана.

Привить учащимся чувство патриотизма к Родине, чувство любви к родной природе.

Выработать оптимистический настрой ко всему окружающему.

Оборудование: Портрет М.Карима, выставка книг М.Карима, карта Башкортостана на фоне «березового листа», афоризмы М.Карима (в виде плакатов), у каждого ученика распечатки стихотворений поэта.

2. Вступительное слово учителя

«Один человек – а сколько огня и света оставил!» (М.Карим)

Сегодня отмечается 92-летняя годовщина со дня рождения великого поэта Республики Башкортостан.

3. Знакомство с жизнью и творчеством М.Карима

Наиболее известные произведения:

сборники стихов и поэм «Черные воды», «Возвращение», «Европа – Азия», «Времена»;

пьесы: романтическая драма «Страна Айгуль»(1967), веселая комедия «Похищение девушки» (1957), трагедии «В ночь лунного затмения» (1963), «Салават» (1971), «Не бросай огонь, Прометей!»;

повести «Радость нашего дома», «Таганок», «Помилование», «Долгое – долгое детство».

4. Анализ стихотворений М. Карима

Я иду цветущею долиной
В свой аул из дальнего похода.
Землянику рву и пью горстями
Родников родных живую воду…
Говорят цветы мне:
«Здравствуй, здравствуй!»
Легкие головки наклоняя…
Нет цветов таких на всей планете –
Я прошел по ней, я знаю!

Мустай Карим является истинным патриотом, благодарным своей Родине.

2) Выразительное чтение учеником стихотворения М.Карима «Я – россиянин» (перевод М.Дудина

3) Выразительное чтение учеником отрывка из стихотворения М.Карима «О березовом листе» (перевод М.Светлова).

4) В доказательство прочитаем его стихотворение «Жду вестей» (перевод Е.Николаевской).

источник

Писатели советской Башкирии. Биобиблиографический справочник. Уфа,

Творчество народного поэта Башкирии Мустая Карима стало духовным достоянием и национальной гордостью республики. Лучшие образцы поэзии и драматургии М. Карима вошли в золотой фонд башкирской литературы; его творчество оказывает влияние и на развитие всей многонациональной советской литературы. Хорошо сказал об этом видный русский поэт Николай Рыленков: «Мустай Карим относится к числу тех художников слова, которые определяют уровень нашего многонационального искусства, в том числе и русского, внося в общую сокровищницу духовный опыт своего народа, то лучшее, что он накопил в прошлом, чем обогатился в настоящем».

Мустай Карим (Мустафа Сафич Каримов) родился 20 октября 1919 года в деревне Кляшево Чишминского района Башкирской АССР в семье крестьянина-середняка. В многодетной семье он вырос, трудолюбивым и прилежным ребенком.

«В пашем роду первым грамотным человеком стал одип из моих старших братьев — Муртаза, который после революции окончил начальную школу, вспоминал М. Карим, — А до него никто из наших не умел даже ставить свою подпись. Вместо подписи ставили тамгу (метку), похожую не то на вилы, не то на куриную лапу. Ее можно было видеть везде: и на меже земельных наделов, и на сбруе, и па крупе лошади, даже на топорище».

Родившемуся и выросшему в годы Советской власти М. Кариму посчастливилось впервые в своем роду получить высшее образование: окончив в 1935 году семилетнюю школу в родной деревне, он два года учился на Уфимском педагогическом рабфаке, перед самой Великой Отечественной войной окончил факультет языка и литературы Башкирского государственного педагогического института.

С самого начала войны М. Карим в действующей армии. Но окончании краткосрочных военных курсов он служил начальником связи и начальником штаба артдивизиона. В августе 1942 года был тяжело ранен. По излечения работал корреспондентом фронтовых газет «За честь Родины» и «Советский воин». После десятилетнего пребывания в рядах комсомола на фронте вступил в Коммунистическую партию. Награжден орденами Отечественной войны, Красной Звезды и медалями.

После окончания войны М. Карим всецело отдается творческой и общественной деятельности: с 1951 по 1962 год работал председателем правления Союза писателей Башкирии, в 1962 году избран секретарем правления Союза писателей Российской Федерации; долгие годы был председателем Башкирского отделения комитета защиты мира. Он делегат XIX, XX, XXII, XXIII, XXIV, XXV съездов Коммунистической партии, с 1955 года — депутат Верховного Совета РСФСР. За заслуги в развитии советской литературы награжден орденом Ленина, двумя орденами Трудового Красного Знамени и орденом «Знак Почета». В 1963 году Мустаю Кариму присвоено звание народного поэта Башкирии. М. Карим — лауреат Государственной премии СССР, республиканской премии им. Салавата Юлаева и государственной премии нм. Станиславского.

Мустай Карим начал писать в 1935-1936 годах. Его первые стихи печатались в газете «Молодой строитель». В 1938 году вышла в свет первая книга стихов «Отряд тронулся» (совместно с В. Нафиковым).

Воспитанный в рядах пионерии и комсомола начинающий поэт уже в своих юношеских стихотворениях стремился воспеть нашу жизнь, счастливое детство, задорную молодость.

Второй сборник М. Карима «Весенние голоса», вышедший накануне Великой Отечественной войны, показал более углубленное решение намеченных в первой книге мотивов. Здесь песня, славящая счастливую жизнь, обогатилась ясными и нежными, подобно весенним голосам, лирическими нотами. Стихотворение «Весенние голоса», давшее название книге, которым открывается сборник, служит как бы музыкальным ключом к ней. В книге ощутим и звонкий поэтический голос, который в дальнейшем сольет воедино «стремительный бег времени, грусть и счастье людей с пением птиц и шумом лесов»; встречаются и ослепительно яркие, как весенний рассвет, краски.

Напечатанная в 1940 году в башкирском журнале «Октябрь» поэма «Незнакомый гость» явилась заметным произведением М. Карима предвоенного периода, где он поэтически приподнято отразил героические события гражданской войны.

Поэтический талант М. Карима полнее раскрылся в годы Великой Отечественной войны. Поэт, находившийся с самого начала и до конца войны на фронте, сумел передать мысли и чувства советских воинов в ярких, глубоко лиричных картинах. Его стихотворение «Я ухожу на фронт», написанное перед отъездом на войну, прозвучало клятвой одетых в шинели советских людей.

Одну свою книгу, вышедшую в годы войны, М. Карим назвал «Мой конь». В большинстве стихотворений этой книги, написанных па фронте, отводится значительное место показу физической и духовной силы, мужества бойцов-кавалеристов. Близкое общение с бойцами разных подразделений помогло поэту глубже раскрыть характер советского человека па войне.

Несмотря на то, что большинство стихотворений М. Карима, созданных в 1942-1944 годах, было написано в фронтовых условиях под взрывы бомб, в дни тяжелых боев, его поэзия этих лет не броска, не криклива. Душа поэта переполнена чувством мести и ненависти к врагу, но в стихах нет злой ярости. Его поэзия, как и его герой, раздумчива, лирична. Он не стремится пересилить гул орудий, грохот войны. Напротив, его лирика сильна своим тихим, спокойным, некрикливым тоном. Говоря словами Ильи Эренбурга, наш век очень шумный, его не перекричать, но, постоянно находясь на передовой, поэт замечает: даже среди оглушительного грохота пение птиц, смех детей, тихий людской шепот потрясаютсолдатские сердца.

В стихах и циклах военных лет М. Карим ярко отразил также великую гуманистическую миссию Советской Армии, освободившей страдающие под фашистским игом народы («Чужие огни», «Идет май в Европу», «Фашизм ждет расплаты»).

Особое место в творчестве М. Карима военных лет занимают поэмы. Их своеобразие и значение заключается в дальнейшем углублении характерных черт поэзии М. Карима, особенно в возвышении военной героики до сказочного богатырства, в выразительном воплощении эпического образа советского солдата. Таковы его поэмы «Декабрьская песня» и «Ульмясбай».

В первой поэме воспевается духовное величие и сила ровесников поэта, воспитанных Советской страной и Коммунистической партией, а вторая — «Ульмясбай» — показывает конкретные подвиги советских людей.

Одну из своих послевоенных книг М. Карим назвал «Возвращение» (1947). Этот поэтический сборник с радостью возвещал и о возвращении поэта-победителя на родину, к любимой, к песне, по которой он истосковался, и об установлении мира на земле и возвращении счастья людскому сердцу.

Послевоенная поэзия Мустая Карима переживает качественное обновление. Оно выражается не столько в расширении тематики, сколько в стремлении поэта, прошедшего сквозь огонь войны и обогащенного жизненным опытом, философски осмыслить сущность и подлинную красоту жизни.

М. Карим считает, что писатели но имеют права ограничиваться описанием того, что видят и слышат, а должны воспеть душу народа. «Наша литература не суть звуки ракет или гул электропоездов и шум пефтяных фонтанов, а была и будет песней народной души. А солнце этой души в настоящее время приближается к зениту», — говорил он в дни XX съезда КПСС. Вот это-то солнце души и есть источник вдохновения и лучезарности поэзии М. Карима. Внутренний взор поэта и направлен на изобретательный ум и золотые руки советских людей, создающих чудеса, украшающих мир, запускающих в небо ракеты, на деятельность Коммунистической партии. Об этом красноречиво говорят его новые стихи, особенно книга стихов и поэм «Реки разговаривают».

Примечателен цикл стихов М. Карима «Европа — Азия», создающий эпические образы Родины и народа.

Член Союза писателей СССР с 1940 года.

Отряд тронулся. (Совместно с В. Нафиковым). Стихи. Уфа, 1938, 76 стр.

Весенние голоса. Стихи и поэмы. Уфа, 1941, 80 стр. Мой конь. Стихи. Уфа, 1943, 40 стр.

Стихотворения. Уфа, 1945, 38 стр.

Воз «ращение. Стихи. Уфа, 1947, 72 стр.

Стихи и поены. Уфа, 1948, 212 стр.

Радость нашего дома. Повесть. Уфа, 1951, 98 стр. Второе издание. Уфа. 1953, 108 стр.

Избранные произведения. Уфа, 1951, 336 стр.

Весенняя земля. Стихи. Уфа, 1951, 48 стр.

Европа — Азия. Цикл стихов. Уфа, 1954, 56 стр.

Вьетнам рядом. Путевые заметки. Уфа, 1956, 88 стр.

Стихи и поэмы. Уфа, 1958, 250 стр.

Таганок. Повесть. Уфа, 1962, НО стр.

Реки разговаривают. Стихи и поэмы. Уфа, 1961, 152 стр.

Когда прилетели журавли. Стихи. 1964, 126 стр.

В ночь лунного затмения. Трагедия. Уфа, 1965, 82 стр.

В ту или эту сторону? Рассказы для детей. Уфа, 1965, 22 стр.

Избранные произведения, том 1. Стихи, поэмы, сказки. (Предисловие Н. Наджми). Уфа, 1966, 390 стр.

Избранные произведения, том 2. Пьесы и повести. Уфа, 1966, 572 стр.

Страна Айгуль. Пьесы. Уфа, 1968, 96 стр.

Произведения и 5-ти томах. Т. 1. Стихи. (Предисловие Г. Хусаинова).Уфа, 1971,288 стр.

Произведения. Т. 2. Стихи, поэмы, сказки, либретто. Уфа, 1971, 288 стр.

Произведения. Т. 3. Пьесы. Уфа, 1972, 432 стр.

Произведения. Т. 4. Пьесы, повести, рассказы. Уфа, 1972, 416 стр.

Произведения. Т. 5. Статьи, очерки. Уфа, 1973, 420 стр.

Черные воды. Поэма. Уфа, 1974, 18 стр.

Долгое-долгое детство. Повесть. Уфа, 1976, 262 стр.

Стихотворения. Казань, 1948, 48 стр.

Радость нашего дома. Повесть. Казань, 1954, 104 стр.

В полдень. Стихи. Казань, 1958, 150 стр.

Таганок. Повесть. Казань, 1966, 82 стр.

Стих» и поэмы. Казань, 1977, 352 стр.

Цветы на камне. Стихи. Уфа, 1949, 94 стр.

Радость нашего дома. Повесть. М., 1952. Второе издание, 1953; третье издание, 1954.

Весенние голоса. Стихи. М., 1954, 96 стр.

Избранное. Уфа, 1955, 144 стр.

Я — россиянин. Стихи. М., 1956, 32 стр.

Лунная дорога. Стихи. М» 1958, 110 стр.

Стихи и поэмы. (М. Карим: Коротко о себе). М., 1958, 224 стр.

Реки разговаривают. Стихи и поэмы. М., 1964, 160 стр.

Избранная лирика. (Предисловие К. Кулиева). М., 1965, 32 стр.

Берега остаются. (Предисловие Р. Гамзатова). Стихп. М., 19″, 192 стр.

Избранные произведения в 2-х томах. Т 1. Стихи, поэмы. Сказки. Уфа, 1969, 336 стр.

Избранные произведения. Т. 2. Пьесы, статьи. Уфа, 1969, 496 стр. Огненные берега. (Предисловие Г. Хусаинова). Стихи и поэмы. Уфа. 1971, 160 стр.

Годам вослед. Стихи и поэмы. М., 1975, 176 стр. Жду вестей. Стихи и поэмы. М., 1976, 192 стр.

Один из персонажей повести «Долгое-долгое детство», рассказывая у ночного костра о своей жизни, говорит: «Вон, по ту сторону огня моя юность стоит. Совсем будто здесь. Да только между нами. костер. Между нами прожитая жизнь».

Нечто подобное звучит и в самой интонации прозы Мустая Карима.

«Совсем будто здесь» картины детства будущего поэта, своеобразный аульский быт, еще сохраняющий все давние обычаи и традиции, но на самом-то деле все это уже — «по ту сторону» пережитого с тех пор, отделенное пляшущими языками пламени огромной войны, отороченное трауром невозвратимых потерь, густо припорошенное ранней сединой, увиденное, если вспомнить слова другого поэта, «сквозь увеличительные слезы»- слезы не только горя и боли, но и немеркнущей благодарности тем, с кем рядом рос: «Сколько из них отдавали мне свое тепло, свой свет, свою силу? От самых первых моих друзей-сверстников и до сегодняшнего дня. «

В только что процитированных словах легко узнаваем «предтеча» прозаика Карима — поэт Карим, тот, что писал:

Я путь определяю не по звездам,

А — как по звездам — по глазам людей.

Гляжу в глаза, чтобы с пути не сбиться,

Чтоб в песне не солгать, не ошибиться.

Слова, сказанные в стихах Карима, о любви к «домику неприметному на тихом дальнем берегу» оказались не декларацией, а предвестием повествования о родном ауле и, как говорится во вступлении к «Долгомудолгому детству», о «судьбах людей, с которыми. вместе жил или прошел кусок пути».

Хотя в том же предисловии автор считает нужным оправдаться перед читателями за то, что в книге «многовато. говорится о смерти», в повести решительно преобладают и светлые краски, и люди, которые даже в трудное время способны «выискать в пучке лишений росточек радости, в горсти горечи — крупинку сладости».

Так, «посередине — то солнечной, то ненастной, то цветами покрытой, то метелью повитой — поляны. жизни» рассказчика стоит его Старшая Мать — повитуха и величайший нравственный авторитет аула, женщина редкостного житейского такта. Точно так же, как не пустеет ее «волшебный карман», откуда для мальчика возникают «разные вкусные вещи», не оскудевает и ее доброта, распространяющаяся далеко за пределы собственной, живущей еще по законам шариата семьи. Она всегда готова прийти на помощь соседям делом или своевременной, ненавязчивой подсказкой.

Эпической мощью и страстностью отличается Марагим, великий трудолюб: «За плетень возьмется — плетет красиво, как девушки кружева вяжут. Стог мечет — стог у него стройный, как церковный купол, вырастает. Оконные ставни, изготовленные и покрашенные им, издалека улыбаются». Перед силой же любви его и Ак-Йондоз отступают даже строжайшие аульские приличия, смолкает змеиный шип сплетни. Все против этого «беззаконного» счастья — и семейные узы обоих, и война, на которой погибают и муж Ак-Йондоз, и богатырь Марагим, но любовь эта становится легендой и одаривает даже «посторонних», ибо, как вспоминает свое собственное тогдашнее состояние рассказчик, «быть свидетелем счастья — тоже, оказывается, счастье!».

А первый урок благородства и доброты, превозмогающих жестокие веления вековых обычаев, дал мальчику «кавказского царя несчастный сын», жестянщик Исабек, придумавший себе эту головоломную родословную, чтобы скрыть свой «постыдный»- а на самом деле, самоотверженный!отказ убить своего «кровного врага», обрекший его на добровольное изгнание.

Что же касается ровесника рассказчика — Асхата, пропавшего на войне без вести, то этот, по уличному прозвищу, Рыжий Комар словно бы завещал приятелю свою неуемную фантазию и страсть к стихотворству, к острому слову, за которую уже в детстве не раз поплатился.

Если в «Долгом-долгом детстве» совершенно явственно проступает автобиографическая основа, то в более поздней повести «Деревенские адвокаты» сам рассказчик отступил на второй, если не на третий, план, можно сказать — затесался в толпу жителей аула Кулуш, редко-редко подавая отчетливо самостоятельные реплики, и даже однажды лукаво «отмежевался» от себя самого, с напускной почтительностью сообщив о том, что на похороны одного из героев приехал «довольно известный писатель Муртай Карам».

Мустай Карим прямо-таки с наслаждением отдается здесь стихии народной речи, вроде бы незатейливого повествования о том, о сем, которое, на поверку, с самой простодушной миной подступается к проблемам и заботам вовсе не пустячным, будь то «дела давно минувших дней», «аукающиеся» и поныне, или самая живейшая злободневность.

Жизнь трех ровесников, былых аульских мальчишек, Кашфуллы, Курбангали и Нурислама теснейшим образом переплетена не только с судьбами соседей-односельчан, но и со всем, что происходило в стране.

Прозвище Адвокат сначала, еще в школьные годы, получил только Курбангали, вступившийся за товарища перед учителем. В той же роли мы видим его и позже, в обстоятельствах куда более драматических — например, когда по злому навету произошел семейный разлад у Халфетдина с Сагидой.

«. Чтоб у замахнувшейся уже беды руку отрубить — такое лишь пророкам посильно»,- с неиссякаюшей благодарностью вспоминает десятилетия спустя Халфетдин. Тщедушный Курбангали, над которым за малый рост добродушно подшучивают в ауле, на пророка нимало не похож, но это ничуть не мешает ему вновь и вновь бесстрашно вставать на пути «замахнувшейся уже беды».

Под стать ему в этом и старые приятели — и суровый Кашфулла, и веселый Нурислам, некогда совершенно случайно получивший кличку Враль и с тех пор постаравшийся ее «оправдать»: «другим на пользу врал, в утеху лукавил».

Если в первой повести драматическое время коллективизации лишь мимоходом охарактеризовано как «крутой взвар» (куда ни глянешь тяжба, к кому ни зайдешь — спор»), то в «Деревенских адвокатах» оно увидено уже не сквозь романтическую дымку детских воспоминаний, а во всей своей суровой реальности.

Уже на «подступах» к этой теме возникает среди персонажей уполномоченный Кылысбаев, чья фамилия знаменательно происходит от слова «кылыс» — сабля и который, по образному выражению рассказчика, «любил. еду соленую да перченую, да чтоб погорячей». Такие же кылысбаевы слишком часто определяли людские судьбы и в самый разгар пресловутого раскулачивания.

На сей раз «замахнувшейся беде» упрямо и самоотверженно противостоял председатель сельсовета Кашфулла, решительно отказавшийся выполнять «разнарядку»: «Негоже нам безвинного виноватить, друга во врага обращать, очаги тушить, людские гнезда разорять».

Этот несомненный «правый уклон» дорого бы обошелся «либералу» и несколько лет спустя, если бы за друга не вступились Курбангали с Нурисламом, на сей раз уже оба окрещенные за это «адвокатами недопеченными».

Когда Кашфулла чуть было не угодил под первый сабельный удар Кылысбаева, он, глядя во время собрания на растерявшихся односельчан, горестно уподобил их ржи, поваленной бурей.

Тогда «рожь» быстро распрямилась и отстояла своего вожака. Позже подобное случалось редко. И сказочно счастливый оборот, который получили разговоры «недопеченных адвокатов» со следователем Урмановым, могут показаться одной из добрых Нурисламовых побасенок, где правда наконец одерживает ту долгожданную победу над злом и напраслиной, на которую в ту пору тщетно уповали миллионы людей, чьи резоны были столь же наивны, но, в сущности, столь же неотразимы, как и у героев повести:

«Кто-то вам голову морочит, товарищ, друг кулушевского народа врагом советского народа быть не может. А по-вашему так и выходит. Один и тот же человек? Брось, агай! Никто этому не поверит. Нас, агай, сажать нельзя. Мы сядем, а работа будет стоять».

Столь же трогательно-простодушная логика возникает и в повести «Помилование», когда приговоренный к расстрелу сержант Любомир Зух втолковывает собеседнику, лейтенанту Байназарову, который назавтра должен будет отдать роковую команду: «Вчерашний суд — это ошибка. Ты сам подумай, лейтенант, я ведь еще даже ни одного фашиста не убил. А убить должен! Я нужен. Я солдат».

И хотя вина Зуха очевидна: он самовольно покинул часть накануне боя, чтобы проститься со своей внезапно обретенной любовью,- его доводы недаром надрывают сердце слушателя, да и все вокруг глухо ощущают несправедливость грядущей казни. Примечательно, что подобный сюжет, подобная фабула мучительно преследовали писателя и возникали уже в некоторых лирических отступлениях повести «Долгоедолгое детство».

Рассказав о свершившемся и о том, что позже в часть приходит запоздалая депеша, отменяющая приговор, автор с горечью замечает, что «правда и справедливость, которых Любомир ждал. проплутали где-то». И с этим упоминанием о непростых путях правды ассоциируется заключающий повесть романтический образ избранницы Любомира:

«А не знающая смерти Мария Тереза все идет, все шагает по белу свету — плачет и смеется, плачет и смеется, смеется и плачет. «

Эта патетическая приподнятость стиля заметно отличает «Помилование» от других повестей Мустая Карима, заставляя «переадресовать» его прозе улыбчивое замечание писателя о красавице, у которой «походок на пять ладов».

И во всех своих произведениях автор всегда выступает убежденным, страстным «адвокатом» гуманности, добра, бережности по отношению к людям, миру, жизни во всей ее трепетной неповторимости.

В тридцати километрах от Уфы, неподалеку от воспетой С. Т. Аксаковым речки Дёмы, на привольном склоне Девичьей Горы расположен аул Кляш. При въезде на главную улицу — общественный колодец. Деревянный сруб, вал с цепью и ручкой, маленькая крыша, на крыше металлический флажок, а на флажке вырезаны слова: «Здесь источник поэзии Мустая Карима, не испив его, не проходите мимо!»

Колодец был испокон века, но надпись на нем появилась недавно — в день шестидесятилетия замечательного писателя, 20 октября 1979 года. Кляшевские комсомольцы решили таким способом выразить уважение к знаменитому земляку, и надо сказать, что их веселый призыв никого не оставляет равнодушным. И я пил из того источника. Мустай Карим смотрел, как за мной подходили к колодцу люди, в ритуальном настроении наклонялись к воде. Его задумчивое, постоянно сосредоточенное на какой-то внутренней ноте лицо выражало растерянность и смятение. Он смущался своей славы.

Я не хотел бы переносить свое восхищение Мустаем Каримом как человеком на его произведения. Но все же не могу умолчать, что мои мысли о нем всегда просветлены радостью и, больше того, гордостью за ЧЕЛОВЕКА. Гражданской смелостью, отзывчивой натуром, эрудицией, остроумием и тактом он зачаровывает каждого, кто попадает в его общество. Не только дружба, даже знакомство, краткая встреча с ним оставляет в душе след особой человечности и необычайной простоты. А мне посчастливилось видеть, как он, поистине народный писатель, лауреат Государственной премии СССР, Герой Социалистического Труда, депутат Верховного Совета РСФСР, стеснялся своей известности.

Творчество Мустая Карима, который родился в Клише, с малых лет воспитывался в традициях того башкиро-татарского села, пил из его водных и духовных источников, будто так и просится, чтобы сравнить его с глубинной, целебной, собственно, той кляшевской криницей. Но дело в том, что слово Мустая Карима питается не только струями, пробивающимися из башкирской земли. Отличие его писательского слова от любой (даже самой глубокой) криницы еще и в том, что оно не мелеет в засуху, не мутится при ливнях и грозах и при всех изменениях климата сохраняет чистоту, вкус справедливости, живительную силу.

Вообще любое трафаретное сравнение, способное в известной мере отразить суть того или иного художественного явления, вряд ли пригодно для познания творчества этого писателя уже хотя бы потому, что его путь в литературе — это, кроме всего прочего, отрицание всяческого штампа, борьба с истертыми и банальными образами, лжеистинами, заскорузлыми и унизительными для человека обычаями. Афористичность мышления, отражающая усвоенную школу мудрости философов Востока, сочетается в произведениях Мустая Карима с лучшими традициями европейской литературы. Фундаментальные эстетические основы культур Европы и Азии скрещиваются в его творчестве. Кажется, дело здесь не только в том, что он — выразитель души и творец образа Башкирии, которая географически и исторически принадлежит одновременно двум материкам. Он — советский писатель и как один из многих ощущает счастливую возможность развития феномена многонациональной нашей литературы в направлении взаимопроникновения, синтеза ее европейских и азиатских элементов.

Мустай Карим раскрыл перед советскими читателями и зрителями «духовный опыт своего народа» (Н. Рыленков), показал моральные силы и оригинальные приметы своей нации, мужественную красоту отважных, столетиями воспитываемых на романтических, рыцарских началах башкир. Но, говоря об этом, мы должны помнить, что любовь к родному народу, знание его быта, обычаев, истории, устремлений имеют у Мустая Карима общечеловеческую масштабность. Своеобразие и широкое мироощущение, способность видеть свою землю, будто из космоса, как частицу нашей многоязычной Отчизны и планеты, умение находить свой народ — в народах, человечество — в человеке — в себе — эти черты его как художника особенно четко проявляются в его сегодня уже широко известной автобиографической повести «Долгое-долгое детство».

Н. А. Добролюбов, характеризуя «Детские годы Багрова-внука», писал, что талант автора этой книги, С. Т. Аксакова, отличается «более субъективной наблюдательностью, нежели истинным вниманием к внешнему миру». Действие упомянутого произведения, как известно, разворачивается в тех же местах, что и действие «Долгого-долгого детства», и интересно, что обе повести писались с одной и той же целью — показать становление личности, небо неомраченной дет-ской души, первые тучи на нем и первые молнии благородных тревог». Разумеется, две разные эпохи стоят за этими книгами, но расстояние между писателями определяется не только и не столько временем, сколько их мироощущением. Пытливое и ненасытное внимание к внешнему миру — вот подсказанная Добролюбовым (ведь бессмертные мыслители всегда живут с нами) драгоценная и, возможно, ведущая черта художнического дара Мустая Карима.

Как признается сам писатель, начало его литературного творчества, «более или менее серьезной работы над стихами», падает на 1936 год. Первая поэтическая книга, изданная совместно с В. На-фиковым, называлась «Отряд тронулся» (1938). Вторая — «Весенние голоса» издана в 1941 году, перед самым началом войны. В 1940 году была написана первая поэма — и, думается мне, первая большая удача во всем разножанровом творческом богатстве поэта — «Незнакомый гость». Герой поэмы Ильгизар- это герой гражданской войны, сын бедного охотника Мергена, убитого белогвардейцами, прозревающий строитель социалистического строя.

Башкирская поэзия 30-х годов так же, как и поэзия многих народов нашей страны, заряжена героикой красноармейских походов и побед, она словно бы готовилась к новому трагически-величавому этапу в жизни советского народа — к навязанной фашистами войне. «Незнакомый гость», поэма о войне, была для автора хорошей школой именно перед тем, как еудьба поставила его самого в воинские ряды, послав на защиту Отчизны.

«Я ухожу на фронт» — одно из первых стихотворений военной лирики поэта, стихотворений, быть может, в чем-то несовершенных, но поражающих откровенностью, искренностью, импровизационной непосредственностью, простотой выражения. Если проследить по датам и местам написания фронтовых стихов Мустая Карима, то во времени и пространстве перед нами явилась бы героическая дорога советского воина через дни и ночи 1941-1945 годов, от Москвы до Вены. Тоскуя по своей Башкирии, по Уральским горам, в блиндажах и окопах, вырытых на украинской земле, Мустай Карим создает образ родного края, который выковывает для победы оружие, и образ дорогой, окровавленной, опаленной войной Украины.

Вся в яблонях плывет твоя долина.

Сапер отрыл траншею для меня,

Твои цветы засыпав, Украина.

И чудится, что яблоня ко мне

Метнулась от пылающего тына,

К траншее руки протянув в огне,

Как девушка, чье имя Катерина.

Довольно слез! Меня послал Урал,

Чтобы утерла слезы Катерина.

Чтобы цвела, как прежде, Украина.

Катерина пришла сюда из одноименной поэмы Тараса Григорьевича Шевченко, и какой же воистину новый смысл открылся в ввуках трагического имени поруганной украинской девушки! Знакомство с поэзией Т. Шевченко, с украинской песней, с любовью украинца к выращиванию садов («вся в яблонях плывет твоя долина») началось для Мустая Карима еще в детстве, когда он мальчишкой посещал соседнее с Кляшем украинское село Боголюбовку. Иначе и не объяснить невероятной точности в выборе метафор, которые рисуют Украину так, как это мог бы сделать разве лишь М. Рыльский или В. Сосюра.

Хотя военное лихолетье давно прошло, высокая радуга чувств поэта, соединившая советские земли над Агиделью и над Днестром, не угасла. Это радуга вечного братства, переброшенного от Урала до Карпат; в ней не только кровь, пролитая за освобождение Украины, но и многоцветное сияние души поэта, способного творить нетленные связи между народами.

Поэзия Мустая Карима военных лет, его патриотическая любовь свидетельствуют прежде всего о том, что арка интернациональных чувств должна иметь, по крайней мере, две опоры, в данном случае — башкирскую и украинскую; что любить другой народ можно только с такой же нежностью, как и свой. «Я под Уфою землю целовал, чтоб ты цвела, как прежде, Украина!» Только так вырастает) «ар-кодугое перевисание к народам» (П. Тычина) — из родной земли до другой, далекой, которая может стать родной и станет таковой, если ты войдешь в нее радугой доброты, жаждой познания, воинской готовностью пожертвовать собою во имя ее свободы.

К Мустаю Кариму на фронте пришло ощущение того, что он — поэт, священное ощущение моральной ответственности за честь и будущее своей Отчизны. Он имел право написать «Ответное письмо башкирскому народу», где от имени бойцов-башкир заявляет: «Мы выполним присягу, мы возвратимся домой с победой». Сегодня «письмо. » может показаться кое-кому нескромной позой начинающего поэта, но на самом деле это была его идейная позиция, выкованная в боях за Родину.

Наверное, со времен войны Мустай Карим вынашивал немало замыслов, которые могли воплотиться в слове лишь тогда, когда временная дистанция, как фильтр, очистила их от пыли и призем-ленности, установила связь между тем, что происходит на поле боя, и тем, что постоянно происходит в человеческом сердце, которое тоже является полем битвы.

Одно из самых значимых произведений о войне в советской литературе — «Черные воды» (1961); без сомнения, замысел поэмы возник еще в огненные годы, но родиться она могла лишь в мирные дни, что усилило ее драматический накал.

Не выдержал тяжких испытаний солдат Якуп. Сломался. Решил сдаться в плен фашистам, бросив раненого товарища, выбежал на шоссе и встал на колени перед немецким танком, который и раздавил его, точно червя. Ото сюжет, а в нем и смысл поэмы.

Любовь к Башкирии — одно из главных чувств Мустая Карима. Сильное, неувядающее, а все более укрепляющееся и расцветающее с годами чувство. Но оно никогда не было самодовлеющим или ослепляющим. Только острое зрение могло помочь поэту в создании образа отчего края в виде березового листка. «Береза — это Россия. Листве ее нет числа». От России идут в листик живительные соки, от нее — высота, непокоренность бурям и грозам.

«О березовом листе» — стихотворение из известного цикла «Европа Азия» (1951-1954), посвященного раскрытию сути интернационального в национальном существе человеческой души. Тематические циклы характерны для творчества Мустая Карима. Уже в годы войны он создавал их, когда «товарищ его рейдов и боев», крылатый конь Акбузат, герой башкирского народного эпоса, являлся ему в госпитальную палату и напоминал, что пора выздоравливать, жив еще враг. Акбузат, а может, Тулпар (тоже крылатый конь из башкирских сказок) — это образ, как основа национального сознания поэта: уральский огнекрылый конь несет батыраосвободителя над задымленными, пылающими европейскими нивами — и уже здесь прослеживается идея единства мира, основная идея не только цикла «Европа — Азия», по и всего поэтического творчества Мустая Карима.

Кстати, образ коня, «главного тотема башкирского народа» (А. Хакимов), выполняет различные функции, находя удивительное воплощение в поэзии Мустая Карима. Десятки разнообразных ассоциативных линий начинаются именно с него. Можно проследить спад романтических и усиление реалистических тенденций поэта, когда с крылатого скакуна лирический герой пересаживается на колхозного коня. И в то же время нигде не нарушена святость этого образа, нигде не уменьшено уважение к коню, которого так возвеличил и облагородил башкирский народ.

Переосмысливая традиционные для башкирской и шире — для тюркской поэзии образы, поэт, как правило, идет не по пути полярного противопоставления, а по пути открытия в старых, возвышенных, романтических метафорах их земного, бытового содержания. «Пусть звезды отдохнут от глаз моих»,- говорит его лирический герои, встретившись с возлюбленной, и в этой строке есть все: молитва к звездам, которую бы произнес древний поэт, ироничное отношение к омертвелым святыням, отличающее современный разум.

Над поэзией каждого настоящего творца, будто над огнем костра, дышит незримое, но ощутимое тепло, присущее каждому его слову, какаято аура, которая возникает, как бы сказал психолог, из определенного биополя. Что же излучает «биополе» поэзии Мустая Ка-рима? Свет совести.

Большинство его стихов, как бы далеки они не были в тематическом отношении от проблем совести, они отражают «муку чистоты», сомнения, драмы противоречивых мыслей и чувств. Это можно ощутить, читая книгу «Четыре времени любви» (1980), где собрана его любовная лирика. Еще более сконденсированной световой полосой совести полыхает его книга «Берега остаются» (1966), в которой находим блестящие образцы философского проникновения в тайны человеческой души.

Как выгодно отличается Мустай Карим от тех проповедников, поучающих «смертных» и «грешных» правдами своей, по сути, лживой правдивости! Поэт доверительно говорит о борьбе, которую приходится вести с самим собой, но не кичится этим; он хотел бы, как море, иметь скалу, о которую можно разбить свои сомнения, а при необходимости и опереться на нее.

Нам с совестью никак не сговориться.

Настроены мы с ней на разный лад:

Когда отважен я — она боится,

Встревожена — когда чему-то рад.

Финал стихотворения полон сомнений. «Как отвечать мне по счетам придется?//Испить какую чашу суждено?» Часто можно встретить в стихах поэта строки со знаками вопроса в конце. Однако, сомневаясь, казнясь, его лирический герой не обезоружен внутренне, он отнюдь не бессильный «раб чести», он — человек сильный духом, последовательный и принципиальный в решениях. Поэт не кидается, подобно мотыльку, с цветка на цветок, а спокойно, точно беркут, знает, что достойно его внимания, от чего должно отвернуться с отвращением.

И все-таки его душа бунтует, когда он видит, что еще немало зла вокруг и сам он, будучи орлиной породы, порой болел испугом или лестью. Эти поэтические исповеди чистосердечны и трогательны, они свидетельствуют о гражданском характере поэзии Мустая Ка-рима, открывают перед нами его необычайную, терпеливую, мудрую, благородную душу.

В его философской поэзии доминирует мотив самоотверженности отдать всего себя без остатка тем, кто страждет: огонь тому, кто замерз, радость тому, кто плачет. Примерам служит стихотворение «Птиц выпускаю»:

Все завершил. Покончил с мелочами,

И вот сейчас с рассветными лучами

Птиц выпускаю из своей груди.

Это прекрасное стихотворение берет свои истоки в башкирском народном обычае — улемтек (буквально — посмертный подарок). По давней традиции каждая башкирка перед смертью должна подарить что-нибудь своим родным и знакомым. В повести «Долгое-долгое детство» Старшая Мать, готовясь в последний путь, собрала всех детей, родных, знакомых и наказывала, кому что оставляет. И при этом очень тревожилась, как бы кого не забыть. Этот обычай, вероятно, имеет древние корни, когда человек беспокоился, как бы жизненные долги не помешали ему попасть в рай.

Одарить ближних — таков закон улемтека. Но как истинный творец, Мустай Карим дал новую трактовку обычаю. Открыть людям душу, выпустить птиц надежды, пожертвовать собой ради других — вот долг поэта перед своим народом! Национальная основа гражданского воспитания Мустая Карима очевидна, однако клубок его интимных чувств не распутаешь так легко.

В этой же повести Мустай Карим пишет: на войне «я дошел до одной простой истины: как в других смертях частица и моей смерти была, так и в моей жизни — крупицы жизней павших остались». Как же отблагодарить тех, кто отдал тебе частицу своей жизни? Какой улемтек им преподнести? Мустай Карим — один из тех поэтов, которые ощущают на себе благословляющие взгляды мучеников прошедших времен, один из тех, чья гражданская совесть независимо от собственной воли становится частицей совести народа, эпохи, человечества.

Он сам устанавливает этические законы и по ним судит себя, и, собственно, повороты и параграфы, тонкости и детали этих лирических «расправ», за которыми видно желание раскрыть правду, составляют суть его философской поэзии.

Тонким своеобразием отличаются стихи Мустая Карима о творчестве, они полны размышлений о рождении вдохновения, о том, что именно дает его совести безошибочную ориентацию.

Развитие философской лирики поэта связано с демократизацией вашего общества. Он стремится познать истинную цену «вещам и людям». Тщательно изучает характер своего современника, стремясь увидеть в каждой личности переплетение великих и малых проблем эпохи, ценности самой эпохи определяет духом благородной индивидуальности.

«Коммунизм — это прежде всего человек. Огни строек, стальные магистрали, великолепные дворцы, чарующие симфонии, бороздящие космос ракеты, разумные машины — все это средство. А цель- человек. Цель люди, прекрасные и всемогущие, как олимпийские боги». В этих словах поэта — его творческая и методологическая программа. А наиболее полно воплотилась она в цикле стихов «Монологи Прометея» (1980). Человек, автор, лирический герой здесь сливаются с подвижником, титаном. Ведь характер мышления Мустая Карима — эпический, и измерять деяния выдающейся личности он желает глобальными мерками. Тот, кто жертвует собой ради человеческого счастья, с горечью замечает, что «опять и опять стерегут человеческий род страдания, злоба, коварство». Устами опечаленного титана говорит лирический герой автора, и мы чувствуем встрево-женность и боль строителя новой, коммунистической цивилизации. Его беспокоят моральная неустойчивость, потребительская ничтожность и криводушие некоторых, кому уже теплом и светом открылся огонь новой эры, но он не сумел увидеть это пламя, не испытал па себе его спасительной энергии. Прометеизм Мустая Карима проникнут гражданскими страстями человека нового времени.

В одном из самых ярких произведений последних лет, в стихотворении «Легенда» (1980), поэт размышляет о смерти.

Я — не чья-нибудь смерть, а твоя,

В образе красивой девушки Смерть приходит к умирающему поэту, чем вызывает недоверие: «Смерть красивой такой быть не может. » Разумеется, здесь речь идет о неповторимости каждой человеческой жизни, каждый истинный человек, утверждает поэт, должен уважать свою судьбу, ибо ненавидеть свое бытие и свой уход — это удел недобрых людей.

Мне приходилось переводить стихи Мустая Карима на украинский язык. Перевод как творчество — это самое пристальное, вдумчивое чтение оригинала и воссоздание его средствами другого языка. Однако мне пришлось пользоваться русскими интерпретациями. Переводы на русский язык произведений Мустая Карима, по его словам, выполнены творчески. Н. Рыленков, М. Дудин, В. Тушнова, Я. Козловский, И. Снегова и особенно Е. Николаевская немало потрудились, чтобы слово башкирского певца стало достижением русской и всей многонациональной советской литературы.

Ясно, при переводе разрыхляется, а порой и разрушается почва оригинала, «чернозем» подменяется менее плодородными породами. Но даже перевод с перевода дал мне возможность ощутить, какая сплошная твердь стилистической однородности, какая мощь и упругость мыслей, какая спрессованная эмоциональная наполненность присущи поэзии Мустая Карима. В ней нет трясины и скрытых пустот, как это бывает на болотах. Никакая буря не может ее передвинуть, как это бывает с песками пустынь.

«Стихи никогда не остаются такими, какими они были, когда их написали,- или стареют от времени, или самообновляются вместе со временем». Так размышляет Мустай Карим о связи времени и художественного произведения. Безусловно, время — великий пахарь. Но оно пашет и засевает, то есть постоянно обновляет лишь те участки, те поля, которые стали плодородными, впитав в себя духовную энергию и бессмертную мысль творца. И тут хочется сказать, что поэзия Мустая Карима подобна плодородной пашне. Она — ровная и непритязательная, неподвижная и вместе с тем непрестанно меняющаяся, богатая в своей внутренней структуре. Время (то есть сознание будущих людей) будет вспахивать ее, собирать добрые урожаи.

В 1947 году Мустай Карим написал первую пьесу «Свадьба продолжается». В дальнейшем его работа драматурга хронологически и в жанровом плане развивалась так: драмы «Одинокая береза» (1950), «Неспетая песня» (1960), «Страна Айгуль» (1967), комедия «Похищение девушки» (1958), трагедии «В ночь лунного затмения» (1963), «Салават» (1971), «Не бросай огонь, Прометей!» (1975), фарс «Коня диктатору!» (1979), притча «Пеший Махмут» (1981).

Видно, мощное течение дарования Мустая Карима не может остановиться ни в драматическом, ни в комедийном, ни в трагедийном русле. Переход от одних видов сценических форм к другим, поиски новых жанровых определений для пьес, написанных в последнее время (фарс, притча), свидетельствуют, что в ядре таланта писателя бурлит «драматическая магма», и невозможно предсказать, в каких формах уляжется она, вырвавшись на поверхность.

Казалось бы, что жанр трагедии более всего отвечает философской природе его дара. Однако тот, под чьим пером, как в случае с пьесой «Коня диктатору!», трагедия превращается в фарс, тот, кто умеет так смеяться над глупостью тоталитарного величия «современных фараонов», не может испытывать никаких жанровых ограничений. Эту мысль подтверждает и пьеса «Похищение девушки», где па осмеяние выставлена гипертрофированная амбициозность сельских джигитов, их по-настоящему комедийная вера в силу древней традиции, в соответствии с которой умыкание возлюбленной — такой героизм, против которого не может устоять ни одна красавица, независимо оттого, любит или нет она разгоряченного похитителя. «Комедия ситуаций» тут становится комедией чувств. Вместо дeвушки крадут ее мать, вместо свадебного царит балаганное настроение, когда все смеются над собой, забавляясь горем неудачного жениха.

Жанровое разнообразие драматургии Мустая Карима отражает разные грани его характера и богатейшие возможности его универсального таланта. От пьесы к пьесе он вырастает как мастер сцены и — что намного важнее и заметнее — как мыслитель, поднимающий серьезные морально-общественные проблемы, концентрирующий внимание на обобщающих благородных чертах человеческого идеала.

«Мои драматургические произведения слабы в сюжетном отношении. Интрига в них недостаточно разработана. Я завидую драматургам, которые умеют так «закрутить» сюжет, что держат зрителя в постоянном напряжении». Такого мнения автор о своих пьесах. Приговор слишком суровый, просто-таки несправедливый. Но не в этом дело. Неумение драматурга «закручивать» сюжет помогает ему виртуозно выстраивать более сложный и необходимый для пьесы механизм — конфликт противоречивых мировоззрений, противоположных систем духовного бытия. Возьмем, к примеру, пьесу «Неспетая песня». С одной стороны — демагог и конъюнктурщик Дусмат Ярлыкапов, его жена Мастура, сестра Дильбар, ее муж Вазир, люди, так сказать, высокопоставленные, однако из-за фальшивого своего бытия все они безысходно печальны и жалки. С другой стороны — швея Гульбика, деревенская девушка Рахима, художник Низам. Какова самая отличительная их черта? Жизнелюбие. Звонкие и здоровые люди, они являются носителями правды, в их радости нет ни малейшей нотки наигранного оптимизма. Разумеется, Мустай Карим умеет наделить каждое действующее лицо характерным своеобразием, и это ставит героя на ту или иную сторону в конкретной ситуации.

Каждой своей пьесой Мустай Карим выходит на плоскость острых и вечных проблем, выводя не витийствующих дискутантов, а живых людей, которые своими поступками, а нередко и ценой жизни демонстрируют неодолимую силу добра, гуманизма, правды. Именно как результат поэтического мышления писателя вырисовывается в его пьесах образ героического и в высшей степени честного человека.

Одним из заметных достижений не только Мустая Карима, но и башкирской, и, думаю, всей советской драматургии является разработанная и творчески реализованная драматургом концепция «внутренне свободного» человека. «Меня давно волнуют проблемы внутренней свободы человека, потому что человек, не став изнутри свободным, вообще не может быть свободным человеком. Все социальные и политические свободы мы завоевали с оружием в руках, а внутренняя свобода завоевывается по-другому, иными средствами. И человек может стать личностью, то есть внутренне свободным, только в борьбе с самим собой, в борьбе за свои принципы». Так Мустай Карим объясняет философскую проблематику трагедий «В ночь лунного затмения» и «Салават». Можем сказать, что это ключ к пониманию таких его произведений, как «Страна Айгуль» и «Не бросай огонь, Прометей!».

источник